произнес немец Вогель, адвокат.
Военный взглянул на него, почти не скрывая презрения. Вогель проявил себя как беспринципный субъект и трус; однажды он передергивал во время игры в карты и был разоблачен. «Разумеется», — спокойно произнес он. — «Звездопад». Во время выступления майора присутствующие не разговаривали и не шумели, но после этих слов все, кроме Вогеля, одновременно затаили дыхание, и воцарилась поистине мертвая тишина.
«Его видел каждый», — продолжал Лайонхарт негромко. — «Не один или двое из нас, — все, кто здесь отдыхал; причем, почти каждую ночь. Очень яркие, большие, белые звезды».
«Огромные как кленовые листья», — словно в трансе, медленно выговаривая слова, тихо сказала любовница коммивояжера. И тут же стиснула руки, будто испугалась, что осмелилась произнести это вслух.
«Именно».
«А у вязов листья красные», — выпалил часовщик, вскочив на ноги, оттолкнув руку жены. — «Кто- нибудь обратил внимание на вязы?» Он возбужденно оглядел комнату, многие кивнули. Часовщик имел в виду группу деревьев на краю лужайки позади отеля. Те, кто с ним согласился, быстро опустили головы и нервно облизали губы. Однако тут же послышались взволнованные голоса, утверждавшие, что это неправда. Они звучали неуверенно и вскоре стихли. Снова возникла пауза, в комнате явственно повеяло холодом. Чтобы не распространилось чувство безнадежности и страха, майор предложил сделать небольшой перерыв, пока слуги не наполнят опустевшие стаканы новой порцией выпивки. Неожиданно нахлынула усталость, и он опустился на стул; сквозь толпу оживленно переговаривающихся, спешащих к лестнице людей к нему пробрался Вогель, зловеще посверкивая своими очками без оправы. «Вы меня удивляете, майор», — произнес он нарочито небрежно, но в его голосе явно ощущалась стальные нотки презрения и обиды.
Майор откинулся на спинку стула. — «Вот как? Чем же именно?»
«Тем, что распространяете панику среди дам. Неужели нельзя было избавить их от участия в этом разговоре? Я ни на минуту не поддерживаю ваши упаднические идеи. Но даже если предположить, что вы правы, зачем излагать их в присутствии слабого пола?»
«Во-первых, Вогель, вы явно недооцениваете умственные способности женщин. Такое характерно для людей, чьи занятия диктуют малоподвижный образ жизни. Неумно, а в некоторых случаях, опасно».
Вогель слегка покраснел, но держал себя в руках.
«А во-вторых, майор?»
«Ради собственной безопасности, — да и нашей тоже, — они должны понять, что всем здесь, возможно, угрожают некие неведомые силы. По крайней мере, я не пытаюсь сделать вид, что знаю, в чем их природа. Но ведь я, увы, лишен преимуществ немецкого образования».
Адвокат резко повернулся и смешался с толпой. Военный был раздражен тем, что позволил спровоцировать себя на бестактность. Но он заставил себя не думать о пустяках и сосредоточился на серьезных вещах, а тем временем люди, держа в руках стаканы с новой порцией выпивки, вернулись на свои места и ожидали продолжения беседы. Лайонхарт поднялся. На мгновение его охватила слабость, он чуть пошатнулся и схватился за влажную ткань, покрывавшую стол.
«Необходимо», — произнес он, — «откровенно поделиться друг с другом всем, что увидели, даже если показалось, что это просто обман зрения. Полагаю, можно найти рациональное объяснение происходящему. Я, например, хотел бы знать, заметил кто-нибудь кроме меня молнию, ударившую в озеро? Синевато- багровая вспышка, абсолютно прямая, как линия?» Он оглядел собравшихся в комнате. После короткой напряженной паузы, пожилая медсестра, краснея, тихо произнесла: «Да, я тоже видела ее». «И я», — отозвался сухопарый горбоносый бухгалтер. Его жена яростно закивала головой. Еще несколько человек, явно чувствуя себя неловко, осторожно подняли руки, присоединившись к ним. Потом подкрепились напитками. Майор спросил, заметил ли кто-нибудь другие странные явления.
