Мы направились к куче. Но Баскет загородил дорогу. Он поднес кулак к носу Феди Зайцева и вызывающе сказал:
— Попробуй, Заяц, сунься! Влеплю!
— Тарлыков, отдай балку! — Настя смело направилась вперед. — Меня не ударишь. Мы с Мурашкиным грузили балку на машину.
— Я не видел, как вы грузили, — Баскет громко засмеялся. — Рядом не стоял.
— Баскет, отдашь! — спокойно сказал я. — Я за Алешкой сейчас смотаюсь. Он привез балку, пусть и забирает.
— Я с тобой! — решительно заявила Настя. — Обещал показать карьер.
— В другой раз поедем. Я один быстрей. Моментом обернусь.
Настя отвернулась. Принялась носком туфли ковырять землю.
— Еще успеем съездить. Не сердись! — оправдывался я.
— Не берешь? Да?
Я убежал, чтобы не поддаться уговору. Мне повезло: на дороге показалась машина. Я не стал дожидаться, когда шофер распахнет передо мной двери кабины и пригласит сесть рядом с ним. На ходу вскочил в кузов. Несколько раз перекувыркнулся через голову, перелетел от одного борта к другому, прежде чем ухватился за высокую кабину.
«Хорошо, что не взял с собой Вяткину, — подумал я. — На ходу бы не вскочила!»
Машина все время подпрыгивала, как будто шла галопом. Алешка объяснял мне, что у МАЗа короткая рама.
Шофер МАЗа был настоящий артист. Наш самосвал летел, словно тяжелый танк, свирепо рыча, обдавая черным дымом встречные машины.
Скоро с высокого кузова мне стала видна круглая чаша карьера. Пока не вырос глиняный откос, я хорошо успел рассмотреть экскаваторы. Ребристые стрелы с тяжелыми ковшами и лопатами то и дело взлетали к облакам.
— Красота!
Шофер круто повернул, и картина сразу изменилась: теперь уже было видно стену с желтыми и белыми пластами песка и мела.
Мы вовремя успели проскочить железнодорожное полотно: упала длинная палка шлагбаума, и, пронзительно гудя, промчался электровоз, таща за собой длинный состав думпкаров. С гремящих металлических платформ ветер сдувал песок.
Шофер свернул на бетонку. Резко затормозил, и я, не ожидая этого, больно ударился спиной. Через заднее стекло заглянул в кабину.
Шофер достал из кармана комбинезона мятую пачку «Беломора» и закурил.
По дороге прямо на нас двигался МАЗ с огромной цистерной. Из толстой трубы под радиатором во все стороны широким веером разлетались струйки воды.
«Ловко придумали дорогу мыть! — догадался я. — Для шоферов стараются».
Бетонка кончилась, и машина снова запрыгала по разбитой, ухабистой дороге. Мы оказались на среднем горизонте. На самом краю песчаного уступа стоял большой четырехкубовый экскаватор ЭКТ-4.
В стеклянной кабине, весь на виду, за множеством рычагов сидел машинист. Ноги лежали на педалях. Как машинист не спутает, какую ручку надо ему дергать?
Длинная стрела экскаватора упала вниз, и тут же огромный ковш пополз по отвесному склону, вгрызаясь тяжелой зубастой челюстью в песок.
По карьеру понесся пронзительный гудок сирены.
Шофер МАЗа махнул рукой, высовываясь по грудь из кабины, и стал подгонять машину под погрузку. Я быстро спрыгнул на землю и отбежал в сторону. «По технике безопасности шофер не имеет права оставаться в кабине, — вспомнил я пояснения Алешки. — Должен он знать. А вдруг экскаваторщик промахнется, и ковшом снесет кабину?»
Я с испугом уставился на экскаватор. Четырехугольная стрела описала полукруг и повисла над машиной. Зубастый ковш раскололся. Песок зашуршал и брызнул тонкими струйками через редкие обточенные зубья. Но уже через секунду он пополз по железным стенкам и всей массой многих тонн ударил с высоты по дну самосвала. Большой МАЗ подпрыгнул, как резиновый мячик.
Машинист экскаватора вторично взмахнул стрелой и набрал второй ковш. Под новым грузом кузов машины осел к самым колесам, и толстые листы рессор заскрипели и прогнулись.
Раздались один за другим настойчивые гудки сирены. Сигналы были длинные и требовательные. Шофер МАЗа включил первую скорость и стал медленно отъезжать. Высокие кучи песка колыхнулись и, как вода, потекли к бортам.
Помощник экскаваторщика, молодой парень в черной мичманке, помахал шоферу рукой. Взялся за веревку и стал перетаскивать электрокабель.
— Ты откуда? — спросил удивленно помощник экскаваторщика, разглядывая меня.
— Алешку Звездина ищу.
— Алешка Звездин на ЯАЗе ездит. Так? А ЯАЗы все на третьем горизонте работают, внизу!
Мы подошли к самому краю обрыва. Из-под ноги сорвался камень и, осыпая песок, полетел вниз. Я испуганно отпрянул назад.
Сквозь клубы пыли я с трудом рассмотрел стоящие внизу экскаваторы. Около них столпились ЯАЗы. Сверху машины казались маленькими и плоскими, как будто их расплющили молотками.
Лязг металла, скрежет, тяжелые удары долбежных станков сразу оглушили меня.
— Ищи машину с красным флажком! — прокричал мне на ухо помощник машиниста. — Алешка на ней ездит! Флажок у него! Вон стоит, третья справа! Видишь? Что у тебя стряслось?
— Нужен очень. Я с уроков убежал.
— Ну да? Не успеешь. Карьер вон какой! Через час вернется Алешка! Отвал далеко у них!
Я умоляюще посмотрел на парня. Наверное, у меня в тот момент на глазах навернулись слезы. Я поспешил отвернуться.
— Ну-ну, сырость не разводи. И без тебя здесь воды хватает! — Помощник машиниста вскинул перед собой перекрещенные руки.
Машинист на экскаваторе заметил сигнал и сразу выключил мотор. Торопливо вылез из кабины.
В наступившей тишине раздался громкий голос:
— Эй, Егор, что случилось у тебя?
— Афанасий Иванович, парнишка пришел! Просит помочь! — закричал парень и сорвал С головы мичманку.
— Не ослеп еще. Вижу.
— Афанасий Иванович, уважь! Опусти ты его в ковше на третий горизонт. Алешку Звездина ищет!
— Ты что, Егор? Инструкцию учил?
— Знаю, Афанасий Иванович, инструкцию учил. Два раза сдавал. Алешка сейчас грузится, мы смотрели. Укатит, а потом жди целый час! А у парнишки беда!
— Что случилось?
— Не говорит! Всё слезы утирает! — Помощник перегнулся ко мне и негромко сказал: — Афанасий Иванович жалостливый.
— Ладно, опущу! Ты садись с ним сам.
— Слышишь, разрешил! — Парень улыбнулся и подмигнул мне. — Вошел Афанасий Иванович в твое положение. Счастье твое, что Алешка — мой кореш! Иначе бы не старался. Два раза сдавал экзамен по инструкции.
Перед ковшом я остановился. Сделал вид, что завязываю шнурок у ботинка. На какой-то миг представил, как ковш повиснет в воздухе, и стало страшно.
— Ну, лезь! Чего копаешься?
Я пересилил страх и принялся карабкаться в ковш. Парень подхватил меня. Я перевалился через толстый стальной борт и упал на дно.
Ковш оказался глубоким, как колодец. Я встал на цыпочки, но все равно ничего не мог увидеть.
