— Я его с собой возьму, конечно. Я же его люблю. — Вета вздохнула. — Что же поделаешь. Но у меня тоже. Идеи.
— И какие это у тебя идеи, интересное дело? Каппа, слушай внимательно.
— Много. — Вета еще раз вздохнула. — Выкинуть эти дурацкие тряпки. Но сейчас-то ладно, меня ведь украли. Пусть висят.
— Какие тряпки? — Таллео обернулся к Каппе. — А, гобелены?
— Ну нянюшка ладно... Пусть живет. А вот Мастера поменять. Он достал уже, хуже нянюшки.
— Эта идея давно витает в воздухе. — Таллео с пренебрежением фыркнул. — Тогда бежим вместе. Только Каппу возьми все равно, пригодится.
— Да! — Нейто подпрыгнула и хлопнула в ладошки. — Выкинем Мастера и убежим!
— Что за ерунда кошмарная, — фыркнул Кумба. — Зачем тогда убегать-то?
— А как же папаша твой король? — Таллео прошел к серебристой стенке, поставил мешок, потянулся. — Как он будет с долгами расплачиваться?
— На ерунду у него деньги есть. — Вета надулась. — Ожерелье купил вон. Чтобы блестело. Платье еще купил, какое-то. Такое дурацкое, с рюшечками. Стыдно смотреть. А еще король.
— Я даже знаю у кого, — с отвращением отозвался Кумба. — На площади, у помойки.
— Тогда и я знаю, — кивнул Каппа. — Дорого и шикарно.
— Дрянь такая. — Вета оправила платье и подошла к мерцающей стенке. — У меня вот одно осталось.
— И у меня тоже. — Нейто оправила свое. — А шить не из чего.
— А ты умеешь?
— Умею!
— Умею, — надулась Вета. — Вот сшили ведь.
— Ну сшейте ему колпак тогда человеческий. — Таллео кивнул на Кумбу. — А то у него на лбу скоро мозоль вспухнет.
— Жрать всем подавай. — Кумба мрачно поправил колпак.
— Ладно. — Таллео повернулся к принцессе и пощупал край платья. — Но это же летнее. А зимой ты в чем ходишь?
— А я зимой не хожу. Сижу в Башне как дура. В окно смотрю. Думаю. Книги читаю. Когда совсем уже умереть хочется.
— А мы и летом не ходим. Нас не выпускают, вообще. Только на приемы. Принцам показывать. — Нейто погладила холодный металл. — Ой какой шелковый! Обалдеть.
— Это снежное серебро. Дли сита и кожухов.
— Сита? Это что? — Каппа закрыл глаза и провел пальцами. — Какая фактура!
— Это тебе не мясная лавка. — Таллео надулся презрительной гордостью. — Сколько раз повторять можно. Снежное серебро можно так обчитать, чтобы оно пропускало только что-то одно, особенное. Или очень особенным образом. На Мочалку, например, его так обчитывают... Только это сложно, я читал, сначала просто сделать, потом поставить, потом настроить, потом... В общем, морока. Так вот, на Мочалку его так обчитывают, что оно как раз пропускает только нужные вспухания. Напряжения.
— А куда деваются ненужные? Не выбрасывать же?
— Вета, балда. Ненужных не остается. Мочалка их все делает в нужные. Только пока они станут нужными, они какое-то время ненужные. И пока они еще ненужные, оно их никуда не пускает. Становление и бытие, блин, по-моему и дураку ясно.
— А нам так гулять нравится. Даже хоть во дворе. А нас выпускают только во Внутренний.
— А там решетки со всех сторон, — всхлипнула Нейто. — Настоящие.
— То есть? — Таллео замер с развернутым свитком. — Железные?
— И ржавые, — хныкнула Вета.
— Куда катимся, — покачал головой Таллео. — А диафрагму поставить? Самую обычную, элементарную? Нет, каменный век какой-то. Дикари.
— Какую, блин, фрагму, с такими долгами, — отозвался Кумба озлобленно. — У меня скоро ножи нечем точить будет. Ты не забудь, обещал.
— Нож получишь сегодня же вечером.
— Нож?!
— Нож?!
— Какой?!
— Расскажи!
— Да блин же! — Таллео отскочил. — До чего принцесс довели. Теперь снова смотри, внимательно. Цвет станет, свистнешь. — Он выставил жезл и начал читать заклинание.
— А у нас так из окна видно, — грустно вздохнула принцесса, мечтательно уставившись в жезл. — Обалденно.
— Мы хотели сделать крылья! И улететь!
— И как?
— Никак, — вздохнула Вета. — Страшно.
— А посчитать правильно?
— А как? Мы не знаем.
— Ну а деньги ведь есть? Были? Купили бы себе материи, хотя бы. А то ведь замерзнете нафиг?
— Нет. Деньги на черный день. Вот видишь как пригодилось, наконец! Главное теперь чтобы украсть.
— Ну это не переживай. Уже на закате будешь украдена полностью. А откуда у тебя деньги, кстати, вообще? С такими государственными долгами?
— Пенсия. Мой прапрадедушка установил. Из специального сундука. Малолетним принцессам. Ну и или принцам там.
— Хм. Вот как. Вот это я понимаю, государственное мышление. Ты смотри, смотри!
— Да смотрю, смотрю. Оранжевое, и лезет еще.
— И сколько?
— Шесть золотых в год.
— Что-то не верится. Чтобы за столько лет не разграбили?
— Кумба, говорю же. — Таллео отвлекся от заклинания. — Это государственное мышление, настоящее. Сундук наверняка волшебный. В год по шесть золотых, если принцесса одна. Если две, двенадцать. Кому он нужен, такой?
— Ну да... У нас там стоит, в чулане. Черный. С уголками такими еще, узорными.
— И то, наверно, сначала выдавал по два, это сейчас по шесть. Золото обесценивается. Так ты что, всю жизнь, получается, собирала?
— Ну да. А зачем они мне нужны, в Башне? А то видишь как пригодилось.
— Ну а... Материала хотя бы купить? На платье? — Таллео снова пощупал краешек.
— А зачем оно мне нужно, в Башне? Одного хватит.
— Ну а постираешь когда? Кто вам стирает?
— Кто-кто, — надулась принцесса. — Постираем, под одеялом сидим. Пока сохнет.
— А нянюшка? Она что, не помогает вообще?
— Она дура!!! — Вета и Нейто подпрыгнули.
— Только зудит и ругается!
— А как обметать подол, даже не представляет!
— Действительно дура. Ну...
— Все! — Вета хлестнула Таллео букетиком по уху. — Зеленое.
— Точно?
— Ну сам ведь дурак!
— Четыре и четыре двенадцатых... — Таллео опустился на четвереньки и вытряхнул перо. — Так... Про Мочалки я знаю не так много, но этого хватит. — Он начал быстро писать. — Блин, места уже не
