главный театр державы стал символом упрощения, уплощения, адаптации смысла хоть в политике, хоть в высоком искусстве, которое отныне может быть и не таким высоким.
Тот Большой, что в последние годы славился не столько художественными свершениями, сколько скандалами, не обманул наших ожиданий. Их на рефлекторном уровне обозначила Галина Вишневская. Она смотрела на гала-концерт (хор, декорированный рабочей спецодеждой, кое-как исполнил предыдущий российский гимн; на пятки неубедительным пейзанкам наступали танцующие капельдинерши; арию Лизы из «Пиковой дамы» оперная прима Анжела Георгиу выпевала с нотами в руках) расширенными от ужаса глазами. Ведущий церемонии на канале «Россия» Сергей Брилев перепутал все, что можно было перепутать: обозвал Усманова Алекперовым; назначил в жены Алекперову богиню художественной гимнастики Ирину Винер; восхитился сходством дочери Михаила Горбачева Ирины с Раисой Максимовной, но дочь при ближайшем рассмотрении оказалась внучкой. Легкость и небрежность комментария наводила на мысль, что все это входит в правила игры. Когда все смыслы истончаются и упрощаются, открытие Большого театра – в первую очередь событие светское, для которого лучше Брилева никого не найти. Он вообще отдельный человек на ТВ. Брилев способен источать шоколад в мармеладе в промышленных масштабах, каждой своей фразой и вечной полуулыбкой посылая сигналы электорату: все хорошо, а будет еще лучше. Когда-то он изобрел оригинальный жанр под названием «воскресный взгляд на жизнь» (так автор представлял свои «Вести недели»). Экспериментальным путем выяснилось, что это не частность, а новая политическая философия: у нас теперь все взгляды – воскресные. Такой человек незаменим в сегодняшнем политическом пространстве, которое он же и олицетворяет.
Вполне выносимая легкость бытия, белозубый позитив, необременительность действий и помыслов – вот нехитрый набор инструментов для сборки народа эпохи тандема. Придуманный народ – главный креатив данной эпохи. И если бы на гигантскую сцену Большого во время гала-концерта вдруг выкатились Путин с Медведевым на двух комбайнах с шестью тоннами кукурузы; если бы они принялись тут же играть в бадминтон – в обрамлении массовки из «Спартака»; если бы даже нырнули в лебединое озеро и добыли оттуда две амфоры, никто бы и ухом не повел. Раз показывают в «ящике», значит так нужно.
Феномен придуманного народа, под который потом подверстывается страна – интереснейшая тема. Вот и Андрей Смирнов ею заинтересовался. Шла программа «НТВшники», озабоченная вопросом: «Кому нужна интеллигенция?» Главными экспертами по интеллигенции были назначены Невзоров с Митрофановым. Омерзительную атмосферу в студии не вынесла трепетная душа Смирнова, и он прямо криком закричал: «Каким жлобам в вашей многомиллионной телевизионной аудитории вы хотите понравиться, катя бочку на российскую интеллигенцию?» Вопрос остался, как водится, без ответа. Впрочем, ответ ясен. Аудитория, любовно выращенная в лабораторных условиях, у нас одна – что для президента с премьером, что для «НТВшников», все больше смахивающих на коллективного Азефа. У них даже единство стиля наблюдается. В первой реальности в моду вошли длинные разговоры, которые Путин и Медведев под камеру ведут со своими сторонниками, а во второй – исповеди-проповеди Киркорова с Басковым.
Придуманный народ лишен сомнений и тревог не только по части экономической и социальной, но и по части экзистенциальной. Ему не грозит не только мировой кризис, но и «холод бытия», о котором еще Пушкин писал. Нет, холод, конечно, может быть, но только в ограниченных дозах. То Элеонора Филина с молниями в глазах начнет так поливать своего бывшего мужа Эдуарда Успенского, что страх берет за всемирно известного писателя. То отец опять же Киркорова с дрожью в голосе раскроет нам страшную тайну: Филипп не ходил на уроки физкультуры, потому что «мы боялись, что он запотеет». А то и вовсе разверзнутся бездны, когда зрители (с подачи учительницы) узнают, почему Сергей Зверев никогда не ходил в школьный туалет. Вот они, подлинные могучие источники народных переживаний. И зачем, спрашивается, такому народу нужна интеллигенция? Она ведь учит думать даже в то время, когда все остальные учат не думать.
