одного, стыдно сказать, вампира. И почему-то в этом вопросе мнение Эрмота — честного и прямолинейного мага, любящего и любимого, — значительно перевешивало мнение графа Делимора — воина и заговорщика. Медленно, словно сопротивляясь самому себе, лорд поднял руку и расстегнул фибулу с фамильным гербом у ворота плаща. Тяжелая ткань распахнулась, явив эльфам сияющие Белые доспехи. По ряду лучников пронесся благоговейный вздох, а на лице Правителя заиграла уже не вежливая, а самая искренняя улыбка. Не отрывая взгляда от груди Эрмота, Верховный эльф поднялся и, как завороженный, сделал шаг вперед. Даже руку приподнял, словно собирался коснуться бесценного артефакта. Но, правда, вовремя спохватился, посмотрел в лицо Делимору, а потом поклонился.
— Что, интересно, ты пытаешься там рассмотреть? — поинтересовался Делимор, присаживаясь рядом с Винсентом.
Вампир лежал на траве, закинув руки за голову, и бессмысленно пялился в небо. Все его поза выражала презрение к окружающим. Эрмот понимал, что Винс имеет на это полное право, но было все равно обидно. Да и неловко тоже. Уж слишком неуважительно отнеслись к вампиру эльфы, и слишком испугались его люди. И чего в нем такого страшного?
— Винс, со мной ты тоже не хочешь разговаривать? — вздохнул граф.
— У тебя есть дела поважнее, чем вести беседы с ночным убийцей, — ответил вампир, но голову все же повернул и воззрился на собеседника прошлогодними глазами. — Ну чего ты приперся? Что, все стратегические планы уже разработаны? Все соратники при деле, все спланировано? Осталось только меня куда-нибудь приткнуть?
— Перестань, — поморщился Делимор. — Стратегов там и без меня хватает. Правитель с Гралиофоргом спелись и теперь ругаются с князем, как базарные торговки. Я вообще себя чувствую не человеком, а символом. На все мои предложения у них только один ответ: убей Императора. Они решают, как мне ковровую дорожку до самых его покоев расстелить, и я им для этого не нужен. А я, между прочим, каждый закоулок в столице знаю!
— Хороши соратнички! — фыркнул Винсент, но взгляд его потеплел.
— Какие есть, — покачал головой лорд.
Противников Бессмертного Императора к удивлению Делимора оказалось совсем не так уж мало. Одни только эльфы выставили три сотни лучников и дюжину Звезд. Желающих, на самом деле, было намного больше, но Правитель категорически отказался отпускать в бой необстрелянных юнцов. Эрмот был с ним согласен.
Сначала неприятным, а потом очень даже положительным сюрпризом стало обнаружение в эльфийских темницах всех тех, с кем граф расстался во время памятной драки в кабаке. Господа заговорщики, как оказалось, благодаря магистру и вовремя открытому им телепорту счастливо избежали плена в тот роковой день и, не теряя времени, отправились в Кровавые горы на поиски Белых доспехов. Чтобы уже на второй день попасть в плен к эльфам. Ушастые конспираторы ни на грош им не поверили, приняли за шпионов Императора, и упаковали в свои лесные казематы. На хранение. Пока решат, что с ними делать дальше.
Но Верховный совет насторожился. С тех самых незапамятных времен, как эльфов сослали в резервации, существовало у них пророчество, гласившее, что придет воин, в волосах которого не живет Тьма, и будут на нем Белые доспехи, и поведет он угнетенные народы на бой с тираном, и победит его, и даст свободу лесному народу. А поскольку кто-то из пленников успел высказаться в том ключе, что беловолосая сволочь, скорее всего, и есть предатель, который навел на почтенное собрание внутреннюю стражу, а сам смылся, эльфы окончательно потеряли веру в незадачливых искателей бесценного артефакта и принялись искать сами. Только не доспехи, а их носителя. Беловолосого воина. Графа Делимора. Ну и нашли, и пленники оказались очень кстати, особенно князь, у которого давно тысячная дружина только ждала приказа о выступлении против Императора. Да и магистр был не лишним, боевой маг, все-таки. Правда, граф честно предупредил, что один из этой компании может оказаться предателем, и посоветовал эльфам держать ухо востро. Эльфы почему-то на предложение обиделись. Не так поняли, наверное. Хотя виду показывать не стали и относились к Эрмоту с прежним почтением.
