одно крыло горело, все сгрудилисьу яхты на носу и с ужасом смотрели.И тут Ваш сын опять меня схватили словно на кол на себя внезапно насадил,так стало сладко, что я вскрикнула невольноно ни один не обернулся, крик мой заглушилидругие крики, что оттуда доносились,смотрели мы, как с верхних этажейв глухие воды падали тела людейа кто-то прыгал вниз трудилась неустаннопока не выпустил в меня прохладную струю.С деревьев трупы обгорелые свисалиподнялся снова у него, опять я извиваласьна нем верхом, не передать словамивсе это исступленье, весь восторгодна стена обрушилась виднелисьвнутри кровати, нам неясно каквсе это началось вдруг кто-то произнесвозможно неожиданная сушь,и солнца луч, войдя в раскрытое окноразжег нагретое белье в постели, заодновозможно (хоть курить запрещено)одна из горничных ослушалась, потомзаснула, или мощное стеклоувеличительное, извержение в горахЯ не спала в ту ночь, так все садниловнутри, по-моему он что-то там порвал,ваш сын был нежен, оставался во мневсю ночь не двигаясь. Лишь слышен тихий плачтам на террасе, где тела лежали,не знаю, Вы знакомы с алой болью,присущей женщинам, но не могла унять я дрожьи час и два пока спокойная водакатила волны черные сюда.Рассвет настал, но сон был не для нас,не размыкали рук и не смыкали глаз.Потом заснув, я стала Магдалиной,резной фигурой, украшавшей носкорабля среди бурлящих волн морских.Меня на острие меч-рыба насадила,я упивалась холодом и бурей, плоть моя,из дерева, была помечена годами,и ветром края айсбергов, где севера рождалось пламя.Казался мягким поначалу лед, а кит стоналтихонько колыбельную костямкорсета тонким невозможно отличитьвой ветра от китовой песни, мерный плесквсех айсбергов из самих дальних мест.Но вот уж лед в меня врезаться стал, —теперь мы ледокол, — и грудь мне оторвал,покинутая всеми, родилая деревянного зародыша, и жадными губами,рот распахнув, он мокрый снег поймално затянуло в бурю и пропалв меня вонзившись, снежная метельмне матку вырвала и я простилась с ней,в безмолвье унеслась вы видели летящую утробуНе представляете, какое облегченье,почувствовала я проснувшись, жаркие лучиуже ласкали комнату веселым светом,Ваш сын смотрел так нежно на меня.Я, счастлива что грудь моя цела,к балкону бросилась. Вокруг быларазлита свежесть воздух напоенсосновым ароматом, наклониласьк перилам, сын Ваш сзади подошели неожиданно в меня вошел,вогнал так глубоко, что зимним сном обьято,мгновенно сердце расцвело, не знаю дажев какую дырку он попал, я в ражепочувствовала, как отель и горные вершинывнезапно сотряслись, возникли сотни черных пятентам, где все было белоснежно до сих пор.
3
За время отдыха мы завели прекрасныхдрузей — все умерли при нас, из тех несчастныходна корсеты делала, былавеселой, пухленькой, храня устои ремесла,но ночи бесконечные принадлежалилишь нам. Волшебный звездный дождьне прекращался. Медленно, как розыогромные спускались к нам с небес,однажды апельсиновая рощапроплыла мимо нашего окна,благоухая, мы лежали молча в потрясеньизамолкло сердце — падали онис шипеньем растворились в озере ночном
