Рон время от времени икал, выдавая теперь лишь одного-двух очень маленьких слизней.
Они едва ступили в прохладный вестибюль, как раздался голос:
— Вот вы где, Поттер, Уизли, — к ним шла профессор МакГонагалл и выглядела она строго. — Сегодня вечером вы будете отрабатывать своё наказание.
— Что нам предстоит, профессор? — спросил Рон, нервно сдерживая отрыжку.
— Вы будете полировать серебро в трофейной с мистером Филчем, — сказала профессор МакГонагалл. — И никакой магии, Уизли… потрудитесь.
Рон сглотнул. Смотрителя Аргуса Филча ненавидели все ученики школы.
— А вы, Поттер, поможете профессору Локхарту отвечать на письма его поклонников, — сказала профессор МакГонагалл.
— О нет… можно мне тоже пойти в трофейную? — в отчаянии спросил Гарри.
— Разумеется, нет, — сказала профессор МакГонагалл, поднимая брови. — Профессор Локхарт попросил именно вас. Оба ровно в восемь.
Гарри и Рон побрели в Большой Зал в состоянии глубочайшего отчаяния, а Гермиона шла за ними с выражением лица «ну-вы-же-нарушили-школьные-правила». Гарри обрадовался картофельной запеканке с мясом, не так сильно, как надеялся. Каждому казалось, что именно ему достался худший вариант.
— Филч продержит меня там весь вечер, — грустно произнёс Рон. — Никакой магии! Там же, наверное, сто кубков. Я ничего не понимаю в маггловской уборке.
— Поменяюсь в любое время, — мрачно заметил Гарри. — Я у Дёрсли много тренировался. Отвечать на письма поклонников Локхарта… это же будет кошмар…
Послеобеденное воскресенье пролетело как одна секунда, и вдруг неожиданно наступило без пяти восемь. Гарри тащился по коридору второго этажа к кабинету Локхарта. Он сжал зубы и постучал.
Дверь тут же распахнулась. Локхарт широко ему улыбнулся.
— А вот и наш шалопай! — сказал он. — Заходи, Гарри, заходи.
Сверкая в свете множества свечей, на стенах висели бесчисленные фотографии Локхарта в рамках. На некоторых из них он даже расписался. Ещё одна большая стопка лежала на столе.
— Ты можешь писать адреса на конвертах! — сказал Локхарт Гарри таким тоном, будто это была огромная честь. — Первое — для Глэдис Гаджон, храни её господь… большая моя поклонница.
Минуты ползли на улиточном ходу. Гарри пропускал голос Локхарта мимо ушей, лишь то и дело говоря «Ммм», «Точно» и «Ага». Время от времени он обращал внимание на фразы «Слава — изменчивый друг, Гарри» или «Знаменитость — это её поступки, помни это».
Свечи постепенно сгорали, отчего огоньки танцевали на множестве лиц Локхарта, которые наблюдали за ним. Гарри водил ноющей рукой по тому, что по ощущениям, было тысячным конвертом, подписывая адрес Вероники Сметли. Уже должно подойти время, чтобы уйти, думал Гарри, пожалуйста, пусть подойдёт время…
А затем он что-то услышал… что-то отличное от шипения догорающих свечей и верещания Локхарта по поводу его фанатов.
Это был голос, голос, который пробирал до мозга костей, от которого захватывало дух, словно от ледяного яда.
— Иди… или ко мне… позволь мне разорвать тебя… позволь мне разодрать тебя на куски… позволь мне убить тебя…
Гарри подскочил, и на адресе Вероники Сметли появилась большая лиловая клякса.
— Что? — громко сказал он.
— Сам знаю! — сказал Локхарт. — Шесть месяцев на вершине списка бестселлеров! Побила все рекорды!
— Нет, — бешено сказал Гарри. — Это голос!
— Прости, — растерянно сказал Локхарт. — Какой голос?
— Этот… этот голос, который сказал… разве вы его не слышали?
Локхарт удивлённо взглянул на Гарри.
— О чём ты говоришь, Гарри? Возможно, ты слегка подустал? Боже мой… только посмотри на время! Мы просидели тут почти четыре часа! Никогда бы не подумал… время быстро пролетело, правда?
Гарри ничего не ответил. Он напряг слух, чтобы снова услышать тот голос, но теперь ничего не было слышно, кроме речи Локхарта о том, что больше он не должен рассчитывать на такие почести, если снова заработает наказание. Гарри ушёл с гудящей головой.
Было уже так поздно, что в гостиной Гриффиндора почти никого не было. Гарри отправился прямо в спальню. Рон ещё не вернулся. Гарри надел пижаму и стал ждать. Через полчаса в тёмной комнате, поглаживая правую руку, объявился сильно пахнущий полиролью Рон.
— У меня все мышцы свело, — простонал он, плюхаясь на кровать. — Он заставлял меня натирать кубок по Квиддитчу четырнадцать раз, пока не остался доволен. А потом у меня случился ещё один слизневый приступ прямо на Награду за Особые Заслуги перед Школой. Кучу времени потратил на слизь… А как дела у Локхарта?
Стараясь говорить тихо, чтобы не разбудить Невилла, Дина и Шеймуса, Гарри рассказал о том, что он слышал.
