карнавала, и Молли срочно понадобилось купить материю для маскарадного костюма. Кроме того, ей надавали еще кучу поручений, что купить, дали большой список заказов, — всем что-нибудь было нужно.
Роквеллы известили Молли в понедельник, что приедут в Плейсвилл к концу недели и хотят видеть ее в воскресенье. В письме не было ни приветствия, ни указания по поводу встречи — ни ее времени, ни места. Первой реакцией Моллин Кеннеди был страх.
«Услышь меня, Пресвятая Дева Мария, убереги от их козней!» — Молли редко прибегали к молитве, но сейчас ей больше не у кого было просить помощи.
С тех пор, как она поселилась в Саммите и стала преподавать в школе, прошло уже много времени, она втянулась в новую жизнь и старалась не думать о братьях Уинслоу Форчуна из Сан-Франциско. Они оставались далеко, и вспоминать их было неприятно. Если они узнают, что Уинслоу раскусил ее, что он видел, как она выступала в театре «Мажестик», и предъявил ей афишу, — это конец, Роквеллы ее погубят.
Она продолжала посылать им письма каждую неделю, а копии отсылала Сэмпсону Левину, но по сути дела, ничего не сообщала Роквеллам об операциях Форчуна и его планах. Она нередко просыпалась и в тишине ночи думала обо всем, случившемся с ней, — плохая из нее получилась шпионка. Она отдалась на волю событий и старалась не думать о том, что может произойти, когда они обнаружат, что она работает еще и на адвоката Левина. Вот тогда у нее действительно начнутся неприятности.
Самое плохое, что не было рядом друга, с кем можно было бы посоветоваться. Она подумывала о том, что можно признаться во всем Анне Макдональд, человеку искреннему и отзывчивому, как никто другой. Милдред слишком чванлива, а Сельма слишком эгоистична. Анна была единственным человеком, кому Молли могла довериться, но Анна была слишком привязана к Уинслоу, была его другом…
Всю дорогу от Саммита Молли была такой нервозной и рассеянной в ожидании встречи с Роквеллами, что почти ничего не замечала вокруг.
Джеду же Кэнтрелу хотелось поболтать с прелестной попутчицей. Первоначально было решено, что повезет ее в город Ходжес, но, когда Уинслоу нашел его, бывший приятель был совершенно в разобранном состоянии и пару слов связать не мог, тем более понять, что от него хотят. И поскольку Уинслоу не мог сам с ней поехать, у него была накачена встреча с инженером, прибывающим по вручению Сэмпсона Левина из Обурна, пришлось сесть на козлы Джеду Кэнтрелу, чему он несказанно обрадовался.
Молли, вцепившись в деревянную лавку сиденья, чтобы не вылететь из трясущейся и подскакивающей на ухабах повозки, вполуха слушала болтовню Джеда. Она уже произнесла все молитвы, которым обучили ее монашки в приюте, когда Джед вернул ее к действительности вопросом:
— Вам нравится здесь природа, мисс Кеннеди?
— Да, очень. Здесь все не так, как в Балтиморе, где я росла. — Да, такой красоты она не видела нигде, может, и нет больше такого места на всей этой чертовой планете. — Не отвлекайтесь слишком от дороги, мистер Кэнтрел, иначе заблудимся. — Молли увидела, что они доехали до того злополучного моста.
Подвесной мост закачался, когда лошади вступили на узкий деревянный помост. Река гремела внизу, ударяясь о гранитные глыбы. Воздух наполнен влагой.
Молли закрыла глаза, чтобы не видеть этой красоты, но чувствовала, как раскачивается мост и сердце ее учащенно забилось.
— Уровень воды очень низкий, — как ни в чем не бывало, продолжал болтать Джед. Нужен дождь. Если Уинслоу хочет пройти здесь пороги нужно много дождя… Вы в порядке, мисс Кеннеди?
— Все хорошо… — слабый голос Молли перекрывал шум бурлящей воды.
В определенном смысле это была правда. Но страх дал положительные результаты: очистилась от дурных предчувствий, с сердца будто камень упал. Она поежилась, провела рукой по волосам — пальцы остались влажными.
