обеих деловые костюмы и однотонные блузки.
Квинт заметно выделялся из этой компании. Он был без пиджака, рукава рубашки закатаны, галстук в яркую полоску свободно болтался на груди. Квинт выглядел усталым и возбужденным одновременно. Он так и излучал жизненную энергию.
Заметив стоявшую в дверях Элизабет, Квинт расплылся в улыбке. На душе у нее стало тепло. Оставив слушателей, он подошел к ней.
– Ты мало походишь на ведущего серьезного семинара, – заметила Элизабет, указывая на приспущенный галстук и расстегнутую рубашку.
– Извини, увлекся, – ответил Квинт, поправляя рубашку и приглаживая рукой волосы. – Пойдем? – наконец обратился он к Элизабет.
– Прости, Квинт, но мне, кажется, не удастся составить тебе компанию, – ответила Элизабет с искренним сожалением.
– Что-нибудь случилось? – Квинт был разочарован не меньше ее.
– Да. Только что позвонили из больницы. У них возникли проблемы, касающиеся моего деда. Мне надо туда подъехать.
Квинт нахмурился.
– Персонал больницы обязан заботиться о пациентах. Они получают за это деньги, – заметил он. – Ты должна быть строже. Да и на поездки туда-сюда нужна уйма времени, да это и накладно.
Элизабет выпрямилась. Ее словно обдали холодной водой.
– Дело не только в деньгах и затратах времени, Квинт, – попыталась объяснить Элизабет. – Я люблю деда, а не просто по необходимости ухаживаю за ним.
Ей хотелось, чтобы Квинт до конца понял ее, и она заговорила о Каспере. Эта кукла значила для Элизабет гораздо больше, чем деньги, которые можно было выручить за нее.
– Я не хотел тебя обидеть, Элизабет, – начал Квинт примирительным тоном. – Я только хотел помочь.
Мгновение они молчали, ища выход из затруднительного положения.
– Может быть, я подвезу тебя до больницы? – предложил Квинт, первым нарушив молчание.
– Чтобы навести там порядок? – продолжила его мысль Элизабет.
– Удар ниже пояса.
Элизабет вздохнула. Квинт прав. Он пытается ей помочь, а она отвергает эти попытки. А ведь каждая поездка к Джейку заставляет ее с новой силой ощущать свое одиночество!
– Ну что ж, может быть, мне стоит принять твое предложение, – неуверенно ответила она.
– Может быть? – переспросил Квинт.
Элизабет упрямо вздернула подбородок, все еще не решив, стоит ли ехать с Квинтом в больницу. Наконец она благодарно улыбнулась. Квинт кивнул ей и пошел одеваться.
Было время ужина. В коридоре больницы царило обычное в этот час оживление. Элизабет открыла дверь палаты, где лежал дед, и вошла. Квинт вошел следом. «Хорошо, что он рядом», – подумала Элизабет.
Джейк, как всегда, лежал совершенно неподвижно с закрытыми глазами. Покрытые пигментными пятнами кисти рук, словно опавшие листья, безжизненно лежали поверх бледно-голубого одеяла. Элизабет подошла к изголовью кровати и, наклонившись, поцеловала деда во впалую щеку. Как и раньше, Джейк даже не пошевелился.
– Дедуля, я привела к тебе гостя, – тихо сказала Элизабет. Джейк никак не реагировал на попытки заговорить с ним. Сейчас, когда они были не одни, обращаясь к деду, Элизабет чувствовала особую неловкость.
Квинт наклонился вперед и взял в широкую ладонь дряблую руку Джейка.
– Меня зовут Квинт Лоренс, мистер Мейсон. Я друг Элизабет, – представился он. Голос звучал твердо. Не менее энергичным было и рукопожатие.
Элизабет заметила, как слегка дрогнул подбородок Джейка. «Возможно, он пытается ответить», – с надеждой подумала она. Но чуда не произошло, они с Квинтом не услышали ни слова. Элизабет огляделась в поисках стаканчика с лекарствами, оставленного медсестрой.
– Дедуля, мне пожаловались, что ты не принимаешь лекарств, – сказала она, наливая воду из графина и доставая таблетку. – Ну-ка, давай порадуем медсестру?
