команде, — отрезала Гермиона. — Все попали сюда исключительно благодаря таланту.
Довольный вид Малфоя слегка поугас.
— А твоего мнения никто не спрашивал, маленькая грязнокровка, — бросил он.
Гарри сразу понял, что Малфой сказал что-то очень плохое, потому что за его словами тут же последовал всплеск негодования. Флинту пришлось выпрыгнуть перед Малфоем, чтобы на него не бросились Фред и Джордж, Алиша взвизгнула «Да как ты смеешь!», а Рон запустил руку в мантию, достал палочку и, с криком «Ты за это заплатишь, Малфой!», направил её под руку Флинта, прямо в лицо Малфою.
Оглушительный грохот прокатился эхом по стадиону, а из противоположного конца палочки Рона вырвалась вспышка зелёного света, выстрелив ему в живот, и он кубарем покатился по траве.
— Рон! Рон! Ты в порядке? — завизжала Гермиона.
Рон открыл рот, чтобы что-то сказать, но слов из него не вылетело. Вместо этого он смачно рыгнул, и изо рта на колени ему вывалилось несколько слизней.
Слизеринцев парализовало от хохота. Флинт согнулся пополам, опираясь на свою метлу. Малфой стоял на четвереньках, стуча кулаком по земле. Гриффиндорцы собрались вокруг Рона, который продолжал отрыгивать больших блестящих слизней. Похоже, никому не хотелось его трогать.
— Нам лучше отвести его к Хагриду, туда ближе всего, — сказал Гарри Гермионе, которая храбро кивнула, и они подхватили Рона под руки и подняли его.
— Что случилось, Гарри? Что случилось? Он болен? Ты ведь сможешь его вылечить? — Колин спустился со своего места и теперь приплясывал рядом с ними, пока они уходили с поля. С Роном случился ещё один приступ, и по его груди потекло несколько слизней.
— Ууууу, — удивлённо произнёс Колин, поднимая камеру. — Можешь подержать его ровно, Гарри?
— Уйди с дороги, Колин! — со злостью сказал Гарри. Они с Гермионой вытащили Рона со стадиона и понесли его через территорию к опушке Леса.
— Ещё чуть-чуть, Рон, — сказала Гермиона, когда показалась хижина лесничего. — С тобой всё будет в порядке через минуту… почти добрались…
Они были в нескольких метрах от хижины Хагрида, когда открылась входная дверь, но из неё вышел не Хагрид. Оттуда появился Гилдерой Локхарт, сегодня облачённый в розовато-лиловую мантию.
— Скорее, сюда, — зашипел Гарри, уволакивая Рона за ближайший куст. Гермиона нехотя отправилась за ними.
— Всё очень просто, когда знаешь, что делаешь! — громко говорил Хагриду Локхарт. — Если вам понадобится помощь, вы знаете, где я! Я подарю вам одну из своих книг… удивительно, что у вас ещё нет ни одной. Я подпишу одну из них и вышлю вам сегодня же. Что ж, прощайте!
И он направился в сторону замка.
Гарри подождал, пока Локхарт не скрылся из виду, а затем вытащил Рона из куста и поволок его к двери Хагрида. Они забарабанили в дверь.
Хагрид появился сразу же, он явно был раздражённым, но просиял, как только увидел, кто к нему пришёл.
— А я всё думал, когда вы придёте меня попроведать… заходите, заходите… думал, это профессор Локхарт вернулся.
Гарри и Гермиона помогли Рону пройти через порог в однокомнатный домик, в одном углу которого была гигантская кровать, а в другом весело потрескивал огонь. Похоже, Хагрид не сильно беспокоился по поводу Рона, о проблеме которого Гарри рассказал наспех, усаживая его на стул.
— Лучше наружу, чем внутрь, — весело сказал он, с грохотом поставив перед Роном большой медный таз. — Пускай все выходят, Рон.
— Думаю, можно лишь ждать, пока оно само не пройдёт, — взволнованно сказала Гермиона, наблюдая, как Рон склонился над тазом. — И при лучших условиях такое заклятие сложно сотворить, а уж со сломанной палочкой…
Хагрид хлопотал, готовя им чай. Его охотничий пёс Клык пускал на Гарри слюни.
— Чего от тебя хотел Локхарт? — спросил Гарри, почёсывая Клыку уши.
— Давал советы, как вывести водяных из колодца, — буркнул Хагрид, убирая с поцарапанного стола полуощипанного петуха и ставя на него чайник. — Как будто я и сам не знаю. И трепется про какую-то кикимору, от которой он избавился. Если хоть слово из всего этого — правда, то я съем свой чайник.
Было необычным, что Хагрид критиковал учителя из Хогвартса, и Гарри с удивлением посмотрел на него. Однако Гермиона, голосом чуть более высоким, чем обычно, сказала:
— Думаю, ты немного несправедлив. Очевидно, что профессор Дамблдор посчитал, что он был лучшим кандидатом на эту должность…
— Единственным он был на эту должность, — сказал Хагрид, предлагая им паточной помадки, пока Рон звучно кашлял в свой таз. — И я серьёзно говорю — единственным. Очень сложно найти кого-то на работу с Тёмными Искусствами. Никому особо не хочется их преподавать. Все начинают думать, что она проклята. Никто не продержался долго, — сказал Хагрид, кивая в сторону Рона, — кого он пытался заколдовать?
