слишком быстро согласившись на предложение торговца. Судя по тому, как загорелись глаза мужчины, так оно и было.
Неважно. В конце концов, часы ворованные, она собиралась выручить за них тысячу-другую, и то при условии, если «ролекс» — не китайская подделка, и вдруг такие огромные деньги, целое состояние.
Но почему-то на душе у Хлои остался неприятный осадок. На обратном пути девушка остановилась перед зданием церкви. Подумав секунду. Хлоя поднялась по выщербленным ступеням и вошла внутрь. Вытащив из сумочки несколько банкнот по пятьсот евро, она свернула их трубочкой и затолкала в щель деревянного ящика для сбора пожертвований.
Сама Хлоя не была католичкой, но ее успокаивала мысль, что деньги пойдут на помощь бедным. Однако с другой стороны, пожертвование, отданное церкви, означает поддержку религии в принципе. Получается, что как атеистка она отступила от своих убеждений?
Измученная сомнениями, Хлоя вернулась в отель мрачнее тучи.
— Сколько ты получила за часы? — спросила Блэки.
— Двадцать пять «косых», — пробормотала Хлоя.
— Шутишь?
— Нет.
— Черт! Потрясающе. Хлоя, ты должна радоваться. На нас пролился золотой дождь.
— Угу. Я радуюсь.
— Как-то не заметно. Что с тобой?
— Не знаю.
— Послушай, давай кутнем как следует. Снимем номер в каком-нибудь шикарном отеле. Позвони в «Негреско». Представляешь, мы проведем нашу последнюю ночь в Ницце в старинном отеле, вечером поужинаем в ресторане, закажем самые изысканные блюда, а потом пойдем танцевать.
— Я устала.
— Черт подери, Хлоя, такой успех надо отметить. Может, завтра весь этот мир разлетится на куски, так давай сегодня оттянемся по полной программе. Обалдеть, за какие-то серебряные часы нам отвалили двадцать пять кусков. Просто не верится!
— Ничего удивительного, — Хлоя пожала плечами, — «ролекс» оказался эксклюзивным экземпляром, сделанным по спецзаказу. — Но она не сказала, что часы были платиновые и что на самом деле ей заплатили гораздо больше. Хлоя молчала и о пяти тысячах, оставшихся лежать в ящике для пожертвований, и о других пяти тысячах, которыми она не стала делиться с подругой. Последнее получилось совершенно случайно. Сделав щедрое пожертвование, Хлоя решила сказать, что получила за часы тридцать тысяч. Но почему-то, отвечая на вопрос Блэки, произнесла: «Двадцать пять». Слова сами сорвались с языка, и Хлоя посчитала, что исправлять оговорку слишком поздно.
Заказать комнату в отеле «Негреско» оказалось не так-то просто. Хлое предложили единственный свободным номер: двухместный люкс с видом на море стоимостью тысяча двести евро за ночь. Хлоя согласилась не раздумывая. Она полностью оплатит все расходы, и неприятный инцидент с «лишними» деньгами можно будет считать исчерпанным.
— Отличная новость, — сказала Хлоя. — Мы переезжаем в «Негреско». Двухместный люкс, все расходы за мой счет.
— Да брось ты, Хлоя. У нас уйма деньжищ. Заплатим пополам.
— Знаю. Но мне хочется сделать тебе подарок.
Старинное здание отеля «Негреско» с высоким красным куполом и белоснежными стенами находилось на Английской набережной. Вход в отель украшал причудливый навес из стекла и кованого чугуна. Важный швейцар в униформе, расшитой золотым позументом, провел девушек в вестибюль, где на стенах были развешаны живописные полотна и роскошные гобелены ручной работы. Спускающаяся с потолка огромная хрустальная люстра заливала вестибюль ослепительным светом.
Как утверждал путеводитель Блэки, «отель был построен румынским эмигрантом Анри Негреско в 1912 году и сразу же стал необыкновенно популярным. Среди постояльцев отеля были Коко Шанель, Эрнест Хемингуэй, Марлен Дитрих, Франсуаза Саган и прочие мировые знаменитости, в том числе члены клана Рокфеллеров и дочери американского короля швейных машинок Исаака Зингера».
