словно углубился в себя, отгородившись от Элизабет непроницаемой стеной. Шагая рядом, она молча теребила в руках желтую обезьянку. Было ощущение, что своим вопросом она испортила вечер им обоим. Однако прошло несколько минут, и оказалось, что Квинт вовсе не собирался оставлять ее вопрос без внимания.
– Мне пришлось расстаться с футболом из-за травмы, – негромко сказал он и, подняв руку, потер шею, словно застарелая травма напомнила о себе. – Но я полагаю, что разлад со спортом начался у меня гораздо раньше. Поэтому… – он замялся, подыскивая нужное слово, – я пережил свой уход без излишних потрясений.
Слова Квинта глубоко взволновали Элизабет. Она не сразу поняла, какое чувство вызвало у нее это признание. Скорее всего сострадание. Элизабет была еще погружена в эти размышления, а тем временем Квинт положил кисть ее руки на изгиб своего локтя и, продолжая двигаться вперед, переменил тему беседы.
– Я слышал, что ты получила наследство, Элизабет, – сказал он. – Надо полагать, теперь ты оставишь работу в отеле.
Квинт ожидал ответа, не поворачивая головы в ее сторону. Лишь сквозь ткань одежды девушка чувствовала, как напряглись мускулы его руки. Неужели и вправду Квинту небезразлично, уйдет она или останется? А может быть, она ищет слишком глубокий смысл в его импульсивных движениях?
Элизабет сделала вид, что не поняла его реакции. В конце концов разве она может знать, что в действительности движет человеком, имя которого Квинтон Лоренс? Например, до сегодняшнего вечера она даже не подозревала, что Квинт – сладкоежка.
– Нет, я не думаю уходить из отеля, – ответила Элизабет. – Я собираюсь занять место Мадж Холт.
– Неужели? – удивился Квинт, с трудом скрывая свое облегчение.
Элизабет поведала ему о своих планах открыть собственное дело, конечно, опустив при этом подробности.
– Я не настолько наивна, Квинт, чтобы поверить, что с помощью денег можно приобрести успех, – заметила она. – Поэтому прежде чем пускаться в самостоятельное плавание, я хотела бы приобрести опыт в ведении дела.
– Что ж, это разумно, – резюмировал Квинт. Он произнес эти слова небрежным тоном, но походка приобрела прежнюю упругость.
Чем дальше Квинт и Элизабет углублялись в парк, тем больше народу становилось кругом. Словно желая отгородиться от толпы, Квинт обнял девушку за плечи и привлек ее к себе. Жар его дыхания согревал ее, и Элизабет почувствовала, как кровь по жилам побежала быстрее.
Прошло некоторое время, и, откашлявшись, Квинт продолжил разговор:
– Джордж Кин сообщил мне, что ты получила от кого-то посылку со старинными театральными куклами.
– Да, – ответила Элизабет. – От Юрия, своего двоюродного деда. Семь кукол. Каждой не меньше ста лет. А две, кажется, и вовсе из эпохи средневековья.
– Ты не шутишь? – Квинт был явно заинтригован. – А я и не думал, что куклы могут быть такими старыми.
– О да, – ответила Элизабет. – Некоторые бесценные экземпляры, что хранятся в музеях, относятся к периоду расцвета Римской империи.
– Ты выражаешься, как музейный эксперт, – с улыбкой заметил Квинт.
– Куклы – это часть жизни моей семьи, – пояснила Элизабет. – Я была еще сопливой девчонкой, когда дед начал обучать меня искусству кукловода. А в колледже я даже зарабатывала этим на жизнь. Давала кукольные представления на детских утренниках.
– Очень интересно. – Квинт с любопытством слушал ее расказ. – А как воспринял все это твой дед? – осведомился Квинт. – Наверное, страшно обрадовался содержимому посылки из Будапешта?
– Он ничего не знает, – тяжело вздохнув, ответила Элизабет.
– Прошу прощения, если лезу не в свои дела. Ты не поддерживаешь с ним отношений?
– Не совсем так, – ответила Элизабет. Она рассказала Квинту о том, как дед слег, узнав о гибели ее родителей в автокатастрофе. – Врачи не считают положение безнадежным, однако… – Она замолчала, подыскивая подходящие слова. – С тех пор Джейка словно нет со мною.
– Ты его очень любишь? – Квинт сочувственно сжал плечо девушки.
