украшен живыми летучими мышами, из здоровенных тыкв Хагрида вырезали фонари такого размера, что в каждом могли уместиться трое мужчин, а ещё ходили слухи, что в качестве культурной программы Дамблдор пригласил труппу танцующих скелетов.
— Обещание есть обещание, — напомнила Гермиона начальственным тоном. — Ты же сказал, что пойдёшь на вечеринку.
Итак, в семь часов вечера Гарри, Рон и Гермиона прошли мимо дверей в Большой Зал, который был полон народа и завлекающе поблёскивал золотыми блюдами и свечами, и вместо него направились к подземельям.
Проход, ведущий на вечеринку Почти Безголового Ника, тоже был украшен свечами, но впечатление он производил далеко не радостное: это были длинные, тонкие, абсолютно чёрные свечки, горевшие ярко-синим пламенем, отбрасывая туманный, призрачный отблеск даже на их живые лица. Температура падала с каждым шагом. Гарри поёжился, плотнее запахнул мантию, и в тот же момент услышал звук, похожий на то, как если бы тысяча ногтей скребла по огромной классной доске.
— Это музыка, что ли? — прошептал Рон. Они зашли за угол и увидели Почти Безголового Ника, стоявшего в двери, занавешенной чёрными бархатными портьерами.
— Дорогие мои друзья, — скорбно произнес он, — добро пожаловать, добро пожаловать… так рад, что вы смогли прийти…
Он сорвал шляпу с плюмажем и с поклоном пригласил их войти.
Это было невероятное зрелище. Подземелье было заполнено сотнями жемчужно-белых прозрачных людей, в основном кружащихся над заполненной танцплощадкой, вальсируя под ужасный дребезжащий звук, издаваемый тремя десятками музыкальных пил, на которых играл оркестр, разместившийся на задрапированном чёрным возвышении. Над их головами сияла голубым светом люстра с ещё одной тысячей чёрных свечей. Их дыхание превращалось в пар; они словно очутились в морозилке.
— Может, осмотримся? — предложил Гарри, мечтая согреть ноги.
— Осторожно, не пройдите сквозь кого-нибудь, — нервно сказал Рон, и они двинулись вдоль края танцплощадки. Они прошли мимо угрюмых монахинь, оборванца в цепях и Толстого Монаха, весёлого привидения Хаффлпаффа, беседовавшего с рыцарем с торчавшей изо лба стрелой. Гарри не удивился, увидев, что все остальные призраки широко расступаются перед Кровавым Бароном — худым, покрытым серебристыми пятнами крови призраком Слизерина с пристальным взглядом.
— О, нет — воскликнула Гермиона, внезапно останавливаясь. — Пошли обратно, обратно, я не хочу разговаривать с Плаксой Миртл…
— С кем? — переспросил Гарри, когда они быстро двинулись в противоположную сторону.
— Она живёт в одной из кабинок в женском туалете на первом этаже, — сказала Гермиона.
— Живёт в туалете?
— Да. Он не работал весь год, потому что с ней постоянно случаются истерики, и она всё затапливает. Я старалась не появляться там без крайней необходимости, это ужасно — пытаться пописать, когда она воет на тебя…
— Смотрите, еда! — сказал Рон.
На другом конце подземелья стоял длинный стол, также покрытый чёрным бархатом. Они с нетерпением подошли к нему, но тут же застыли от ужаса. Запах был отвратительный. На изящных серебряных блюдах были разложены большие гнилые рыбины; пироги, сгоревшие дотла, лежали на подносах; ещё там были большой червивый рубец, горбушка сыра, покрытая густой зелёной плесенью и, как гордость стола, возвышался огромный серый торт в форме надгробия, на котором кусочками дёгтя были выложены слова:
Сэр Николас де Мимзи-Порпингтон
умер 31 октября 1492 года
Гарри изумлённо наблюдал, как один дородный призрак приблизился к столу, низко наклонился, широко раскрыл рот и прошёл сквозь одного из вонючих лососей.
— Вы можете его попробовать, когда проходите сквозь него? — спросил у него Гарри.
— Почти, — печально ответил призрак и полетел прочь.
— Я думаю, они специально дают всему этому сгнить, чтобы получился запах посильнее, — со знанием дела сказала Гермиона, зажимая нос и нагибаясь, чтобы разглядеть сгнивший рубец.
— Может, пойдём? Меня тошнит, — сказал Рон.
Однако, едва они повернулись, как из-под стола неожиданно вынырнул маленький человечек и повис перед ними.
— Привет, Пивз, — осторожно сказал Гарри.
В отличие от окружавших их привидений, полтергейст Пивз был прямой противоположностью бледности и прозрачности. На нём был ярко-оранжевый праздничный колпак, вращающийся галстук-бабочка, а на его круглом хитром лице сияла широкая ухмылка.
— Закусочки? — любезно сказал он, протягивая миску с покрытым плесенью арахисом.
— Нет, спасибо, — ответила Гермиона.
— Я слышал, как вы говорили о бедной Миртл, — сказал Пивз, стреляя глазками. — До чего же грубо вы отозвались о бедной Миртл, — он глубоко вдохнул и завопил, — ЭЙ, МИРТЛ!
