В Страсбурге шёл дождь. Погода словно хотела напакостить посланцам России. Отгородившись от падающей воды оконными стеклами терминала, Потапов и его коллеги ожидали багаж. Он не заставил себя ждать. Похватав чемоданы и портпледы, представители нижней палаты перебрались в поджидавший их автобус. Движение среди капель дождя началось.
Потапов сидел рядом с Езерским, ещё одним коммунистом. Когда въехали в город, на старые улицы, Езерский с такой живостью крутил головой, бегал взглядом по окрестным зданиям, что Сергей поинтересовался:
– Вы здесь впервые?
– Да.
Потапов не единожды бывал в Страсбурге, успел запомнить его историю, изучить достопримечательности.
– Неплохой город, – с ленивой снисходительностью проговорил он. – Старый. Здесь столько всего было. Сначала древние римляне построили на берегу Рейна военное поселение под названием Аргенторатум, потом варвары его разрушили, но в седьмом веке он возродился под названием Статебургум – город на пересечении дорог, а в средние века начался период процветания в составе Священной Римской империи германской нации, потом в эпоху Возрождения город приобрёл особую популярность, став колыбелью печатного дела. Ну а в семнадцатом веке Страсбург присоединился к Франции. Короче, был и под французским, и под немецким владычеством, приобрёл весьма разнообразные архитектурные стили, а Вильгельм Первый избрал его для реализации своих градостроительных идей, так что немецкий период истории оставил яркий след в виде широких проспектов и улиц, пересекающихся под прямым углом. Примерно так.
Езерский был удивлён его познаниями.
– Надо же, сколько вы всего помните.
– У меня хорошая память. – Он добился своего, вызвал восхищение. Следовало закрепить успех. – Будете гулять, начните со Страсбургского кафедрального собора. Прекраснейшее творение готического зодчества. Собор украшен великолепными астрономическими часами – они бьют каждую четверть часа, а полные часы отмечаются появлением фигуры Смерти. Между прочим, собор стоит на изумительной площади, мощёной булыжником. Обратите внимание на дом Каммерзеля, самое красивое фахверковое сооружение в Страсбурге – обилие резных украшений. В двух шагах оттуда площадь Брогли и здание, где когда-то Руже де Лилль написал Марсельезу, ставшую гимном Франции. На другом берегу реки – Рейнский Дворец, резиденция кайзера Вильгельма, и те самые немецкие кварталы. – На секунду задумавшись, он встрепенулся. – Да, непременно посетите квартал Петит Франс, что означает: Маленькая Франция. Он расположен чуть дальше центра города, вдоль сети каналов и шлюзов. Дома там выдержаны в строгом эльзасском стиле и декорированы деревянными каркасами. И ещё совет – если вы попали сюда, непременно стоит попробовать эльзасские вина. Получите массу удовольствий.
– Вы и в винах разбираетесь?
– Немного. Предпочитаю коньяк, виски, качественную водку. Но здесь сам Бог велел пить вино.
Ему удалось произвести сильное впечатление на Езерского. Такого результата он и добивался.
Гостиница пододвинулась к автобусу. Началась обычная суета с расселением. Потапова волновало одно: учтут ли его статус? Как-никак, он – председатель комитета. Учли. Не обидели.
Успешно разрешив столь важные вопросы размещения, приведя себя в порядок, российская делегация отправилась туда, где находились Дворец Европы, Совет Европы и Европейский парламент. Следовало подготовиться к завтрашнему заседанию.
Европейский парламент принял их деловитой суетой – целеустремленно шли куда-то европейские депутаты и многочисленные сотрудники; слонялись, озирая окрестности, праздные посетители, коих в Государственную Думу, к счастью, не допускали в таком количестве.
Потапов и его коллеги прибыли сюда не для развлечений. Им предстояло защищать Россию от нападок дотошных поборников прав человека. Разумеется, можно отстаивать эти права. Но лишь после того, как защищено государство. Ибо что человек сам по себе? Ничто. Ноль без палочки. Жалкая букашка. Не выживет. Не справится. Не осилит всех тягот существования. Погибнет.