— Малфой как-то обозвал Гермиону. Наверное, это было что-то плохое, потому что все с ума посходили.
— Это и было что-то плохое, — прохрипел бледный и мокрый Рон, появляясь над столом. — Малфой назвал её «грязнокровкой», Хагрид…
Рон снова исчез из виду, когда подкатила свежая волна слизней. Хагрид явно возмутился.
— Он этого не сделал! — зарычал он на Гермиону.
— Сделал, — сказала она. — Но я не знаю, что это означает. Конечно, я догадалась, что это было что-то обидное…
— Это чуть ли не самая оскорбительная вещь, которую он мог придумать, — задыхался Рон, снова появляясь из-под стола. — Грязнокровка — это очень мерзкое прозвище для магглорожденного… ну, у кого родители — не волшебники. Есть такие волшебники — как семья Малфоя — которые думают, что они лучше всех, потому что они, что называется, чистокровные. — Он срыгнул, и в руку ему упал всего один слизень. Он кинул его в таз и продолжил. — Остальные ведь знают, что это не играет никакой роли. Взгляните на Невилла Лонгботтома — он чистокровный, а едва может различить, где у котла верх, а где низ.
— И ещё не изобрели такого заклинания, которое не повторит наша Гермиона, — гордо сказал Хагрид, отчего Гермиона стала пунцовой.
— Это очень мерзко — называть так кого-то, — сказал Рон, вытирая потную бровь дрожащей рукой. — Грязная кровь, видите ли. Обычная кровь. Безумие. Большинство волшебников в наши дни — полукровки. Если бы мы не женились на магглах, то вымерли бы.
Он снова закашлял и скрылся из виду.
— Что ж, я не виню тебя за то, что ты пытался заколдовать его, Рон, — прогремел Хагрид поверх звуков плюхающихся в таз слизней. — Но, может, это правильно, что твоя палочка сработала не в ту сторону. Жди, что Люциус Малфой прибежит в школу, если проклял его сына. Хоть неприятностей не огребли.
Гарри рад бы был уточнить, что худшей проблемой было то, что изо рта сыпались слизни, но не смог: паточная ириска Хагрида склеила его челюсти словно цемент.
— Гарри, — внезапно сказал Хагрид, будто его посетила внезапная мысль, — есть одно дельце. Слыхал я, ты раздаёшь фотографии с автографом. А почему у меня до сих пор такой нет?
От ярости Гарри расцепил зубы.
— Да не раздавал я фотографий с автографом, — с жаром сказал он. — Если Локхарт всё ещё несёт эту чушь…
Но потом он увидел, что Хагрид смеётся.
— Да я шучу, — сказал он, добродушно хлопая Гарри по спине, отчего тот уткнулся лицом в стол. — Я знаю, что ты этого не делал. Я сказал Локхарту, что тебе это не нужно. Ты и так знаменитее его без каких-то там усилий.
— Держу пари, ему это не понравилось, — сказал Гарри, выпрямляясь и потирая подбородок.
— Думаю, да, — сказал Хагрид, хитро щурясь. — А потом я сказал ему, что не читал ни одной его книги, и он решил уйти. Ириску, Рон? — добавил он, когда вновь возник Рон.
— Нет, спасибо, — слабо ответил Рон. — Лучше не рисковать.
— Пойдёмте, я вам покажу, что я выращиваю, — сказал Хагрид, когда Гарри и Гермиона допили чай.
На маленькой грядке за домом Хагрида было двенадцать самых больших тыкв, которые Гарри когда-либо видел в своей жизни. Каждая была размером с приличный валун.
— Хорошо растут, да? — радостно сказал Хагрид. — Для Хэллоуина… к тому времени будут достаточно большими.
— Чем ты их подкармливаешь? — спросил Гарри.
Хагрид обернулся через плечо, чтобы проверить, что они были в одиночестве.
— Ну, я им… это… немного помог.
Гарри заметил, что у стены хижины стоял розовый в цветочек зонтик Хагрида. У Гарри и до этого были причины полагать, что этот зонтик был вовсе не таким, каким казался. Вообще-то, у него сложилось сильное впечатление, что внутри была спрятана старая школьная палочка Хагрида. Хагриду нельзя было колдовать. Его исключили из Хогвартса на третьем году учёбы, но Гарри так и не узнал, почему — при любом упоминании данной темы Хагрид громко прокашливался и оставался загадочно глухим, пока не меняли тему.
— Увеличивающее Заклинание, я полагаю? — сказала Гермиона, разрываясь между осуждением и восхищением. — Что ж, ты хорошо над ними потрудился.
— То же сказала и твоя младшая сестрёнка, — сказал Хагрид, кивая Рону. — Только вчера виделись. — Хагрид искоса посмотрел на Гарри, а борода его дёрнулась. — Сказала, что просто гуляла по территории, но, думаю, она надеялась столкнуться кое с кем ещё в моём доме. — Он подмигнул Гарри. — По мне, так она не отказалась бы от фото с ав…
— Ой, замолчи, — сказал Гарри. Рон прыснул от смеха и покрыл землю слизнями.
— Аккуратнее! — взревел Хагрид, уволакивая Рона от своих драгоценных тыковок.
Уже приближалось время обеда, а поскольку с рассвета у Гарри во рту была лишь ириска, ему не терпелось вернуться в школу, чтобы поесть. Они попрощались с Хагридом и направились к замку.