Еще одной неожиданной находкой в древесных узилищах оказался бывший барон Гралиофорг. Этот, казалось, совершенно искренне обрадовался Делимору и чуть ли не со слезами на глазах кинулся целовать ему руки, как своему благодетелю, чем поверг лопоухих в легкую прострацию. Однако, когда бедолагу отмыли и приодели в привычный эльфам балахон, затем покормили в нормальной обстановке нормальной пищей, чем заставили несчастного вспомнить о своем благородном происхождении, Гралиофорг своими речами и манерами вызвал у хозяев леса немалое уважение. К тому же, узнав о предстоящей заварушке, он с восторгом пообещал в течение часа, если, конечно ему предоставят телепортиста, собрать под свои знамена не менее пяти сотен лихих людей.
Зато Винсен у эльфов никакой симпатии не вызвал. В отношении вампиров ушастые оказались такими же расистами, как незабвенная леди Киниада. Не то, чтобы они как-то особенно унижали спутника своего нового кумира, но игнорировали уж очень демонстративно. Вот поэтому Винс игнорировал теперь уже их и всем своим видом показывал, что не имеет к происходящему никакого отношения.
— Знаешь, — сказал он вдруг, — я вот думал, что с этим лопухом Асей каши не сваришь, а он вон какую команду собрал. Ты ведь тоже одиночка, Эрмот, ты должен понимать, что не ко всяким так за несколько дней прикипеть можно. Теперь вот даже не знаю, как я без вас буду…
— Я буду заглядывать в гости, — улыбнулся граф. — Я ведь теперь тоже по мирам путешествовать умею, — но вдруг, помрачнев, добавил: — если, конечно, выживу.
Винсент покосился на него, пожевал травинку.
— А мне, может быть, лучше и не выжить… — задумчиво произнес он.
— Сдурел? — напрягся граф.
— Нет, — вздохнул вампир и снова откинулся на спину, — просто не знаю, как дальше строить свою жизнь. Я, знаешь ли, никогда прежде не был человеком.
— Разберешься, — неопределенно пожал плечами лорд Белых доспехов, которому совсем не хотелось думать о смерти перед предстоящей битвой. Потом пихнул приятеля локтем. — Да что ты опять в небо уставился?!
— Десант жду, — невозмутимо ответил тот.
— Какой десант? — не понял Эрмот и тоже взглянул вверх. Небо было совершенно чистым.
— Мы с тобой на разведку почти три с половиной часа назад отправились, — пояснил Винс, — остальные вот-вот начнут нас искать. Если уже не начали. И выкинет их прямо сюда, они же будут страстно желать оказаться к нам поближе.
— Ну не в небо же! — поморщился Делимор, только теперь сообразив, что совершенно не представляет, как объяснять Правителю эльфов и остальным повстанцам, откуда взялась эта магическая подмога. О том, где и при каких обстоятельствах он нашел Белые доспехи, граф в родном мире не распространялся. Почему — он и сам бы не смог объяснить, но что-то в подсознании настойчиво требовало хранить в секрете место, куда, в случае чего, могущественный артефакт снова можно будет спрятать.
Граф хмуро обвел взглядом лагерь. Вид с холма, где чуть выше по склону стояла штабная палатка, откуда он сам позорно сбежал, открывался почти зловещий. И хотя Делимор прекрасно знал, что там, внизу, собралось не больше двух тысяч бойцов, не мог отделаться от ощущения, что перед ним несметное воинство. И все эти люди и эльфы готовы были пойти за ним. Все они вручили свою судьбу, жизнь и свободу ему одному — лорду Белых доспехов. Пройдет не больше часа, и маги откроют телепорты прямо на улицы столицы. Пока люди и лучники будут сражаться с укрепленным гарнизоном города, Звезды станут прокладывать путь в замок. Путь для него. Сколько из них погибнет этой ночью? Сколько останутся калеками? И все ради одной единственной схватки с Императором. Схватки Света и Тьмы.
А что потом? Вопрос возник неожиданно, заставив растеряться, удивиться, даже испугаться. И Эрмот, граф Делимор, лорд Белых доспехов понял, что, как и вампир-отступник, не знает на него ответа.
— О, а вот и они! Легки на помине! — рассмеялся Винсент и ткнул пальцем в небо.
Маркиз Ася, кот Сириус, наемник Кевин, наследница д' Элирой и мальчик-маг Дог вывались из порталов примерно в метре над землей и, как горох посыпались на траву.
Первой вскочила Леринея и, уперев руки в бока, грозно сверкнула глазами на растянувшихся на