— Как же здесь холодно!
— Еще солнце не припекло, — отозвался Джед, направляя лошадь с моста на тропинку, вьющуюся вокруг горы.
— А вы родились здесь, в Калифорнии, мистер Кэнтрел? — спросила Молли, чтобы переключить свое внимание с дороги, идущей между каменной стеной и крутым обрывом.
— Я родился в Нью-Йорке, а воспитывался в Огайо. Последние пятнадцать лет только и делаю, что переезжаю с места на место. Прежде чем перебраться в Калифорнию, я работал в Колорадо.
— Так вы жили в Денвере? — впервые с начала разговора Молли на самом деле заинтересовалась.
— И да, и нет. Преимущественно я работал вне Денвера, на нескольких шахтах, но я много раз бывал в городе. — Джед Кэнтрел не рассказал Молли, что в Денвере у него была женщина, и он прожил с ней почти три года. Кое о чем стоит умолчать, если ты хочешь понравиться женщине.
Сердце у Молли екнуло, она спросила как можно более равнодушным тоном:
— Вы не встречали такого человека по имени Симс Блейд?
— Да кто ж его не знает, — расхохотался Джед, — этот старик очень богат, но он же с ума спятил!
— Правда?
— Старик Блейд, счастливчик ирландец!.. — Джед обрадовался, что Молли наконец-то проявила интерес к его болтовне, и старался поддержать ее внимание. Особенно много он не знал об этом Блейде, но не стал об этом распространяться. — К чему он прикасается, превращается в деньги. Говорят, у него есть нюх на золото, он чувствует его даже глубоко под землей. Что бы ни делал, он каждый раз выходит победителем. Он просто печатает деньги! — Джед притормозил лошадь, стараясь дать дорогу повозке, ехавшей навстречу. Управлял ею Бакли Брукс.
Ездоки обменялись приветствиями и разъелись. Джеду не пришло в голову поинтересоваться, что он так рано едет из Плейсвилла и где же он ночевал.
— Поговаривали, — продолжал Джед, — что Симсу Блейду везло и в карты, и с женщинами. Он был самый настоящий бабник. Что с вами? Вам плохо?
— Не беспокойтесь, я в норме, — Молли глубоко вздохнула и выдавила из себя улыбку. — А у него была большая семья?
Джед подозрительно покосился на свою спутницу, уж не ищет ли она себе богатого мужа. Ее спокойный взгляд удовлетворил его.
— Да уж и не помню, — Джед впервые пожалел сейчас, что родился не богачом.
Шелдон Роквелл обозревал Плейсвилл с балкона второго этажа гостиницы «У Гарри». Развалившись в шезлонге, он потягивал бренди из серебряной фляжки. Как и многие другие калифорнийские шахтерские городки, Плейсвилл вытянулся узкими улочками между глубокой равниной и окружающими холмами. Стоял чудесный осенний денек, но Шелдон был слишком взвинчен, чтобы любоваться природой или изучать разнообразие города.
Плейсвилл представлялся ему безнадежно провинциальной дырой, где единственным развлечением был публичный дом, который и посетил накануне Хэрлен и Бакли Брукс. Последний уговаривал Шелдона составить им компанию, от чего у Шелдона начались рвотные спазмы. Сама мысль о посещении дома под красным фонарем, была ему отвратительна.
Ко всему прочему Шелдон продул в карты местному шулеру три сотни долларов, когда Хэрлен со своим напарником покинули гостиницу. Шелдон, сделал еще один глоток из фляжки, который отозвался судорогой в пустом желудке. Пора бы и позавтракать.
Внизу на улице большая грязная собака с лаем набрасывалась на бредущую лошадь, запряженную в повозку с пустыми бидонами из-под молока. На лай из подворотни выскочила еще одна собака, присоединившись к первой. Дама в выцветшей шляпке и шерстяном пледе, сидевшая на козлах, попыталась кнутом отогнать злобных псов.
— Вот я и увидел самое значительное зрелище в этом городе! — проворчал Шелдон. — Пора! Пора завтракать!