«Стая китов», — сказала симпатичная молодая блондинка, секретарша. — «Вчера утром я вышла пораньше, чтобы окунуться, и удивилась, что вижу их, то есть, не вижу, откуда они взялись, понимаете, о чем я? Ведь озеро не соединено с океаном или морем. Такого просто не бывает. Так что, наверное, никаких китов на самом деле нет. А сейчас я подумала снова. Это точно были киты, а не низкие облака, я уверена».
«Возможно, вам помогло их увидеть похмелье», — хмыкнул Вогель.
«Нет, я тоже их заметила», — произнесла его сестра, бледная молодая женщина. — «Прости, Фридрих», — торопливо прибавила она, — «но я должна сказать правду. Мне пришлось встать на рассвете по определенной причине, и я выглянула из окна».
«Выглянули и увидели китов?», — настойчиво переспросил майор, мягко и благожелательно улыбаясь ей.
«Да». — Она скомкала носовой платок, а Вогель окинул ее полным презрения и отвращения взглядом.
Больше никто стаю китов не наблюдал; но в тот день только эти дамы поднялись так рано, а бесхитростное признание сестры Вогеля, давшееся ей с таким трудом, произвело немалое впечатление.
«Еще какие-нибудь свидетельства?» — отрывисто произнес майор. — «Непонятные происшествия, странные знамения?»
Не проронив ни слова, собравшиеся оглядывали друг друга.
«Тогда подытожим, что у нас есть. Падающие звезды. Красные листья. Молния. Стая китов…»
Болотников-Лесков, спрятавшийся в самом дальнем углу и оттуда внимательно наблюдавший за происходящим, поглаживая элегантную короткую бородку, счел нужным вмешаться. Все взоры обратились к нему. Столь видный политик внушал почтение даже тем, кто отвергал его воззрения и методы. «Я не могу предложить никакого объяснения (тут он вздохнул и развел руками) феноменам звездопада, покрасневших листьев или молнии. Но думаю, что загадка с появлением китов вполне разрешима. Мадам Коттин», — он повернулся в сторону пухленькой дамы в голубом и поклонился, а та, улыбаясь, кивнула в ответ, — «занимается изготовлением корсетов. А частью их является, грубо говоря, мертвый кит. Мне представляется вполне возможным, что вышеназванная дама, которая благодаря необыкновенной теплоте и жизненной энергии, присущей ей, не давала нам унывать в те тяжелые дни, так сказать „вызвала“ сюда китов. Приманила, привлекла, словно сирена своей песней, указала путь домой, — называйте как хотите».
Мадам corsetiere, обмахивая веером покрасневшее лицо, заявила, что раньше такое действительно случалось: дамы видели китов, когда она была неподалеку.
Болотников-Лесков с признательностью кивнул ей, вспыхнув как школьник.
Такое простое рациональное, — или почти рациональное, — объяснение ободрило присутствующих, побудив еще несколько человек преодолеть боязнь и заявить о странных вещах, которые они наблюдали. Лютеранский пастор, постоянно сбиваясь, рассказал, что однажды вечером, когда он поднимался к церкви перед ужином, увидел, как сквозь ветви тисов летит женская грудь. «Сначала я подумал, что это летучая мышь, но на ней четко просматривался сосок».
Женщина с седеющей гривой волос и большим бюстом сказала, что недавно ей удалили одну грудь из-за опухоли. Майор поблагодарил ее за такую мужественную откровенность, вокруг раздались сочувственные возгласы. Вогель, буквально пожелтев, заявил, что
Сестра Вогеля не могла сдержать рыданий. Глухие, мучительно рвущиеся из глотки звуки казались почти невыносимыми; люди, спокойно воспринявшие наводнение и пожар, торопливо зажигали сигары и сигареты в тщетной попытке успокоить нервы. Наконец, к всеобщему облегчению, к ней наклонился пастор, мягко но настойчиво взял ее за руку. Они поднялись, святой отец вывел ее из комнаты. Пока они пробирались между стульями, сидящие рядом с женой пекаря заметили, что она настойчиво шепчет что-то супругу и пихает его, а тот мотает головой. Но когда вновь наступила тишина, пекарь поднялся и, коверкая
