— Солидарен с тобой. Но… Елизавета вовсе не скучна. Она бывает на редкость весела и, временами, даже сумасбродна, — парировал Джуд. Мэдэлин изумленно посмотрела на него.
— Уж не влюбился ли и ты в нее?
— Нет-нет, что ты… конечно, нет.
— Хм… надеюсь, это правда. Иначе я разочаруюсь в тебе, — предостерегающе промолвила Мэдэлин. Джуд лишь улыбнулся, не сказав ни слова.
После того, как Джуд ушел, Хэлл решил проследить за ним. Действительно ли его друг отказался от Амелии или же нет? В мыслях Джуда он не нашел ничего о ней, но Хэлл не сомневался, что он хорошо умеет скрывать свои мысли от посторонних, когда ему это нужно. Хэлл взглянул на часы. Шесть.
— Меня подожди, я сегодня еще не обедала даже, — недовольно буркнула она, догоняя брата. Хэлл обернулся. На Мэдэлин было платье изумрудно-зеленого цвета из атласа, подчеркивающее все ее многочисленные достоинства. Она медленно спустилась по лестнице и встала рядом с братом.
— Джуд приходил.
— Знаю, я его видел.
— Он какой-то странный последнее время, ты не находишь? — спросила Мэдди, открывая дверь.
— Да, пожалуй, — задумчиво проговорил Хэлл, и они вошли. Подвальное помещение было намного больше обычного. Окна отсутствовали, впрочем, как и что-либо еще, кроме огромного холодильника, сверху донизу заставленного небольшими бутылочками с кровью. Мэдди подошла к холодильнику и открыла его.
— Я даже в его голову не могу залезть… он закрывается от меня…
— От меня тоже.
— А зачем он к тебе заходил? — спросила Мэдэлин, и взяла одну бутылочку себе, а другую протянула брату.
— Просил помощи… в одном деле. Но я ему отказал, — ответил Хэлл.
Мэдди искоса взглянула на него, улыбнулась и хлебнула из бутылки.
— Фу… какая же пакость… — проворчала она, — Это все равно что пить из трупа. Никакого удовольствия!
Хэлл закатил глаза и цокнул.
— Кто тебе мешает пойти и убить кого-нибудь?
— Никто… — ответила Мэдди, и загадочно улыбнулась. Хэлл вздохнул.
— Ты что-то задумала, не так ли?
— Нет.
— Врешь.
— Нет же…
— Мэдэлин… — предостерегающе произнес Хэлл. Мэдди сделала глоток из бутылки и вздохнула.
— Я тут подумала… неплохо было бы иметь личного донора… ну, чтобы пить каждый раз СВЕЖУЮ кровь, а не эту… — она указала на бутылку, — гадость!
Хэлл пораженно уставился на сестру.
— Ну что? — невинно спросила она, — Хочу себе нового мальчика-донора.
— Что?! Мэдди, тебе что Стивена мало было? Помнишь, чем это закончилось?
— Да все нормально закончилось! Я его даже не убила…
— Вот именно! Нужно было замести следы, сестрица… а он мало того жив, так еще и все отлично помнит! Ты даже не удосужилась стереть его память!
Мэдэлин грациозно пожала плечами.
— Ну, извини, я заигралась. Он был таким милым… и так любил меня…
Хэлл фыркнул и, допив до конца бутылку, направился к двери. Мэдди улыбнулась про себя.
— У нее ведь есть братик, не так ли? — промурлыкала она. Хэлл тут же оказался рядом. Мэдди смотрела на него с вызовом.
— Мэдэлин, даже не думай.
— А почему бы и нет? Я видела его. Он симпатичный… и понравился мне, — сказала она, улыбаясь.
— Господи…. — простонал Хэлл, — Когда ты перестанешь привлекать к нам излишнее внимание, а?!
— Ты тоже не безгрешен! — вскинулась Мэдди, — Покусал эту девчонку… ну как там ее… вообщем не важно! Ты тоже не стер ее память!
— Она ничего не расскажет.
— Как же!
— Я сказал, ОНА НИЧЕГО НЕ РАССКАЖЕТ, — прошипел Хэллоуин, и на его лице появилось такое выражение, что Мэдди испуганно отпрянула. Да, именно в такие моменты она боялась своего брата, хотя и знала, что он не сможет ее убить. Она так думала.
Хэлл отодвинулся и тяжело вздохнул.
— Если возьмешься за ее брата, я тебе не завидую, — прорычал он и, развернувшись, зашагал к двери. На этот раз Мэдди его не остановила.
Дождливый вечер седьмого мая 1856 года начался для Хэллоуина Скрима, как всегда начинался уже шесть лет — с бокала свежей крови. Он проснулся ужасно голодным, так как накануне вечером не успел подкрепиться. Но на это была веская причина. Елизавета Вернэ. Девушка необыкновенной красоты. Дочь французского живописца Поля Вернэ и русской княжны Екатерины Сафоновой. Она покорила сердце Хэллоуина сразу же, как только он ее увидел. Это произошло на балу. Как только она вошла в зал, все взгляды сразу же обратились к ней. Ее наряд поражал легкостью и изяществом, глаза сверкали, словно бриллианты. Она улыбалась, и от этого на душе Хэллоуина становилось теплее. Он стоял далеко от нее, но все же слышал, что она говорила:
— О, мистер Гордон, вы мне льстите! Право, я сейчас раскраснеюсь!
Она заливисто засмеялась.
Мистер Гордон, мужчина почтенных лет, расхваливал ее красоту и обаяние, наверняка лишь для того, чтобы мать Елизаветы, княжна Сафонова, выдала ее за него замуж.
— Что ты хотел братец?
Перед ним стояла его сестра во всей своей красе. Муслиновое платье подчеркивало ее изящную фигурку, а на тонкой шее и руках сверкали драгоценности высшей пробы. Хэлл удивлялся, как ловко его сестра овладевает всем этим богатством, не тратя ни цента.
— Ты знаешь, кто эта девушка? — спросил он, указывая в сторону Елизаветы. Мэдэлин посмотрела на девушку оценивающим взглядом и заговорила:
— Это Елизавета Вернэ, дочь какого-то французского художника и княгини Сафоновой. Она тебе приглянулась, братец? — спросила Мэдэлин удивленно.
— Да. Она просто неотразима… — ответил Хэлл и снова перевел взгляд на Елизавету.
— Я могла бы познакомит тебя с ее семьей… — пропела его сестра, — Ну и с ней самой, разумеется. Хочешь?
— О, конечно, Мэдэлин!
— Ой, только не делай такое восхищенное лицо, пожалуйста! Она всего лишь очередная девица…
