Я просто глазам не поверила. Прямо перед глазами на берегу горит наш отель, а этот парень схватил девицу, посадил к себе на колени и
Ужасно было видеть, как они выпрыгивают из окон. Пламя пытались сбить струей из брандспойта, но, по-моему, совершенно безрезультатно. Слава Богу, Элинор сейчас со мной. Накануне я пытался уговорить ее остаться в отеле и отдохнуть. Так или иначе, мы живы и здоровы, надеемся скоро тебя увидеть.
Хвала Господу, Хуберт со мной. После наводнения он отнюдь не горел желанием покататься на яхте, но я уговорила его, Погода прекрасная, хотя по ночам очень прохладно. Впервые за много месяцев я чувствую себя значительно лучше, мы познакомились с очень милыми людьми.
Они свисали с деревьев, как волшебные фонарики.
Но мертвые восстанут из праха, без всякого сомнения. А эта бренная плоть претворится в плоть вечную. Пожилая дама, с которой мы совершили прогулку в горы, погибла в пламени. Но душа моя воздаст хвалу Господу.
Наше путешествие омрачено трагедией, но мы все равно очень счастливы. Здесь озеро и горы, очень красивое место, а пейзаж просто изумительный.
Наши сердца разбиты. Бедная мама погибла во время ужасного пожара в отеле. Слава Богу, мы плыли на яхте, однако все видели. Он горел как бумажный. Мы ясно разглядели ее комнату. Но она была уже очень пожилой, и нам не следует горевать так сильно. Ради детей стараемся поддерживать веселое настроение, и ты тоже должна так вести себя.
В одном из номеров окна долго закрывали занавески, но вчера их раздвинули. Предполагают, что это может объяснить причину пожара, хотя я не понимаю, в чем тут связь.
Они думают, что одна из горничных тайком курила, когда застилала постель. Вообще говоря, я однажды видела, как дымила в коридоре японка, забавно смотреть, ведь они обычно такие манерные и чопорные, словно настоящие леди. К счастью, пожар произошел в другом крыле, так что наши вещи не пострадали.
Перед возвращением я на несколько дней остановилась отдохнуть в отеле высоко в горах. Думаю, это пошло мне на пользу. Последние недели гастролей оказались тяжелыми, ты не представляешь, как замечательно ничего не делать, только наслаждаться прекрасной едой и дивной природой. Единственный минус в том, что я плохо сплю, но нервы понемногу успокаиваются. Скоро к вам приеду.
Моя маленькая девочка мертва. Сердце разбито. Я обещала прислать открытку, но такое известие! Ее похоронят здесь, потом я сразу же приеду.
Единственная неприятность — шум по ночам. Разумеется, следует сочувствовать пострадавшим, но ведь мы тоже понесли потери, и все это не причина для того, чтобы лишать людей сна. Мы жаловались, но управляющий не может или не хочет проследить за тем, чтобы они угомонились.
Один джентльмен сделал мне комплимент насчет фигуры, стало быть, ничего не заметно. Каждый день у меня прибавляется сил, я понемногу начинаю привыкать к болезни. Только кажется что слева давит какая-то тяжесть, но наверное это пройдет. Мне повезло, здесь многим гораздо хуже. Погода стоит хорошая, а еда просто первоклассная.
Все были подавлены случившимся, желающих танцевать не нашлось. Посетители ресторана молча обедали и слушали навевающие грусть приторно-печальные цыганские напевы. Один из музыкантов, скрипач, во время пожара застрял в лифте и обгорел до неузнаваемости. Юным любовникам, возможно, захотелось бы потанцевать, но они здесь не появились.
Когда возникла очередная пауза между мелодиями, и слышался лишь негромкий шелест голосов и приглушенное позвякивание вилок и ножей о тарелки, со своего места поднялся майор (он всегда занимал маленький столик в углу и обедал один). Военный поднялся к музыкантам, что-то прошептал изнывающему от жары пухлому руководителю и, когда тот кивнул, подошел к микрофону. Он объявил, что хотел бы обратиться ко всем присутствующим в ресторане по весьма важному поводу; и предлагает, после того, как они пообедают, заказать напитки в баре и собраться в биллиардной. После его краткой речи воцарилась тишина, потом поднялся гул голосов. Примерно треть гостей решила узнать, что хочет им сообщить «безумный майор» (так многие его называли). Когда было выпито кофе, а бармен обеспечил желающих коньяком и ликерами, к бильярдной прошествовало довольно много отдыхающих. Они расселись вокруг стола. Зеленое сукно, еще не высохшее после наводнения, мерцало, словно прямоугольный бассейн, на поверхности которого плавал мусор.
Майор, англичанин по фамилии Лайонхарт (Львиное Сердце), стоял перед столом и терпеливо ждал, когда последние прибывшие сгрудятся у него в тылу. «Благодарю за то, что пришли, — произнес он звучным голосом, но спокойно и твердо.» — «Чтобы сразу пресечь недоразумения, хочу сказать, что собрал вас не для того, чтобы рассуждать о смерти. Мы с ней давние приятели, я совсем ее не боюсь. Все мы оплакиваем погибших во время наводнения и пожара, но говорить об этом я не собираюсь. Подобные вещи время от времени происходят. Такова воля Бога. Не следует позволять этим событиям слишком сильно расстраивать нас». Раздались негромкие возгласы одобрения, многие с внезапным уважением взглянули на стройную представительную фигуру военного.
Майор опустил голову, затушил сигарету. Все его движения были очень медленными, словно он нарочно тянул время, чтобы собраться с мыслями. В комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь мурлыканьем черного кота, постоянного жителя отеля (и всеобщего любимца), пробравшегося сюда вслед за людьми. Он уютно устроился на коленях супруги часовых дел мастера, а она его гладила. Кот сильно подпалил шкуру во время пожара, но, к счастью, серьезно не пострадал.
«Однако», — произнес майор отрывисто, — «здесь происходили странные вещи». Он сделал паузу, чтобы все собравшиеся вникли в смысл фразы. Слова, произнесенные не допускающим сомнений тоном командира, поневоле убеждали. Он смог бы хорошо организовать какую-нибудь войну, подумал Анри Пуссен, инженер. Безличная пустышка до нее, и такая же пустышка, но другого типа, после, зато во времена, когда ценились беспощадность и непреклонность, этот Лайонхарт наверняка предстал бы во всей красе.
«Соблаговолите подкрепить свое заявление какими-нибудь доказательствами, майор», — резко
