наведении используются Небесные Кристаллы. Но сейчас перед епископом стояла другая задача: не заниматься просвещением приближенных будущего императора, а раскрыть преступление, жертвой которого рекомый император, пока еще лорд-регент, сделался.
Флайри подозревала, что похищение связано не с предстоящей коронацией, как полагали, а с каким-то делом, обсуждавшимся на совете. Что именно там обсуждали, она, против обыкновения, не знала. В тот день Адрелиан появился в гареме только вечером и до самой Предполночной стражи находился в покоях своей невесты, после чего сразу отправился спать. Что же до Флайри, то она даже не надеялась с ним увидеться. Можно было не верить сплетням служанок и евнухов. Но указ, согласно которому ее накануне коронации отпускали домой – правда, с правом присутствовать на церемонии, – она увидела первой. И была за это очень благодарна лорду-казначею сайэру Авениру.
Адрелиан мог рассказать Амилле о своих планах на утро, но это не доказывает виновности кандийки. С кем она могла поделиться подобным секретом – по злому умыслу или, напротив, по недомыслию? Разве что со служанкой. Больше к невесте будущего императора никого не допускали.
Кто из них знал о привычке лорда-регента разгуливать по столице в одежде простолюдина? Скорее всего, никто – кроме разве что распорядителя Харадира. Кому еще, кроме Амиллы, он мог рассказать о предстоящей прогулке? Возможно, что и никому. До сих пор Флайри была едва ли не единственной, кого Адрелиан об этом оповещал, притом обычно накануне. Кого еще?
Неужели она, Флайри, случайно проговорилась – не сейчас, раньше? Месяц назад, в прошлом году? Вот чего наложница боялась больше всего. Не из-за наказания. Она могла, пусть и поневоле, стать причиной несчастья, что постигло ее любимого – это было для нее страшнее любых наказаний. Только бы вспомнить…Может быть, его светлейшество освежит ей память каким-нибудь заклинанием?..
Освежить память его светлейшество не отказался, но проку из этого вышло мало. Если бы она могла помнить то, чего не видела и не слышала… Возможно, кого-то лорд-регент посвящал в свои планы раньше, чем ее. Но отчего-то епископу Хильдису Кооту, примасу капитула Инквизиции, члену королевского совета и боевому магистру Храма Вольных, казалось, что это не так.
О привычке Адрелиана выходить в город похитители должны были узнать заранее. Не за день и не за два. И, скорее всего, без помощи магии. Но они знали – это, пожалуй, единственное, в чем не приходилось сомневаться. Когда еще можно застать будущего императора за стенами дворца. Там, где его не будут защищать бесчисленные магические и антимагические артефакты, охранные и сторожевые заклятья, пентаграммы, делающие невозможным открытие портала…
Пока содрогнулась только столица. Но скоро, возможно, содрогнется все королевство. И, скорее всего, не из-за новых смещений каменных плит, слагающих твердь земную.
Они ждали, когда лорд-регент покинет дворец? Или должно было случиться что-то еще? После того, как это случилось – сколько они готовы ждать? И что собирались предпринять после того, как терпение иссякнет?
Возможно, на некоторые из этих вопросов сможет ответить магистр Анволд, который сейчас лежит в одном из покоев под надежной охраной. После допроса его будет непросто привести в чувство. Но придется. Поскольку вопросы, на которые ему предстоит ответить, далеко не праздные.
Важно не только понять, что произошло с лордом-регентом и найти виновных. Важно узнать, как они это сделали, чтобы впредь подобного не допустить.
Но и это – лишь полдела.
Меч, висящий на стене, может сорваться и убить человека, проходящего мимо. Случается ли такое? Случается, но редко. Гораздо чаще меч, прервавший чью-то жизнь, держит в своей руке воин. Но и воина кто-то направляет. Десятник подчиняется приказу сотника, сотник исполняет приказы полководца.