— И Локхарт сказал, что не слышал этого? — сказал Рон. В лунном свете Гарри увидел, как он нахмурился. — Думаешь, он соврал? Но я не понимаю… даже кому-то невидимому пришлось бы открыть дверь.
— Сам знаю, — сказал Гарри, ложась в кровать и смотря на драпировку. — Я тоже этого не понимаю.
08. Годовщина Смерти
Наступил октябрь, покрыв замок и его территории морозной сыростью. У медсестры мадам Помфри было много работы из-за внезапной вспышки простуды среди персонала и учеников. Её Перечное Зелье срабатывало немедленно, хотя у того, кто его выпил, потом несколько часов из ушей шёл пар. Джинни Уизли, которая выглядела бледноватой, его насильно заставил выпить Перси. Из-за пара, который выходил из под её огненных волос, казалось, что у неё пылала голова.
Целыми днями в окна замка стучали капли дождя размером с пулю; озеро поднялось, клумбы превратились в грязные ручейки, а тыквы Хагрида распухли до размера садового сарая. Однако, дождь не подмочил энтузиазма Оливера Вуда по поводу постоянных тренировок, поэтому одним дождливым воскресным вечером, за несколько дней до Хэллоуина, Гарри можно было увидеть промокшим до нитки и забрызганным грязью, очень поздно возвращающимся в гриффиндорскую башню.
Даже если бы не было дождя и ветра, это была не самая лучшая тренировка. Фред и Джордж, которые следили за командой Слизерина, воочию убедились, насколько быстры «Нимбусы-2001». Они доложили, что слизеринцы были похожи, скорее, на семь зелёных клякс, когда носились по воздуху словно ракеты.
Когда Гарри хлюпал по пустынному коридору, он наткнулся на кого-то, кто был так же чем-то озадачен, как и он. Почти Безголовый Ник, привидение башни Гриффиндора, грустно выглядывал в окно, бормоча под нос: «…не удовлетворяю их требованиям… полдюйма, если уж на то пошло…»
— Привет, Ник, — сказал Гарри.
— Привет, привет, — сказал Почти Безголовый Ник, вздрогнув и обернувшись. На нем была изысканная шляпа с плюмажем, из- под которой спускались длинные вьющиеся волосы, и туника с жёстким воротником, скрывавшим почти разрубленную шею. Он был бледен, как дым, и Гарри видел сквозь него тёмное небо и ливень за окном.
— Ты выглядишь обеспокоенным, юный Поттер, — сказал Ник, складывая прозрачное письмо и засовывая его в свой камзол.
— И ты тоже, — сказал Гарри.
— А, — Почти Безголовый Ник помахал изящной ручкой, — это неважно… хотя это не значит, что я не хотел бы вступить… думал отправить заявку, но, судя по всему, я «не удовлетворяю требованиям».
Несмотря на его легкомысленный тон, на лице у него была написана сильная горечь.
— Но ты ведь сам бы подумал, — внезапно взорвался он, вытаскивая письма из кармана, — что когда тебя ударили по шее тупым топором сорок пять раз, то можно и принять тебя в Безголовую Охоту.
— А… да, — сказал Гарри, которому явно следовало согласиться.
— Ведь никому не хотелось бы больше меня, чтобы всё прошло быстро и гладко, и моя голова слетела, как подобает, ведь это сильно избавило бы меня от боли и унижения. Однако… — Почти Безголовый Ник потряс письмо, чтобы оно открылось, и со злостью прочёл.
— «Мы можем принять лишь охотников, у голов которых дорожки с их телами разбежались. Вы поймёте, что в противном случае для членов будет невозможно принимать участие в таких мероприятиях как Жонглирование Головой на Скаку и Головное Поло. К моему глубочайшему сожалению, я должен сообщить вам, что вы не удовлетворяете нашим требованиям. С наилучшими пожеланиями, сэр Патрик Делэйни-Подмор.»
Сильно злясь, Почти Безголовый Ник снова спрятал письмо.
— Полдюйма кожи и сухожилий держат мою шею, Гарри! Большинству бы показалось, что всё в порядке, и голова отрублена, но нет, этого не достаточно для сэра Как Следует Обезглавленного- Подмора.
Почти Безголовый Ник сделал несколько глубоких вдохов, а потом произнёс куда более спокойным тоном:
— Итак… что тебя беспокоит? Могу ли я чем-то помочь?
— Нет, — сказал Гарри. — Только если не знаешь, где нам достать семь бесплатных «Нимбусов-2001» для нашего матча против Сли…
Оставшаяся часть предложения Гарри потонула в пронзительном мяуканье, донёсшемся откуда-то из области лодыжек. Он глянул вниз и увидел пару фонарно-жёлтых глаз. Это была Миссис Норрис, скелетоподобная серая кошка, которую смотритель Аргус Филч использовал как своего заместителя в бесконечной битве с учениками.
— Тебе лучше уйти отсюда, Гарри, — быстро сказал Ник. — Филч не в духе. Он подхватил грипп, а какие-то третьекурсники случайно размазали лягушачьи мозги по всему потолку в пятом подземелье; он всё утро наводил порядок, и если увидит, что с тебя повсюду накапала грязь…
— Ладно, — сказал Гарри, попятившись от обвиняющего взгляда Миссис