– Дед – это единственное, что у меня осталось на свете, Квинт. Я на все готова ради него. Теперь благодаря наследству у меня появилась возможность обеспечить приличный уход за ним. Грант уверяет, что для этого достаточно будет продать шесть кукол. Я смогу тогда все оплатить, даже если Джейк проживет сто лет. – «Ну а седьмая кукла, Каспер, останется со мной и поможет осуществить мечту о собственном деле», – добавила про себя Элизабет.
– Молодец! Как ты предана деду! – восхищенно сказал Квинт. – А кстати, кто такой этот Грант? – добавил он после некоторого колебания.
– Просто друг, – ответила Элизабет. Не пускаться же ей, в самом деле, в объяснения о том, что с Грантом она когда-то была помолвлена! – Грант служит хранителем музея. У него самые обширные связи среди коллекционеров. – Выражение напряженного ожидания сошло с лица Квинта. А может быть, все это ей только почудилось? Подобные мысли мало способствовали успокоению, поэтому Элизабет решила перевести разговор на другую тему. – Я собираюсь ненадолго заглянуть к Касперу, – сказала она и посмотрела в сторону «Парквей Армз Отеля». – Каспер – это одна из кукол-марионеток. Я отдала ее ненадолго для оформления витрины ювелирного магазина. Очень надеюсь, Каспер поможет мне проникнуть в скорлупу, в которой скрывается ото всех Ники Элледж.
– У меня идея, – неожиданно оживившись, предложил Квинт. – Давай возьмем бутылочку шампанского и зайдем к Касперу. Выпьем за твое будущее.
Уловив во взгляде Элизабет одобрение, Квинт оставил ее у аттракциона с теннисными мячами, а сам отправился за шампанским. К тому моменту, когда Квинт возвратился с бутылкой «Дом Периньона» под мышкой, Элизабет успела выиграть сиреневого слона, составившего компанию желтой обезьянке.
– Вот это да! – восхищенно заметил Квинт, потянув слона за хобот. – А в моем активе до сих пор нуль.
Элизабет, конечно, было что ему возразить, но она решила оставить свои мысли при себе.
– Ловкость рук кукловода творит чудеса, – с улыбкой пояснила она.
– Ну, пошли. Я договорился. Нас отвезут.
«Странно, зачем нам такси, – подумала Элизабет. – Квинт ведь оставил у входа свою машину. Да и пешком тут вполне можно добраться. До отеля рукой подать».
Они подошли к ограде парка, и тут только Элизабет поняла, в чем дело. Их ожидала запряженная лошадьми повозка. Это был один из трех экипажей, обслуживавших гостей праздника. Элизабет радостно захлопала в ладоши, когда кучер снял шляпу, приветствуя седоков. Квинт помог Элизабет забраться в экипаж, а потом сел рядом, набросив на колени себе и Элизабет толстый шерстяной плед. Пара серых лошадей припустила вперед легкой рысцой.
– Ты просто волшебник, Квинт! – воскликнула Элизабет, благодарно улыбаясь ему.
Украшенный лентами экипаж плавно покатил по бульвару Николса. Ледяной ветер обдувал повозку со всех сторон, и Элизабет тесно прижалась к широкой груди Квинта. Он обнял ее за плечи.
Поравнявшись с башней Хиральда, экипаж въехал на территорию испанского квартала. Тут лошади замедлили свой бег. Экипаж покатил по живописным улочкам мимо выстроившихся вдоль них магазинчиков. Элизабет почти не обращала внимания на сияющие кругом огни. Она видела только пар, поднимавшийся из лошадиных ноздрей, да слышала бодрый стук копыт по мостовой. Девушке казалось, что экипаж катит по улочкам древней Севильи.
Вот уже бульвар Вард остался позади. Экипаж подъехал к парадному подъезду отеля. Швейцар в ливрее вышел навстречу. Узнав Элизабет, он не подал виду и с самым серьезным выражением подал ей руку, помогая выйти. Наградой ему стали щедрые чаевые.
Квинт и Элизабет вошли в отель, пересекли пустынный вестибюль с мерцавшими под потолком изящными люстрами и завернули в коридор с тянувшимися вдоль него салонами готового платья и небольшими магазинами. Час был поздний, многие магазинчики уже закрылись. Квинт нес бутылку
