не видела. Руки не поднимались и не опускались. Видимо, я забыла расстегнуть молнию.
Я медленно попыталась освободиться. И почти добилась успеха, когда послышался ужасный треск рвущейся ткани.
Шесть двадцать пять. Я расстегнула молнию и хотела снова накинуть платье, но тут увидела ЭТО. Кошмар в полном смысле слова: огромную, дыру на спине. Платье не то что надеть, починить невозможно!
Через тридцать пять минут приедет Патрик.
Я в отчаянии ринулась к номеру Джаз и заколотила в дверь. У ДПР всегда найдется запасное платье.
– У меня ЧП с платьем! – выдохнула я, когда Джаз впустила меня.
– Без проблем, солнышко. Надень мое запасное, – предложила она.
Святая девушка!
Сама Джаз собиралась ехать в «винтажном» красном платье-трубе семидесятых годов от Валентино, усеянном шелковыми розами. Вид, надо сказать, потрясающий!
И мне сразу полегчало. Если запасное платье Джаз хоть немного похоже на это, мне ничего не страшно.
Она подплыла к шкафу и вынула шелковое платье.
– Это Оскар. Последняя коллекция. Ужасно модное. Надевай.
Я взяла у нее платье. Тафта серо-стального цвета. Вот это платье! Как же его много!
Втайне взволнованная, я надела его и подбежала к зеркалу.
Я напоминала ходячий айсберг. Нет, серьезно, так оно и было. Почему единственное неудачное платье, которое Оскар имел несчастье смоделировать за всю свою карьеру, досталось мне именно в этот вечер? А ведь он, возможно, станет самым запоминающимся в моей жизни.
Теперь я знаю, что чувствовала Холли Берри в ту ночь, когда долучила «Оскара». Представьте, она вышла на сцену в миленькой маленькой золотой штучке настала перед всем миром, одетая как фигуристка. Неудивительно, что у нее начался мандраж!
У меня отнялся язык. Со стороны Джаз было очень любезно одолжить мне платье, но она поняла, что я разочарована, поэтому сказала:
– Ну-у-у… немного в стиле БАП. Правда, французам не понять, как это несовременно. Даю слово, они никогда не узнают!
У меня не было времени предаваться отчаянию. Я ринулась к себе, надела черные лодочки – с шифоном они бы выглядели шикарно, но сейчас походили на два якоря, привязанных к айсбергу, – и схватила черную сумочку. Зазвонил телефон.
– Я внизу, в машине, – сообщил Патрик.
– Иду, – ответила я, словно не имела ни малейшей причины волноваться.
Я твердила себе, что он даже не заметит, как я одета. Мужчины никогда ничего не замечают.
Я сползла по ступенькам – платье казалось шире лестницы – и попыталась скользнуть в машину Патрика, но на деле едва сумела уместить себя и груду ткани на сиденье. Иногда последняя мода заставляет чувствовать себя бесформенным ломтем паштета.
– Привет, – пролепетала я.
– Привет, – кивнул Патрик и помрачнел, рассматривая мой наряд. – Я думал, вы наденете платье Александра Маккуина. Это Оскар де ла Рента.
Странно! Я сверхподозрительно отношусь к мужчинам, разбирающимся в модах не хуже меня.
Я рассказала Патрику, что произошло.
– Мне ужасно жаль, но это запасное платье Джаз Конесси, – хихикнула я в заключение.
Патрик даже не улыбнулся, очевидно, ни в малейшей степени не очарованный моей историей, потому что весь вечер едва со мной разговаривал. В этом-то и проблема, как с голубыми, так и с нормальными, но помешанными на моде мужчинами: они без ума от тебя, когда ты в действительно оригинальном авангардном платье Маккуина, но покажись им на глаза в традиционном айсберге, и они сами превращаются в айсберги! Патрик был вежлив, но холоден и при этом явно захвачен усыпанным розами Валентино платьем Джаз, но я выпила так много персиковых «Беллини», что моя самооценка едва на это отреагировала. Я могла: поздравить себя лишь с тем, что не видела Чарли Данлейна. О нем весь вечер не было ни слуху ни духу.