Если верить показаниями магистра Анволда – а не верить им нет оснований… Если верить им, «полководец» – или, по крайней мере, «сотник», – сидит за Халланским хребтом. Но так ли все просто? С недавнего времени все, что приходит из-за гор, связывают с происками магов-некромантов, окопавшихся в Соултраде. Чуть реже поминают демонов и вампиров. Но задумывался ли кто-нибудь, что на самом деле случилось после Катаклизма с Архаалем? Какая судьба постигла болотные племена, которые он увел с собой на плато Ханеранг? Считается, что они то ли погибли, то ли были низвергнуты в преисподнюю. Так или иначе, но никто не рассматривает их как силу, способную сегодня и сейчас влиять на судьбу Лаара. Они сделали свое дело, и их сняли со счетов. Но не слишком ли рано Архааля объявили Князем Тьмы, личным врагом Пресветлого Сеггера – королем, который может объявить войну, но не станет утруждать себя, отдавая приказы десятникам своего войска?
И все ли так понятно по эту сторону Халланских гор? Жизнь – не партия в шатрандж, где с самого начала ясно, кто играет белыми, а кто – черными. Вчерашний союзник может оказаться врагом, который лишь выжидает случая, чтобы нанести удар в спину…
И вчерашний противник вдруг протянет руку помощи. Просто потому, что враг моего врага – мой друг.
Насколько прочной оказывается такая дружба – покажет время.
– Ваше светлейшество…
Густой бас отца-экзекутора прервал его размышления. Епископ опустил руку и повернулся.
– Лорд-регент проснулся, принял ванну и теперь… завтракает
– Главное блюдо – кувшин «Крови феникса»? – по губам епископа скользнула кривая усмешка. – Отлично. Отец Райс готов?
Инквизитор молча кивнул.
– Можете приступать. Делайте что хотите, но убедите лорда Адрелиана, что без него не обойтись. Подготовка к церемонии коронации – дело государственной важности и все такое. Но никакой магии. Ни- ка-кой, помните? Даже нимб ему прощупывать не пытайтесь. Мы не знаем, с чем имеем дело.
– Слушаюсь, ваше святейшество. Отец Крондак, заносите зерцало.
Тяжелая дубовая дверь Зала совета распахнулась шире. Хильдис Коот покачал головой, подошел к деревянному креслу с резной спинкой и впервые за сегодняшнее утро позволил себе сесть. Он наблюдал, как двое инквизиторов вносят тяжелый треножник, как Крондак вынимает из ларца, изрисованного магическими символами, толстое стекло и закрепляет его в раме. По полу заплясали размытые пятнышки света.
Неисповедимы пути человеческие… Всего три дня назад они с Крондаком сидели в этом зале на заседании Совета. И самым важным делом казалась предстоящая коронация. Ни стычки на границе с Аккенией, ни тролли, потравившие крестьянский сад – ни одно из дел, что обсуждали в тот день, не стоило того, чтобы ради него созывать Совет.
Спокойно. Все так и есть. Нет ничего важнее коронации, до которой остались считанные дни.
Экзекуторы, установив зерцало, отошли к окну: высокий узкоплечий Райв Минат – казалось, что он все детство провисел, подвешенный за макушку, точно яблоко, пока не достиг зрелых лет, – и Реас Фаркхарл, коротышка с тонким лицом щеголя времен Флориана Благословенного, живой пример того, насколько обманчивой бывает внешность. Чуть позже появился тучный чернобородый Луурис Райс со своими любимыми четками – по слухам, отец-дознаватель не расставался с ними даже во время омовений. Поздоровавшись с епископом, он немедленно присоединился к дискуссии, предметом коей стали некие твари, недавно обнаруженные в отрогах Харабана.
– …Только представьте, отец Реас, – донесся до епископа высокий, точно ломающийся голос Райва Мината. – Кто-то уже распустил слух, что это проклятые Сеггером еретики, которые отреклись от Истинной Веры.
– Это те, которых называют «бесами»? Четвероногие твари с витыми рогами на голове, питающиеся падалью?
– Так точно. Только питаются они не одной лишь падалью. Случалось, что они нападали и на
