держали в психушке 4 года, исхитрился оттуда сбежать и спрятаться, да так хорошо, что всемогущие Ангелы сбились с ног, пытаясь найти его. Для меня это стало сигналом к действию.
– Но зачем? Зачем тебе понадобилось убивать невинных?
– Невинных не бывает, – рявкнул Ветров, ну совсем как недавно следователь. Бесстрастность слетела с него, как пылинка, и стало понятно, что ему не впервой защищаться от подобных обвинений. А может, он не раз оправдывался перед самим собой, как человек, у которого остались еще крупицы совести. – Они, вы, все виновны в том, что привыкли жить на этом вонючем клочке земли и ничего не хотите менять. Вам надо дать пинка, до побольнее, чтобы вы вдруг прозрели и увидели насколько вы ничтожны! Нортон и я, нам было душно и тесно за этой проклятой стеной, среди проклятых недоумков, и мы должны были попытаться выйти на волю, попытаться хоть что-то изменить…
До моего собеседника вдруг дошло, что он несколько отошел от роли хладнокровного хозяина положения, и, взяв таймаут на несколько секунд, чтобы отдышаться, он сказал уже более спокойным тоном
– Как бы то ни было, эти взрывы сделали то что должны были сделать: они посеяли смуту среди населения и показали, что власти не способны справиться с одним-единственным человеком. А это значит, что власти будут бессильны перед лицом гораздо более серьезной угрозы – исламисты. И плюс ко всему, Мессия Луизы дискредитирован – на его руках кровь невинных.
Ветров принялся рыться в ящике стола, продолжая говорить:
– Ни Нортон, ни Луиза, ни Черси не смогут составить мне достойную конкуренцию, и поэтому твоя миссия посредницы прервется здесь и сейчас, так и не начавшись. А твои Боги, если они существуют, просто наивные дурачки: Арес, Бог войны, не может быть честным, ведь, как сказал один мудрец, война – это путь обмана. У нас с тобой не будет честного боя, бедная глупая Ирена.
С этими словами Марк навел на меня пистолет, который он выудил из ящика стола.
– Постой! У меня к тебе еще один вопрос!
Марк криво усмехнулся:
– Хочешь потянуть время?
– Конечно, – кивнула я. – Пока я буду наслаждаться последними секундами своей жизни, расскажи, пожалуйста, как тебе удалось, под носом полиции и Ангелов, обзавестись оружием.
Ветров пожал плечами:
– Научно-исследовательские лаборатории невероятно продуктивны в разработке новейших видов оружия, которыми никто и не собирался пользоваться, потому что демократам-недоумкам очень комфортно сидеть за стеной, не видя дальше своего носа. Некоторые экспериментальные образцы, наподобие парализующего препарата, попадают к нам, теряясь в куче другого похожего хлама. Естественно, все это влетает нам в копеечку, потому что люди, ворующие для нас, берут очень дорого за то, что они рискуют своей головой, но овчинка стоит выделки. А этот пистолет я взял у полицейского, который не особенно сопротивлялся, так как был без сознания.
Марк нажал на спусковой крючок, потом нажал еще несколько раз, пока не додумался обследовать свой пистолет на предмет наличия в нем неполадок. Он побагровел, когда обнаружил, что: а) в его пистолете нет обоймы; б) мои руки не связаны; в) обойму от его пистолета я держу в левой руке; г) пистолет с парализующими пулями я держу в правой руке. Взревев, он бросился на меня, но выстрел из экспериментального оружия прервал его прыжок, и мой противник повалился на пол, как мешок, набитый тряпками.
Следует признаться, что Ветров обошелся со мной лучше, чем я с ним в схожей ситуации – он гостеприимно усадил меня на стул, когда я была парализована, я же оставила его лежать на полу, так как поднять такую тушу я бы не смогла при всем своем желании. Связав ему руки и ноги, я уселась рядом с ним на пол, терпеливо ожидая когда Ветров снова будет в состоянии говорить. Возвращение Ветрова к жизни могло бы вызвать у человека менее черствого слезы жалости, но на меня, прошедшую через это дважды, его страдания не произвели особенного впечатления. Когда его налитые кровью и затуманенные болью глаза отыскали мой взгляд, он прохрипел:
– Ты заплатишь за это, тварь!