— О нет, Пивз, не передавай ей, что я сказала, она сильно расстроится, — отчаянно зашептала Гермиона. — Я не хотела, я против неё не… ээ, привет, Миртл.
К ним подплыл тучный призрак девочки. У неё было самое мрачное лицо из всех, какие только видел Гарри, оно было наполовину скрыто за висящими волосами и толстыми перламутровыми очками.
— Чего? — угрюмо бросила она.
— Как поживаешь, Миртл? — спросила Гермиона нарочито бодрым голосом. — Приятно увидеть тебя не в туалете.
Миртл шмыгнула носом.
— Мисс Грэйнджер только что о тебе говорила… — хитро сказал Пивз в ухо Миртл.
— Я просто сказала… сказала… как хорошо ты сегодня выглядишь, — сказала Гермиона, со злостью глядя на Пивза.
Миртл подозрительно оглядела Гермиону с ног до головы.
— Ты смеёшься надо мной, — сказала она, и серебряные слезы струйками потекли из её маленьких прозрачных глазок.
— Нет… правда… ведь правда, я говорила, как прекрасно выглядит Миртл? — спросила Гермиона, больно пихнув Гарри и Рона под ребра.
— О, да…
— Так и сказала…
— Не лгите мне, — ахнула Миртл, теперь слёзы лились по её лицу, в то время как Пивз счастливо ухмылялся у неё за плечом. — Вы думаете, я не знаю, как люди обзывают меня за спиной? Толстуха Миртл! Уродина Миртл! Ничтожная, стонущая, угрюмая Миртл!
— Ты забыла про «прыщавую», — зашипел ей в ухо Пивз.
Плакса Миртл разразилась страдальческими рыданиями и вылетела из подземелья. Пивз ринулся за ней, кидая в неё заплесневелым арахисом и крича: «Прыщавая! Прыщавая!»
— О, боже, — печально сказала Гермиона.
Сквозь толпу к ним плыл Почти Безголовый Ник.
— Веселитесь?
— О, да, — соврали они.
— Неплохо получилось, — гордо сообщил Почти Безголовый Ник. — Вопящая Вдова прибыла аж из самого Кента… Уже почти подошло время моей речи, я лучше пойду и предупрежу оркестр…
Однако в ту же самую минуту оркестр прекратил играть. Они, как и все в подземелье, замолчали, взволнованно озираясь, как вдруг протрубил охотничий горн.
— Ну вот… началось, — с досадой произнёс Почти Безголовый Ник.
Сквозь стену подземелья влетела дюжина призрачных лошадей, на каждой восседал безголовый всадник. Общество бешено зааплодировало; Гарри тоже начал было аплодировать, но остановился, взглянув на лицо Ника.
Лошади проскакали в середину танцплощадки и остановились, то пятясь, то выступая вперед. Впереди всех был большой призрак, державший свою бородатую голову подмышкой, откуда она и дула в горн. Призрак спешился, поднял свою голову высоко в воздух, чтобы обозреть всю толпу (все расхохотались), подошел к Почти Безголовому Нику, приделывая голову обратно к шее.
— Ник! — взревел он. — Как поживаешь? Голова ещё на плечах?
Он грубо расхохотался и похлопал Почти Безголового Ника по плечу.
— Добро пожаловать, Патрик, — сдержанно поприветствовал его Ник.
— Живые! — вскрикнул сэр Патрик, заметив Гарри, Рона и Гермиону, подпрыгнув от притворного удивления, отчего голова его снова свалилась с плеч (толпа зашлась хохотом).
— Очень смешно, — мрачно заметил Почти Безголовый Ник.
— Не обращайте внимания на Ника! — прокричала голова сэра Патрика с пола. — Всё дуется, что мы не позволяем ему присоединиться к охоте! Но я хочу сказать… вы только поглядите на этого парня…
— Мне кажется, — торопливо произнёс Гарри под намекающим взглядом Ника, — что Ник очень ужасающий и… э…
— Ха! — воскликнула голова сэра Патрика. — Готов поспорить, что это он просил тебя это сказать.
— А теперь, если все согласны уделить мне внимание, подошло время для моей речи! — громко сказал Почти Безголовый Ник, направляясь к подиуму и взбираясь в морозно-голубой свет прожектора.
— Мои покойные лорды, леди и джентльмены, с глубоким прискорбием я…
Но его никто больше не слушал. Сэр Патрик и прочие члены Безголовой Охоты устроили игру в Хоккей-с- Головой, и толпа повернулась к ним. Почти Безголовый Ник предпринял несколько слабых попыток снова завладеть вниманием аудитории, но сдался, когда мимо него под громкие одобрительные крики пролетела голова Сэра Патрика.
Гарри уже было очень холодно, не говоря уже о голоде.
— Не могу это больше выносить, — пробормотал Рон, стуча зубами, когда снова заскрипел оркестр, и призраки потянулись на танцплощадку.
— Пошли, — согласился Гарри.
Они попятились к двери, кивая и улыбаясь всем, кто бы на них ни посмотрел, и через минуту уже торопливо шли по проходу, полному чёрных свечей.
— Может, десерт ещё остался, — с надеждой произнёс Рон, направляясь к вестибюлю.
И тут Гарри услышал это.
— … разорвать… разодрать… убить…
Это
