Дневник заштатной звезды

телестудии дала мне твой номер. Она сказала, что я могу позвонить.

Сто процентов, это идея Чарли. Только она могла так пошутить, дав Арчи Риммеру мой домашний номер телефона.

– Я просто хотел сказать тебе спасибо, парень, огромное спасибо. И если я могу для тебя что-нибудь сделать, просто позвони мне. Серьезно, парень… позвони… спасибо тебе.

Голос Арчи начал срываться: старик явно расчувствовался. Либо так, либо в глотке у него до сих пор торчал кусок хряща. Я нажал кнопку «стереть» – пошло второе сообщение.

На сей раз это точно Пиппа.

– Привет, Шшшаймон, это Винс Зависти. Как ты там, приятель?

Мое сердце упало еще ниже. Винс был в стельку пьян.

– Ты мой лучший друг, правда, – мямлил он в трубку. – Нет, поштой. Для меня ты больше чем друг.

Он снова затянул свою старую песню про «сына, которого у него никогда не было», и закончил уже сквозь слезы:

– Пожвони мне, Шаймон… я один… шовшем один.

Я тут же нажал кнопку «стереть», полностью безразличный к пьяному бреду жалкого, потрепанного жизнью неудачника.

Ну уж последнее сообщение – наверняка от Пиппы.

– Саймон, это Мими. Позвони мне.

Представьте себе пятилетнюю девчушку, осваивающую магнитофонные кнопки и одновременно скребущую ноготками по грифельной доске и царапающую вилкой пустую тарелку. Именно такой эффект возымел на меня в тот момент голос Мими. Она была на грани истерики, и мне стало страшно. Я лихорадочно вдавил кнопку «стереть», по сообщение заиграло снова.

– Саймон, это Мими. Позвони мне.

В мозгу медленно и зловеще загудела виолончель из саундтрека к фильму «Челюсти»: дум, дум, дум, дум, дум, дум, дум, дум.

Я снова нажал «стереть», на этот раз чуть сильнее.

– Саймон, это Мими. Позвони мне.

Дум, дум, дум, дум, дум, дум, дум, дум.

С остервенением я вдавил кнопку несколько раз подряд.

Дум, дум, дум, дум, ДУМ, ДУМ, ДУМ, ДУМ.

– Саймон, это Мими. Позвони мне.

Размеренный ритм виолончели порвался скрипичным стаккато из хичкоковского «Психоза»: дум, дум, дум, дум, дум, дум, дум, дум, ПИ, ПИ, ПИ, ПИ.

пиииииииииииииииииииииииииииИИИИИИИИИИИИИППППППППП!

Я выдернул штепсель из розетки, и автоответчик наконец-то затих. Меня била мелкая дрожь, и чтобы хоть немного успокоиться, пришлось до самого вечера пересматривать старые выпуски «Саймон говорит».

Как же мне хочется, чтобы она перестала мне названивать – как и те двое. Что я такого сделал? Всего лишь поговорил с Винсом, переспал с Мими и спас жизнь Арчи. Да что с ними со всеми? Почему они просто не могут оставить меня в покое?

26 мая

Надиктовал Пиппе на автоответчик сообщение, напомнив о благотворительном бале «ЕБД» и подробно рассказав о послании, оставленном Винсом. К сожалению, я не смог припомнить все куплеты «Сына, которого у меня никогда не было», но уверен, она поймет, о чем речь.

В сегодняшнем выпуске «Слишком рано для беседы» грудь Пиппы так и рвалась наружу, едва сдерживаемая весьма откровенным беленьким топом. Когда она передала слово Падди, лицо последнего расплылось в сладострастной улыбке.

– Если бы этих песиков-молокососиков продавали на рынке, – интимно замурлыкал он, – я взял бы себе вон того, с розовой пипочкой.

Пиппа все еще была на мониторе и не замедлила воспользоваться моментом.

– Будь они песиками, – сказала она, – я скорее засунула бы их в мешок, привязала кирпич потяжелее и сбросила с моста в Темзу, чем позволила тебе, Падди, наложить на них лапу.

На какую-то долю секунды студия затаила дыхание, устремив взгляды на Падди в ожидании ответной реакции. Но Падди лишь мерзко загоготал, и «группа поддержки» немедленно ответила тем же.

Пиппу официально признали «своей».

27 мая

Меня неотступно преследует один и тот же сон: будто мы с Пиппой – новость номер один. Сон как бы принимает форму снимков вездесущих папарацци.

ВСПЫШКА: Мы с Пиппой выходим из лимузина.

ВСПЫШКА: Я в смокинге, неотразимый и загорелый.

ВСПЫШКА Пиппа в «Гуччи», блистательная и шикарная.

Мы в каждом таблоиде. Мы на обложках журналов. Наша жизнь – сплошной вихрь светских тусовок и модных кинопремьер. «Питерс и Пипс, Поистине Звездная Пара».

Но почему все это происходит лишь во сне? Почему мы с Пиппой не можем быть вместе? У нас ведь так много общего: у нас один и тот же агент и мы оба прошли через пантомиму в Гримсби. Если это не узы, то тогда я просто не знаю – что. Все остальное в моей жизни складывается очень и очень неплохо, так почему бы заодно не получить и девушку своей мечты? Чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что это само собой разумеется.

Пусть только она мне перезвонит.

29 мая

Полночь.

Набираю ее номер.

Уже знакомый механический голос привычно предлагает оставить сообщение. Однако на сей раз я настроен весьма решительно: я всего лишь оставлю короткое послание, напомнив о благотворительном бале «ЕБД», скоренько извинюсь за свои последние сообщения и сразу повешу трубку. Таков был план, но есть в автоответчике Пиппы нечто такое, что притягивает меня словно магнит. Я будто попадаю под его волшебные чары. Начинаю говорить и уже не в силах остановиться.

Я нес какую-то несуразицу, точно комик, забывший главную шутку. Я перескакивал с одной темы на другую, без какой-либо общей идеи. Это был монолог без содержания, разговор с самим собой без всякого смысла. Взглянув на часы, я вдруг понял, что говорю с железякой уже целых тринадцать минут. Пора было закругляться.

В лучших традициях шоу-бизнеса я решил закончить песней.

Мое исполнение классической вещи Нормана Уиздома [32] «Не смейся надо мной, глупцом несчастным» было в самом разгаре, когда в трубке пискнул звуковой сигнал, сменившийся злобным мужским рыком:

– Да заткнешься ты наконец, мать твою!