гостиную без них? Непростительное нарушение приличий! Так вот, вчера на балу ты был в белых перчатках. А следовало надеть желтые! И жилет нужно было надеть не кремовый, а розовый или лиловый.
— И как это я не додумался! — нахмурился Владимир. — Это же так красиво — розовый жилет, расшитый сиреневыми розочками! Думаю, я бы смотрелся в нем необычайно элегантно. А главное, мужественно!
— Да ты надо мной смеешься! Нет, с тобой невозможно говорить о чем-то серьезном! Невыносимый тип! И как только Наденька может уживаться с тобой под одной крышей?
— Очень просто — я нашел, чем ее подкупить.
Полина заинтригованно притихла.
— И… чем же?
— Видишь ли, — с таинственным видом произнес Владимир. — У твоей подруги есть одна маленькая слабость: она и дня не может прожить без сладкого. Вот и я покупаю ей разные сладости тайком от тетушки.
— Да ты что, это же вредно для фигуры!.. Ах, да ты опять надо мной насмехаешься! — сердито воскликнула Полина, заметив в глазах Владимира лукавые огоньки. — Нет, как хотите, а это уже слишком! В конце концов, я могу серьезно обидеться… Господи, мы совсем забыли про шампанское! — спохватилась она. И, быстро развязав ленты капора, бросила его на свободное кресло и уселась за чайный столик.
— За твой капор, — провозгласил Владимир, поднимая бокал. — Самый умопомрачительный головной убор на свете!
Осушив бокал, Полина с азартом набросилась на закуску: видимо, переизбыток эмоций возбудил в ней аппетит. А Владимир, забыв про шампанское и еду, неотрывно смотрел на Полину.
Наконец-то он увидел ее с распущенными волосами! Завитые в крупные локоны, они живописным каскадом рассыпались по ее плечам, сделав ее похожей на очаровательную цыганочку. Нестерпимо хотелось протянуть руку и потрогать их, а еще лучше — зарыться в них лицом.
Подкрепившись, Полина разнеженно потянулась и сняла шарф, а затем и ожерелье. Потом, чуть поколебавшись, выдернула из ушей сережки и откинулась в кресле, полузакрыв глаза.
— Господи, как хорошо, — с умиротворением пробормотала она. — Как давно мне уже не было так… спокойно. — И тут же открыла глаза и тревожно воззрилась на Владимира.
Поднявшись на ноги, Владимир подошел к ее креслу и облокотился на спинку.
— Не бойся, — тихо промолвил он, погружая пальцы в ее волосы, — я не сделаю тебе ничего неприятного. В конце концов, ты ведь в любой момент можешь сказать «нет» и уйти отсюда.
— О да, — согласилась Полина, несколько приободрившись при этом открытии. — Правда, мне кажется, что это было бы крайне глупо. Раз уж решился на что-то, нужно доводить дело до конца, не так ли?
— Мудрое рассуждение. — Владимир поднес каштановую прядку к лицу и с наслаждением вдохнул ее пряный аромат. — В таком случае, может быть, ты позволишь мне… хотя бы снять фрак и этот ужасающий немодный галстук?
Полина рассмеялась.
— Ну, конечно, что ты еще спрашиваешь! Представляю, как тебе было неудобно сидеть весь вечер в этом тесном галстуке.
— И не говори, — со вздохом признался Владимир. — Хорошо, что ты немного просветила меня по части последних модных веяний, а то бы я так и мучился.
Избавившись от фрака и галстука, а заодно и жилета, Владимир начал расстегивать рубашку. И тут же остановился, перехватив встревоженный взгляд Полины.
— Что? — испуганно спросил он, сделав вид, будто не понял истинного значения ее взгляда. — И с рубашкой что-то не в порядке?
— Нет-нет, — со смехом отозвалась Полина. — С твоей рубашкой, слава Богу, все обстоит нормально. Если конечно, не брать во внимание, что на ней одинаковые пуговицы.
— А что, они должны быть разными?!
— Ну, конечно же, отсталый ты человек! — Глаза Полины блеснули скрытым торжеством. — Сейчас принято, чтобы пуговицы были разными. Например, одна с эмалью, другая из сердолика, а третья перламутровая. Но не расстраивайся, твои хрустальные тоже смотрятся неплохо!
Владимир слегка прищурился.
— Ну, в твоем наряде тоже не мешало бы кое-что изменить. Скажем, срезать половину розочек…
— Между прочим, обходительный кавалер не должен критиковать внешность дамы, — бойко парировала Полина. — Попрошу иметь это в виду, на будущее.
«На будущее»! — с восторгом повторил про себя Владимир, чувствуя, как на его лице появляется глуповато-счастливая улыбка.
— Хорошо, обещаю, что придрался к твоему наряду в последний раз, — клятвенно заверил он Полину. — Тем более что в этом, на мой взгляд, довольно безвкусном платье, ты выглядишь потрясающе.
Полина возвела глаза к небесам.
— Нет, ты действительно невозможен, — убежденно изрекла она. — Сама не понимаю, почему я все это терплю.
— Опять вышла промашка, — огорченно протянул Владимир. — А ведь хотел сделать комплимент!
— Ладно, не принимай к сердцу, ты же не виноват, что получил такое плохое воспитание. — Полина окинула его неподражаемо бесхитростным взглядом.
— Кстати, а не пора ли и тебе избавиться от части одежды? Для начала хотя бы от перчаток. Они, конечно, изумительны, но находиться в них в спальне, по-моему, не слишком уместно.
Поколебавшись, Полина сняла перчатки и выжидающе посмотрела на Владимира.
— А теперь… что?
— А теперь дадим отдохнуть твоим ножкам.
Он опустился на колени перед ее креслом и осторожно снял с ее ног сиреневые атласные туфельки.
— Боже святый, — пробормотал он, положив ее ступни к себе на колени и поочередно лаская их руками, — да это же настоящая золушкина ножка! Сударыня, неужели вам еще никто не говорил об этом?
— Перестань, Владимир, мне щекотно… Господи, что ты делаешь?! — испуганно вскрикнула Полина, когда он принялся целовать ее ступни. — Ну же, перестань, мне неловко!
Владимир неохотно оторвался от своего занятия.
— Тогда скажи мне, где ты хочешь, чтобы я тебя целовал?
— Не знаю, — растерянно протянула Полина. — Я никогда об этом не задумывалась.
— Что ж, придется додумываться самому.
Поднявшись, Владимир осторожно извлек Полину из кресла и поставил на ноги.
— Обними меня, пожалуйста, — попросил он.
Совладав с приступом неловкости, Полина осторожно положила руки ему на плечи. В ответ он бережно привлек ее к себе, и их губы соприкоснулись.
Как не похож был этот поцелуй на ее поцелуи с мужем! Руки Владимира мягко скользили по спине Полины, зарывались в волосы, нежно поглаживали обнаженные плечи. Она почувствовала, как ее охватывает блаженная расслабленность. Захотелось сделать Владимиру что-нибудь приятное, ответить на ласку…
Ее руки взметнулись к его волосам, с наслаждением лаская жестковатые темные пряди. Потом забрались в расстегнутый ворот рубашки. Полина сама не заметила, как торопливо расстегнула пуговицы и начала с упоением поглаживать мускулистый торс Владимира. Его тело было упругим и теплым. От покрытой шелковистой растительностью груди исходил приятный аромат: смесь древесного одеколона и кожи.
Увлекшись, Полина оторвалась от губ Владимира и принялась целовать его лицо. Ее губы скользнули