Одна беда – такому народу все время нужны погремушки. А где взять столько продуктивных тем, чтобы и тандему хватило, и телевидение в накладе не осталось? Но и тут креативщики не дремлют, имеют свой подход к предмету. Возьмем, скажем, простой огурец, который давно уже стал героем экрана. Мой любимый персонаж, доктор Попов, регулярно обучает людей избавляться с помощью огурца от геморроя. Но что дозволено Попову, то не подобает Медведеву. Тему огурца президент решает по-своему, с государственным масштабом. На встрече с молодыми инноваторами в Сколково биолог Лилия Анисимова показывает Дмитрию Анатольевичу наноовощи, очищенные от пестицидов. Неуемная Анисимова рекламирует свою продукцию «от противного» – она предлагает проверить огурцы со стола главы страны и прислать ему отчет в
Ждем отчета Анисимовой. Соболезнуем доктору Попову, которому наноогурцы пока недоступны.
Плач по харизме
Свежеиспеченный праздник по случаю восьмидесятилетия отечественного телевидения принес неожиданную новость: оказывается, у нас лучшее ТВ в мире. Об этом на церемонии вручения государственных наград говорили ветераны голубого экрана, чьи заслуги кремлевские умельцы бережно расфасовали между третьей и четвертой степенью. Ветераны от близости к Медведеву возбудились настолько, что один из них, Николай Дроздов, с громким пионерским задором пропел «Марш энтузиастов». Дмитрий Анатольевич, не относящий себя, судя по всему, к энтузиастам, испуганно замер. То ли по причине шока, то ли от переизбытка чувств, президент в зале приемов Кремлевского дворца пустился в откровения: мол, за все, что происходит в стране, отвечают не только политики, но и ТВ, формирующее политическую систему, за что «вам огромное спасибо».
Другими словами, Медведев поблагодарил высокое собрание в первую очередь за себя и Путина. Ведь главное достижение сегодняшней политической системы – это два последних президента, рожденных непосредственно телевизором.
Новейшая история России еще очень молода. Она измеряется всего лишь пятью президентскими выборами, которые кардинально отличаются друг от друга. Выборы 1996-го были самыми мощными по накалу страстей. И не только потому, что они стали апофеозом разгула (и загула) демократии. Но и потому, что ТВ, пожалуй, впервые ощутило себя реальной политической силой. Ночной выход в эфир «Итогов» с Евгением Киселевым (коробки из-под ксерокса, торжество Чубайса, низвержение Коржакова) показал: отныне путчи можно предотвращать прямой трансляцией событий. Тем не менее, несмотря на все новации, победа Ельцину, за которого следовало голосовать сердцем, далась нелегко.
Трудно сказать, какой частью организма электорат голосовал за Путина, но президентская компания 2000-го вызвала оторопь в обществе. Владимир Владимирович еще на старте добился таких показателей, что выше только небо. ТВ с головой накрыл верноподданнический угар. По всем каналам атаман казачьих войск Виктор Ратиев отчаянно кричал в микрофон: «Казаки поддерживают Путина не потому, что это модно, а потому, что видят в нем Минина и Пожарского». Видимо, атаман полагал, что Минин и Пожарский – это один человек. Впрочем, подобные мелочи тогда с лихвой компенсировались жарким чувством глубокого и широкого патриотизма. Подобная эйфория казалась тем более удивительной, что дебютант Путин вообще не вел предвыборной борьбы. Он сразу постиг кардинальное: в наших палестинах скуловоротные дебаты и дебильноватые ролики – удел аутсайдеров. А ВВП пришел победителем, потому предпочел, чтобы короля играла свита.
Она играла как могла – и в следующие президентские выборы, и в парламентские. Телевизор не успевал фиксировать референтные группы, спешащие присягнуть на верность Путину. Женщины Владивостока соревновались в проявлении сильного чувства с мусульманами России, пенсионеры из Красногорска – с интернет-движением «За Путина!», машинист метропоезда из Казани – с губернатором Тулеевым, Федор Бондарчук – с Гошей Куценко. Главным специалистом по общественному сознанию (точнее, подсознанию, так как именно ему выпала великая миссия собирателя коллективного либидо) назначили адвоката Павла Астахова. Он даже попытался подвести теоретическую базу под феномен Путина, но не получилось. Да и как можно осознать то, чему нет объяснения? Уж как надрывался лидер «Справедливой России», как убеждал избирателей: «Перед вами сидит Серега Миронов, за плечами которого восемнадцать полевых сезонов». Бедный Серега! Пока он со всеми своими полевыми сезонами с