Наутро, вместе с завтраком, прибыла очередная записка:
«Мы вылетаем в час дня. Машина отвезет Вас в аэропорт, где буду ждать я. Хорошего загара.
Судя по всему, он не слишком зол. Может, Патрик вовсе не расстроился из-за айсберга? Может, он не такой уж поверхностный и легкомысленный, как я сочла прошлой ночью? Иногда я бываю слишком пристрастна.
И тут раздался пронзительный вопль телефонного звонка. О-о-о-й! Моя голова! А ногти просто разламываются от боли. Даже волосы ныли, чего почти никогда не бывает при похмелье, если накануне выпьешь больше «Беллини», чем надо. Это оказалась Джаз.
– Привет, я лечу с вами, – сообщила она.
– Класс! Мы вылетаем в час.
– Увидимся в аэропорту.
Видите! И Патрик не так уж плох! Как мило с его стороны предложить Джаз место в самолете!
Все же, если Джаз Летите нами, нужно поднять себя в ее глазах, выбрав достойный личного самолета наряд топ-класса!
Стараясь не двигать головой, я осторожно надела свежий белый сарафанчик, сунула ноги в золотые босоножки без каблуков, вдела в уши золотые серьги-обручи и связала волосы в хвост любимым шарфом от Гуччи. А потом валялась в постели, положив на ногти мешочки со льдом, пока в полдень не прибыл автомобиль, чтобы отвезти меня в аэропорт. Нет, Патрик поистине святой, присылающий записки и машины двадцать четыре часа в сутки! Может он даже возместит мне ущерб, купив новое платье взамен разорванного, когда мы вернемся в Нью-Йорк. Впрочем, я не слишком на это надеялась. По пути в аэропорт мы проезжали через Жуан-ле-Пен, забавный маленький городишко с безумным количеством обувных и бикини-магазинов. Я не устояла перед тридцатисекундным набегом. Водитель остановил машину, предупредив:
– Пять минут, мадемуазель. Отсюда до аэропорта сорок пять минут.
Примерно двадцать пять бикини, четырнадцать саронгов и шесть пар сандалий на каблуках-клиньях (сами знаете, как бывает в Хэмптоне летом: смена нарядов между завтраком, обедом и ужином – почти обязательная процедура), и я впорхнула в машину. Удачный шопинг достойно вознаградил меня за вчерашнее унижение, то есть девушки в Нью-Йорке покончат с собой, увидев, какие я привезла им сандалии. Всегда говорю: если отправились в сногсшибательное путешествие за границу, привезите оттуда что-нибудь модное всем подружкам. Была только середина мая, и до уикэнда Четвертого июля оставалось еще несколько недель, но для нью-йоркской девушки начинать покупки пляжной одежды никогда не рано.
Водитель высадил меня у первого терминала. Я пошла к нулевому выходу, откуда отправляются все частные самолеты. Ни малейшего признака Патрика, не говоря уже о Джаз. Возможно, еще не прибыли. Я подошла к мужчине в униформе.
– Excuse moi, monsieur, je cherche Monsieur Patrick Saxton.
– Il est parti, mademoiselle,[64] – ответил он.
Я взглянула на часы. Половина второго. Я опоздала всего на полчаса. Неужели Патрик улетел без меня?
– Что? – переспросила я.
– Он улетел час назад с загорелой девушкой.
Как он мог? Как она могла? Особенно после того, как я написала о ней такую чудную статью!
Я вдруг ослабела и поникла: последствия неумеренного потребления «Беллини» всегда настигают тебя в самый неподходящий момент.
– Но как же мне попасть в Нью-Йорк? – ахнула я. Этот, милый человек, разумеется, посадит меня в