Номер Блэки и Хлои состоял из гостиной и двух спален, с балкона открывался вид на набережную и великолепный песчаный пляж с длинными рядами бело-голубых полосатых зонтиков, под которыми разрешалось загорать только постояльцам отеля. Дальше, насколько хватало глаз, простиралась лазурная синева знаменитой бухты Ангелов. Долетавший с моря легкий бриз нежно перебирал складки занавесок из тончайшего молочно-белого шелка.
— Апартаменты в духе Грэйс и Одри. — заметила Блэки. — Гари Грант в любой момент может вломиться через эту дверь и, закинув на плечо конец красного шарфа, попросить, чтобы мы спрятали его от полиции.
— Пошли на пляж?
— Ну, конечно, куда же еще.
У входа на пляж охранник проверил фирменные визитки отеля и, убедившись, что Хлоя и Блэки являются постояльцами «Негреско», указал им на свободные шезлонги. Официант в белой крахмаленой рубашке принес два высоких бокала с холодными апельсиновым соком. Подруги, как и подобает девушкам из высшего общества, небрежно расположились в шезлонгах и взялись за чтение: Хлоя молча изучала какой-то толстый фолиант, Блэки шелестела страницами глянцевого журнала, вслух комментируя истории из жизни европейских знаменитостей.
— Кто, по-твоему, король рок-н-ролла? — спросила Блэки.
— Элвис Пресли.
— А вот и нет. Джонни Холлидей.
— Кто? — Хлоя подняла голову от книги.
— Французская рок-звезда. — Блэки показала фотографию в журнале.
— Серьезно?
— М-м-м… да, судя по фотке, трудно поверить, но журнал утверждает, что титул принадлежит именно ему.
— И как же называется этот журнал?
— «Oh la!»
— Ты перешла на французские журналы? А как же «Хелло»?
— Да надоели мне их знаменитости. С ними и так все ясно. Я теперь занимаюсь европейцами: испанцы, французы… — Блэки потрясла перед носом Хлои свежим номером «Привет, Париж!».
— Но ты же не читаешь по-французски.
— Для того чтобы понять суть сплетни, совершенно не обязательно знать французский, там полно фотографий. Вот, к примеру, Момо Дриди или Массимо Гарджиа. Ты когда-нибудь слышала о таких?
— Нет.
Хлоя отложила книгу и обвела взглядом пляж. «Интересно, — подумала она, — нет ли среди этой солидной публики кандидата на роль жертвы?» К сожалению, ей не удалось разглядеть ни одного праздно слоняющегося мужчины, все они были либо со спутниками, либо со спутницами. Хлоя решила написать домой. Она достала открытку с видом Ниццы, вывела на обороте: «Дорогие мама и папа» — и замерла. Промучившись минут пять, девушка сердито тряхнула головой и отложила незаконченное послание. Откинувшись на спинку шезлонга, она прикрыла глаза: странно, с одной стороны, ее не покидало чувство вины. Хлоя не могла забыть, что за той роскошной жизнью, которую они себе устроили, стоит преступление, и в то же время ей безумно хотелось совершить новое дерзкое ограбление. Казалось, сознание того, что она может пойти на новое преступление, избавляло Хлою от чувства вины. Она не хотела бросать свой преступный промысел. «Кроме того, — рассуждала Хлоя, — наши жертвы сами нарывались на неприятности». Но ей очень хотелось избавиться от угрызений совести.
Затем в голове само собой всплыло имя Джона. Где он сейчас? Мысль о том, что его сопровождает другая девушка, по-прежнему причиняла боль. Хлоя чувствовала себя отвергнутой и забытой.
Блэки не сразу обратила внимание, с каким мрачным выражением лица подруга вглядывается в морские просторы. Заметив неладное, она предпочла отвернуться. Честное слово, Блэки с большим
