— Пока не говори. Подожди, пусть Иаков пойдет во двор.
— А что, если не пойдет? Он захочет посидеть, поговорить с вами, потому что мы уезжаем завтра на Рассвете.
— Думаю, пойдет, — сказал Исаак. — Он очень расстроенный и усталый. Не думает о том, что мы завтра трогаемся в путь.
— Мне нужно повидать Руфь, — сказал Иаков, возвратись в кабинет. В ночной тишине прозвучал крик. — Что это за звук?
— Это новорожденный, Иаков, кричит, как ему положено, — ответил Исаак. — Сеньора Хуана родила замечательного сына. Слышишь? Мать взяла его на руки, и он уже умолк.
— Когда он родился? — спросил Иаков.
— По словам моей дочери, когда невесту вели в постель. Иди, друг, жена ждет тебя во дворе. Мне нужно обсудить кой-какие приготовления с моим учеником.
— Господин, — заговорил Юсуф, как только Иаков вышел, — носильщики сказали мне, что чужак, который хотел нанять их для нападения на нашего пациента, это тот человек, что организовал побег.
— Тот человек, — повтори Исаак. — Они были уверены в этом?
— Были.
— Это очень любопытно. Как думаешь, сможем мы найти этих носильщиков?
— Они говорили, их можно найти на зерновом рынке до глубокой ночи.
— Это далеко?
— Нет, — ответил Юсуф.
— Тогда пошли, мальчик. Возьми фонарь, и мы тихо уйдем. Представь меня своим носильщикам.
— Эй! — позвал Юсуф. — Грос? Ты здесь?
— Кто ты?
— Юсуф, — ответил мальчик.
— Тогда здесь, — произнес знакомый голос.
— Я привел своего учителя, — сказал Юсуф. — Он хочет задать тебе пару вопросов о том чужаке.
— Я так и знал, что этот человек принесет мне неприятности, — сказал эль Грос, когда они подошли. — А ты не говорил мне, Юсуф, что твой учитель — это слепой врач. Говорят, вы можете творить чудеса, сеньор.
— Это неправда, — ответил Исаак. — Но кое-какие болезни могу вылечить.
— Что вы собираетесь лечить с помощью сведений об этом человеке?
— Собираюсь вернуть к жизни мертвого.
— Тогда я скажу вам все, что смогу.
— Ответьте пока на один вопрос, — сказал врач. — Говорю я, Исаак из Жироны в провинции Барселона, как чужак?
— Конечно, — ответил носильщик. — Вы не из Руссильона.
— Спасибо, — сказал Исаак и нащупал в кошельке монету. Протянул. — Вам придется взять ее, я не вижу, куда отдавать. За ней последует еще одна, если ответите на второй вопрос так же, как на первый.
— Спрашивайте, сеньор.
— Скажите, что знаете об Эсклармонде.
Исаак слышал только тяжелое, мерное дыхание носильщика. Наконец тот заговорил.
— На это так быстро не ответишь, — сказал эль Грос. — Но я постараюсь. Я знаю ее с тех пор, что и все. Слышал много фантастичных рассказов о ее истории — что она дочь мавританского правителя, похищенная работорговцами, или что она была фавориткой французского короля, который рассердился на ее непослушание, но по ее голосу мне ясно, что она выросла в этом городе. Знаю, что она скрытная, что ей можно доверять больше, чем большинству людей на земле. Если она нужна вам для удовольствия, сеньор, сегодня помочь вам не могу. Ее уже несколько дней никто не видел.
— Спасибо, добрый человек, — сказал Исаак, протягивая вторую монету. — Желаю вам добра и больше не стану тревожить ваш ночной покой. Прощайте.
— Господин, сказал он, что вы хотели узнать? — спросил Юсуф по пути обратно в гетто.
— Не уверен, что хотел знать то, что услышал, — ответил Исаак, — но, думаю, то, что он сказал, важно. Ты устал, Юсуф?
— Нет, господин, — ответил мальчик, слегка покривив душой.
— Отлично, — сказал Исаак. — Нужно сделать еще многое до того, как отойдем ко сну.
Когда они вернулись, Иаков, Руфь, Аструх и Ракель сидели во дворе, они почти не разговаривали, но ложиться спать не могли.
— Папа, — спросила Ракель, — где ты был? Я пришла к тебе, а тебя вдруг не оказалось.
— Я думал, ты привыкла к внезапным исчезновениям своего папы, — с нежностью ответил Исаак. — Но у тебя не было причин беспокоиться. Юсуф повел меня посетить друзей, которых завел, находясь в этом городе.
— Друзей? — переспросила Руфь. — Где они живут?
— Насколько я могу судить, на зерновом рынке.
— На зерновом рынке? — удивилась Ракель, сев рядом с отцом. — Они что, мыши?
— Да, — сказал Исаак. — Очень большие мыши. Кормятся зерном, все видят и слышат, понимая только то, что имеет отношение к ним.
— Ты говоришь слишком философично и непонятно, — сказал Аструх. — Пожалуй, пойду спать. Утром за завтраком объясни, что это за мыши, я выслушаю с большим интересом. Доброй ночи.
После его ухода все продолжали спокойно сидеть.
— Пожалуй, я, как и сеньор Аструх, слишком устала, чтобы сидеть еще, — сказала наконец Ракель. — Пойду посмотрю, спокойно ли спит дон Арнау и не нуждается ли в чем его жена, потом отправлюсь в постель.
— Это очень любезно с вашей стороны, — сказала Руфь. — Вы избавляете меня от этой задачи.
— Подожди несколько минут, дорогая моя, — сказал ее отец.
— Хорошо, папа. Принести тебе чего-нибудь?
— Пока не надо.
От двери в главный коридор послышался еще один голос.
— Вы все еще сидите. Я подумал, что слышу ваш разговор.
— Давид, — сказал его брат. — Я не ожидал увидеть тебя здесь.
— Мне жарко, — ответил Давид. — И хочется пить. Я знал, у вас будет здесь, чем утолить жажду. Кувшин мятно-апельсинового напитка! Самый приятный способ омыть горло после всего выпитого вина.
— А твоя жена? — спросила Руфь.
— Бонафилья крепко спит и, думаю, не проснется до моего возвращения. У нее был долгий, утомительный день. И у тебя, сестра. Я не могу поблагодарить тебя должным образом за все труды ради меня. Ни у одной пары не было такой замечательной свадьбы. Даже среди собственных радостей я видел, как веселятся наши гости.
— Спасибо, — сказала Руфь.
— Но ты выглядишь чуть ли не больной от усталости. Иаков, ты должен отправить ее в постель.
— Да, Руфь, дорогая. Пожалуйста. Ты должна отдохнуть.
И Руфь тоже пожелала всем доброй ночи.
Как только послышались ее шаги по лестнице, Давид налил себе питья и заговорил снова.
— Иаков, я ждал, пока остальные улягутся спать, потому что должен сказать тебе кое-что.
Ракель застыла от беспокойства.
— Этот человек, — продолжал он, — ты знаешь, о ком я, не буду вдаваться во всю историю, но этот человек хотел от Бонафильи не денег, как мы думали, а сведений о твоем пациенте.
— Каких сведений?
