— Его имя, что у него за болезнь, женат ли он, очень ли болен. Она сказала ему, что не знает ничего этого — что не видела этого пациента, не говорила с ним, и все, что ей известно, — это какой-то торговец из Каркассона. Он стал давить на нее угрозами, велел ей выяснить, войти к нему в комнату и посмотреть на него, чтобы могла описать его внешность.
— И что она сделала?
— Лгала ему, но он не верил ей.
— Чем он мог угрожать такой девушке, как Бонафилья? — спросил Иаков.
Наступило тяжелое молчание.
— Видимо, — заговорил Исаак, — судя по тому, что рассказывала мне Ракель, он убедил ее, что располагает сведениями, которые могут принести бедствие ее отцу. Так ведь, дорогая моя?
— Да, папа, — ответила Ракель, торопливо думая. — Когда Бонафилья призналась мне в этом наконец вчера вечером, то была сама не своя от страха и горя. Но она не сказала, чего он хотел. Я пришла к другим выводам.
— Какая подлая тварь, — сказал Иаков. — Угрожать наивной девушке неприятностями другим.
— А теперь она успокоилась? — спросил Исаак.
— Переложив бремя своих беспокойств на плечи, которым легче его нести, она смогла спокойно заснуть впервые за много дней, — ответил ее муж.
— Я очень рад, — сказал Исаак.
Иаков и Давид негромко заговорили. Через несколько минут тишину нарушило проклятье.
— Мертв! — воскликнул Давид. — Кто мог желать смерти Абрама? Такого доброго, безобидного?
— Я не могу понять этого. Что происходит вокруг нас? — спросил Иаков. — Чем мы навлекли на себя эти бедствия?
— Иногда самый незначительный поступок влечет за собой вереницу бедствий, — сказал Исаак. — Иногда они возникают безо всякой причины. К примеру, Иаков, почему Эсклармонда отправила к тебе дона Арнау?
— Почему? Я говорил тебе. Считала, что в гетто ему будет безопаснее. И это так. В наши ворота входит немного чужаков, и за всеми ними наблюдают.
— Но есть и другие врачи? Почему не к кому-то другому? Например, к отцу Абрама? Выбрала она тебя по какой-то причине? Какой бы то ни было?
— Не знаю, — ответил Иаков с неловкостью. — Почему человек обращается к одному врачу, а не к другому? Может, один из ее клиентов похвалил меня. Говорю еще раз — не знаю.
— Ты несомненно прав. Один из ее клиентов был одним из твоих пациентов. Дон Арнау знает, почему она выбрала тебя? Эсклармонда не говорила его жене?
— Если да, то они не говорили мне. Но это не может иметь связи со смертью несчастного Абрама. Почему он должен был умереть, притом такой жестокой смертью?
— Не знаю, — ответил Исаак. — Но это должно прекратиться. Этим человеком нужно заняться. Это мой долг перед его преосвященством, а теперь, когда Абрам мертв, и перед тобой, мой друг Иаков. — Повернулся к Ракели и негромко спросил: — Знаешь, где спит Хасинта?
— Да, папа. В нише возле кухни.
— Пожалуйста, разбуди ее с извинениями. Если она ничего не имеет против, я нуждаюсь в ее помощи. Это важно.
— Если важно, папа, то конечно, — ответила в недоумении Ракель.
— Увидимся позднее. До отъезда из Перпиньяна нужно сделать многое.
— Что говорит Мордехай о случившемся? — спросил Исаак, снова повернувшись к Иакову.
— Мордехай? Я не стал его расспрашивать. Юсуф был там и мог бы рассказать.
— Всегда нужно видеть события как можно большим количеством глаз, — сказал Исаак. — Думаю, нужно расспросить Мордехая.
— Пойду, разбужу его, — усталым голосом сказал Иаков. — Он спит недалеко, рядом с кухней.
Мордехай выглядел усталым, жалким, но не спал.
— Я не мог заснуть, сеньор, от боли в голове и мыслей о том, что случилось.
— Расскажи нам обо всем, — сказал Исаак.
— В общем, — заговорил Мордехай, — кажется, о том, сможет ли сеньор Юсуф найти дорогу сюда. Потом сеньор Абрам позвал меня, я повернулся, собираясь уходить, и услышал, как в воздухе засвистел посох. Пригнулся, но он все-таки попал мне сюда, — сказал слуга, взявшись сбоку за голову. — Сеньор Абрам что-то крикнул и побежал к нам. Тут этот человек просто исчез. Я не видел, что происходит, потому что старался избежать смерти и держал в руке факел. Тут подбежал с мечом Юсуф и спугнул того человека, который пытался меня убить — я всегда буду благодарен ему за это, — а меня отправил к сеньору Пере за помощью. Прибежали люди, кто-то крикнул: «это врач». И кто-то другой сказал, что нет, это сеньор Абрам.
— Почему они решили, что это я?
В темноте впервые раздался голос Юсуфа:
— Они вошли с факелами в переулок и увидели его лежащим на земле. Он был в вашем плаще, сеньор Иаков. Абрам считал свой плащ слишком коротким для визитов к больным, потому что очень вырос за это лето.
— Они хотели убить меня?
— Я так и подозревал, — сказал Исаак. — А теперь это ясно.
— Но почему?
— Потому что убивать Мордехая или Абрама не было смысла. Ты знал, кто твой пациент. Кроме тебя знали только его жена, надежно укрытая во дворце в резиденции принцессы, священник…
— Священник?
— Дон Арнау назвался ему.
— Священник сказал кому-нибудь об этом?
— У него не было такой возможности. Он был убит до наступления вечера. Еще знали убийца и Эсклармонда. Надеюсь, он не знает об Эсклармонде. Я должен поговорить с ней.
— Идем немедленно, — сказал Иаков.
— Нет. Это нужно сделать очень тихо. Я пойду один. Хасинта поведет меня туда.
Глава семнадцатая
Разбуженная Хасинта сидела в коридоре, терпеливо ожидая Исаака.
— Хасинта, — сказал Исаак, — я должен поговорить с Эсклармондой.
— Она в гетто не пойдет, — сказала девочка.
— Тогда мы должны пойти к ней. Отведешь меня?
— Сейчас?
— Прошу тебя.
— Хорошо, сеньор. Нужно будет дать привратнику монетку.
— У меня есть монетки для привратника, — сказал Исаак. — Ты тепло одета? Ночь становится прохладной.
— У меня есть шаль, сеньор Исаак.
— Возьми фонарь и свечу.
— Нам они не нужны, — сказала Хасинта. — Луна взошла, кроме того, я знаю дорогу.
Хасинта шла по улицам быстро, бесшумно. Исаак держал руку на плече девочки, чтобы лучше следовать ее движениям, посох нес высоко над землей, чтобы он не издал стука, обо что-то ударясь. Время от времени он слышал вдали шаги. На одни Хасинта не обращала внимания. Заслышав другие, легонько дергала его за камзол и отходила к каким-нибудь воротам, тятя его за собой. Яри этом всякий раз мимо них кто-то проходил тяжелой поступью. Время от времени она шептала предостережение; не считая этого, они