Самое мерзкое, что европейские политики лезли во внутренние дела России. Судили о действиях федеральных властей в Чечне. Упрекали в недемократичности, в чрезмерной коррумпированности. Потапова это раздражало. Будто у них всё идеально, и никаких проблем.
Работа работой, а нельзя было забывать о своих делах. Сергей продолжил общение с Денисовым, потащил его вечером в квартал Петит Франс, на улицу Бен-о-Плант с её крытыми мостами и набережными, буйно украшенными цветами.
Страсбург – раздолье для гурманов. «Страсбургский пирог», чечевица по-эльзасски, страсбургские паштеты из гусиной печёнки, эльзасские копчёности, обязательный шукрут – кислая капуста – с колбасными изделиями и солёным салом и многое другое способно радовать самых взыскательных едоков.
Обосновавшись в уютном ресторанчике с видом на канал, они сделали заказ. Не было забыто и эльзасское вино. Сергей посчитал полезным дать соответствующие пояснения. Обрушить на визави поток сведений. Потрудиться над созданием благоприятного впечатления.
– Сорта винограда, выращиваемые в Эльзасе, разделяются на две группы, – с видом знатока излагал он, вольготно откинувшись на спинку стула. – В первую входят основные сорта: Шасля, Сильванер и Пино. Ко второй относятся благородные сорта, из которых производятся наиболее высококачественные вина: Рислинг, Мускат, Токай-Пино-Гри, Гевюрцтраминер, язык сломаешь, и Пино-Нуар. На долю Сильванера приходится значительная часть здешних виноградов. Рислинг – самый старый сорт в Эльзасе. Вина, производимые из Токай-Пино-Гри, сильны, маслянисты и бархатисты. Гевюрцтраминер – это ароматическая форма известного с давних времен Траминера. И самое качественное вино, пряное, насыщенное и щедрое из этого сорта делают здесь, в Эльзасе. Оно обладает сильным ароматом, в котором выделяются тона лепестков розы, личи, ананаса. Что касается Пино-Нуар – это чёрный сорт. Для красных вин используют только его.
Денисов слушал Сергея с чутким, вежливым лицом, время от времени кивал в знак согласия. Потом они ели шукрут, свиные колбаски, «страсбургский пирог», сдабривая отменную пищу Гевюрцтраминером и Пино-Нуаром.
– Нравится? – выяснял Сергей.
– Нравится. – Сидевший напротив человек светил радужной улыбкой.
– Чудненько.
Дождь закончился. Погода смилостивилась. В спокойную гладь канала втиснулось отражение дома, стоявшего напротив – белые прямоугольники с наклонными перекрестьями деревянных балок, тёмные провалы окон, край черепичной крыши. Левее, за другими зданиями и пятном светлого неба виднелось отражение старинного крытого моста – сам он стоял выше, связывая берега. Было во всем этом нечто умиротворяющее.
– Красивые места, – задумчиво проговорил Потапов, не отрывая глаз от живописной картины.
– Согласен, – услышал он голос Денисова.
Сергей встрепенулся, глянул на коллегу.
– Страсбург смог сохранить своё провинциальное очарование, удержав хрупкое равновесие между развитием промышленности и сохранением окружающей среды. – Эту фразу он запомнил с прежнего приезда. Теперь следовало перейти к волнующей его теме. Напустив шутливое выражение на лицо, он спросил. – Анатолий Николаевич, неожиданный вопрос. Если я попрошусь в вашу партию, примете?
– Примем, – как само собой разумеющееся, отвечал Денисов. – Какие проблемы? Вы – человек известный, уважаемый. Ничем таким себя не скомпрометировали. – Тут его светлые глазки глянули с хитрецой. – А что, имеете намерение?
– Всякое может быть, – уклончиво проговорил Потапов.
Он хотел было заплатить за коллегу, но подумал, что после состоявшегося разговора это будет воспринято как прямой намёк, и воздержался. Закончилось вполне по местным обычаям – каждый платил за себя.
«Есть ли судьба? – размышлял он позже, в отеле, уютно устроившись в кресле с бутылочкой виски. –