Элизабет поднесла таблетку к запавшему рту старика. Она уговаривала его, сопровождая слова ласковыми звуками, которыми обычно пользуются матери, кормящие младенца. Губы Джейка оставались сомкнутыми. Тогда Элизабет попыталась силой вложить лекарство в рот. Безуспешно. Таблетка скатилась по подбородку на больничную сорочку.
– Давай помогу, – предложил Квинт. Он забрал таблетку и подошел к кровати с другой стороны. – По- моему, упрямство – ваша фамильная черта, – добавил он, наклоняясь к деду.
Элизабет ответила ему сердитым взглядом.
– Ну же, Джейк, ничего сложного тут нет. Надо только открыть и закрыть рот. – Квинт нажал большим пальцем на костлявый подбородок старика. Джейк открыл рот, и Квинт ловко положил ему на язык таблетку. Губы сомкнулись. Секунду спустя дернулся кадык. – Отлично, Джейк, – похвалил Квинт, с улыбкой глядя в открывшиеся неожиданно глаза старика.
Он взял его под мышки, подтянул вверх, а затем протянул стакан с водой. Элизабет, не веря своим глазам, наблюдала, как Джейк, уставившись на Квинта, пьет воду через соломинку. Вдруг ей стало не по себе. Ей почудилось, что Квинт и Джейк смотрят друг на друга, как старые знакомые.
Убедившись в том, что лекарство проглочено, Квинт помог Джейку занять прежнее положение и вернулся на свое место в ногах кровати. Джейк, не отрываясь, глядел на него. Элизабет не могла прийти в себя от изумления. Впервые за полтора года он стал подавать признаки жизни.
– Джейк! – со слезами в голосе воскликнула Элизабет. Она не могла скрыть охватившей ее радости. Придвинув к кровати стул и взяв худую руку деда, прижала ее к щеке. Джейк не обращал на нее никакого внимания. Он не отрываясь глядел на Квинта. От волнения Элизабет не могла сидеть спокойно.
– Элизабет, – вполголоса окликнул Квинт, глядя не отрываясь на Джейка. – Почему бы теперь тебе не рассказать деду о наследстве?
– Конечно! – Элизабет ухватилась за эту мысль. Она придвинулась к кровати и взволнованно начала: – Дедушка, ты помнишь Юрия, бабушкиного младшего брата из Будапешта? Он прислал мне самый чудесный…
Элизабет не сумела закончить фразы, потому что в эту минуту Джейк оторвал от одеяла правую руку и протянул ее в сторону Квинта. Сначала в горле его что-то заклокотало, а потом послышался тихий, едва различимый шепот.
– Том… – позвал Джейк.
Элизабет, затаив дыхание, смотрела на Квинта. Он вопросительно улыбнулся, но, уловив в лице Элизабет смятение, стал серьезен.
– Том… Том… – звал Джейк, в волнении протягивая руку.
– Кто такой Том? – вполголоса спросил Квинт.
Элизабет не очень хотелось отвечать на этот вопрос, но пришлось.
– Это мой отец, – в волнении сглотнув слюну, ответила она. – Джейк принял вас за него.
Взгляд Квинта стал отсутствующим, как в тот субботний вечер в парке. Элизабет наблюдала за ним, ощущая одновременно неловкость, жалость и отчаяние. Она все еще пребывала в смятении, когда Квинт вдруг резко поднялся и вышел из комнаты.
После его ухода Джейк вновь погрузился в полузабытье, а Элизабет в замешательстве принялась поправлять белье на его постели. Потом, поцеловав деда, она тоже покинула палату.
Элизабет нашла Квинта возле машины. Он стоял, опершись на копот, и смотрел на нее виноватыми глазами.
– Прости, что так поспешно покинул тебя, – сказал он, когда Элизабет подошла ближе.
– Ничего страшного. Я сама виновата. Поставила тебя в неловкое положение. У Джейка давно не было даже проблеска сознания. Мне и в голову не могло прийти, что он примет тебя за сына.
– Это справедливо, – усмехнулся Квинт. – Ведь Джейк тоже напомнил мне кого-то.