Я только пожала плечами.
– Как тебе удалось освободиться? – первым делом спросил он, окончательно придя в себя.
– Слово «честный», которое тебя так позабавило – пояснила я. Глаза Ветрова от удивления округлились: – Мои Боги не наивные дурачки, а гениальные манипуляторы. Выражение «честный бой» притупило твою бдительность, а у Луизы, хорошо тебя знающей, вызвало подозрение. Она решила, что Боги, по широте душевной, слишком хорошо думают о своем непутевом дитяти, и снабдила меня одним хитроумным предметом. Это игла, которую я вставила в шов на рукаве платья и которую ты при обыске, конечно же не нашел. Когда игла нагревается, например от трения, она расширяется и становится острой и тонкой, превращаясь в режущее и колющее оружие. Видно, Луиза пасется на тех же оружейный пастбищах, что и ты. Пока ты использовал Рида Колина в качестве футбольного мяча, я разрезала веревки ни запястьях, развязала их на ногах, обыскала твой стол, вытащила обойму из твоего пистолета и взяла пистолет с парализующими пулями. После чего села снова на стул, привязала ноги к ножкам стула, обойму и пистолет положила на колени под платье, и спрятала руки за спинкой стула.
– Две сучки, – резюмировал Марк и мне послышались в его голосе нотки восхищения. – Что ты собираешься делать дальше?
– Взять дневник отца и свалить отсюда, как можно быстрее и как можно дальше. Будь добр, подскажи, где он находится.
– А если я этого не сделаю…
– А если ты этого не сделаешь, – ответила я, задумчиво рассматривая пистолет с дьявольскими пулями. – То здесь осталось еще три заряда.
Марк побледнел и быстро сказал
– Сейф в стене справа, код 13124.
Я открыла сейф и не особенно удивилась, когда услышала пронзительный вой сирены. Не мешкая ни минуты, я отыскала листы с почерком отца, проверила, что последняя страница присутствует, и выбежала из барака в освещенный фонарями двор. Со всех сторон к кабинету Марка сбегались люди, и некоторые даже делали порывистые движения в мою сторону, но останавливались, как вкопанные, при виде направленного на них дула. Охранник у выхода молча открыл передо мной ворота, и я, не снижая скорости, покинула владения третьего по счету ученика Лиэя.
Отдалившись от базы Ареса на порядочное расстояние, я затормозила у фонаря и мельком просмотрела свою добычу. Текст записей был идентичен предыдущим, кроме подчеркнутой линией фразы на последней странице.
«Акрополь древнего города, источник воды и крылатый конь, утоляющий жажду», – пробормотала я.
«Акрополь древнего города, источник воды и крылатый конь, утоляющий жажду, – пробормотал Сол.
Мы смотрели на мирно попивающего водичку коня, который на наших глазах изящно спустился с небес на землю рядом с источником студеной, прозрачной воды.
Вчера, волею авторов нашего виртуального марафона по мотивам древнегреческих мифов, мы оказались в крепости, построенной на вершине горы. Оружия при нас не было, и это всегда означало, что нас ожидает в дальнейшем какой-нибудь неприятный сюрприз. Вооружившись камнями, мы обследовали окруженный высокой крепостной стеной дворец (камни мы скоро выбросили, обнаружив оружейную). За время нашего длительного путешествия мы не встретили ни одной живой души, хотя богато обставленные жилые помещения, забитые съестными припасами кладовые, горящий очаг и ломящийся под яствами стол в тронной зале, заполненные водой ванны в купальнях и тлеющие угли в кухонных печах явно указывали на то, что еще совсем недавно жизнь здесь била ключом. До вечера мы гуляли по заброшенной цитадели, а потом, за великолепным ужином в главной зале (Сол, не переставая глупо улыбаться, восседал на троне), долго рассуждали о том, куда нас занесло и что нас ожидает завтра. Спать мы решили в смежных комнатах, забаррикадировав все ходы и выходы и положив рядом с собой оружие. Вопреки нашим опасениям ночь
