Потом Тихомиров провожал Анну до автобуса. У автобуса уже скопились деревенские с мешками и корзинами. Шофёр открыл дверь, и все бросились в автобус, стараясь занять место поудобнее. Последней в автобус вошла модистка.
— Если что, — сказал Тихомиров дочери, — поживи дома. Сейчас автобусы по расписанию ходят, из деревни многие на работу в райцентр ездят.
Анна благодарно ткнулась лицом в отцовский ватник.
— Ничего, ничего, — утешал он её. — Перемелется — мука будет, — И осторожно погладил волосы дочери. Анна всхлипнула, улыбнулась сквозь слёзы отцу и поднялась в автобус.
Тихомирова вызвали в контору к председателю. Здесь же сидел парторг Буянов.
— Собирайся в область, — сказал председатель Тихомирову — Получишь запчасти в «Сельхозтехнике», — Оглядев замасленный ватник Тихомирова, он добавил: — Оденься по-парадному, по кабинетам начальства будешь ходить.
Затрезвонил телефон. Председатель послушал, чертыхнулся.
— Иду, иду, — сказал он. — Всё, выезд через полчаса, — повернулся он к Тихомирову.
— К концу дня только доберёмся, — засомневался Тихомиров.
— Что не сделаешь сегодня, закончишь завтра. Командировка на два дня. Всё, — И председатель вышел,
— Есть просьба, — сказал Тихомиров.
— Давай, — отозвался Буянов.
— Тот раз мы пьесу смотрели… А писатель наш, местный. Может, пригласим для беседы с народом, вместо лектора по семье и браку? Писатель всё-таки!
Буянов задумался.
— А что! одобрил он. — Мысль дельная. Сколько мы лекторов по семье ни приглашаем, всё Клара Цеткин да Клара Цеткин и ещё Август Бебель, А он парень молодой, современный. Пьесу серьёзную написал. Приглашай. С оплатой не обидим, И если хочешь значь, что может стать лучшим ответом нашей общественности,
Тихомиров в чёрном пальто, чёрной шляпе и белом шёлковом кашне был торжественно важен, Входя в театр, он приподнял шляпу, и вахтёрша его беспрепятственно пропустила,
В приёмной директора театра сидела молоденькая секретарша.
— Здравствуйте, — сказал Тихомиров. — Я из колхоза «Стальной конь». Наша общественность решила устроить встречу с писателем Скоробогатовым, пьесу которого мы недавно посмотрели.
Секретарша молча написала адрес на листке бумаги и протянула Тихомирову.
— Идите и пригласите к себе этого местного гения.
— Может, сначала позвонить? — засомневался Тихомиров.
— А у него нет телефона…
Дом был двухэтажным, ещё довоенной постройки. Писатель жил в коммунальной квартире, на это указывали четыре кнопки звонков с табличками фамилий. Тихомиров позвонил. Писатель открыл сам. Был он в мятой рубахе и спортивных шароварах и недоуменно смотрел па Тихомирова, по-видимому, не понимая, зачем он понадобился этому торжественному человеку во всём чёрном,
— Я из колхоза «Стальной конь», отрекомендовался Тихомиров.
Писатель жестом пригласил его войти. Комната была небольшой» из обстановки были стол, пишущая машинка, раскладушка, два стула и три книжных полки, поставленных одна на другую. Ещё в одном из углов возвышалась какая-то кипа, прикрытая брезентом.
Писатель снял со стола машинку, сел на стул, а на второй пригласил сесть Тихомирова.
— Слушаю вас.
— Нам очень понравилась ваша пьеса «Ещё не вечер», — сказал Тихомиров.
— Хорошая пьеса, — подтвердил писатель.
— Поэтому я и приехал к вам посоветоваться, — сказал Тихомиров. — По жизненно важным вопросам.
— А почему ко мне?
— Я понимаю так, — объяснил Тихомиров. — Если что болит в теле, идёшь к врачам. К ухо-горло-носу. Или к урологу. А вот как жить человеку, какое правильное решение принять, тут тоже должен быть специалист. И это — писатель.
— Вы правильно считаете. Писателей в своё время называли «инженерами человеческих душ».
— Вот я и решил посоветоваться с вами, — сказал Тихомиров. — По поводу себя, по поводу жены, по поводу одной женщины и по поводу моей дочери.
Писатель окинул Тихомирова внимательным взглядом.
— Ни в одном глазу, — поняв значение этого взгляда, сказал Тихомиров. — Я вообще редко пью. По праздникам или за компанию.
— А может, вам всё-таки в райком обратиться? — предложил писатель. — Они знают местные условия и могут дать более правильный совет.
— Нет! — подумав, отказался Тихомиров. — В райком ходят по другим вопросам, по которым есть твёрдые установки… Но вы не беспокойтесь. Мы вам заплатим.
— За что? — спросил писатель.
— За советы. Адвокатам же платят за советы.
— За советы я денег не беру. Правда, до сегодняшнего дня никто мне их и не предлагал. Ладно. Попробуем разобраться в ваших ситуациях, Вы посидите, я сейчас… — Писатель вышел в коридор.
Тихомиров слышал, как он стучал в соседнюю комнату. Там, по-видимому, никого не оказалось. Тогда писатель стал стучать в другую дверь. Ему ответил старушечий голос. Писатель о чём-то спросил.
— Громче говори, — требовала старуха.
— Червонец дайте, — громко сказал писатель. — Вечером верну.
— Не дам, — сказала старуха. — Прошлый раз три рубля почти неделю не отдавал.
— Евдокия Петровна, — почти кричал писатель. — Друг ко мне приехал, уважить я его должен.
— Сегодня твоя очередь коридор мыть и туалет. Почему не моешь?
— Помою, — пообещал писатель, — Выручи, Евдокия Петровна.
— Не дам. — И Тихомиров услышал, как захлопнулась дверь.
Писатель вернулся не то чтобы растерянным, но немного смущённым.
— Извините, — сказал Тихомиров, — Я так думаю, на сухую какой разговор? Может, я сбегаю, возьму чего?
— Нет уж, — сказал писатель. — Вы мой гость. Я вас приглашаю в ресторан. Пообедаем и всё обсудим. — Писатель достал галстук, повязал его, пригладил углы воротника рубашки. — Пошли, — решительно сказал он. — Вперёд и выше. Шире размах прыжков в воду.
На улице решительность писателя поубавилась. Он шёл нарочито медленно, поглядывая по сторонам.
— Подождите меня минуту, — попросил он Тихомирова, бросившись к человеку на противоположной стороне улицы.
Тихомиров видел, как жестикулировал писатель, что-то доказывая. Молодой мужчина выслушал, засунул руку в карман, вынул оттуда мелочь и показал писателю. Писатель махнул рукой и вернулся к Тихомирову.
— Приятель, — пояснил он Тихомирову — Почти друг.
Показалась вывеска ресторана, и писатель ещё больше замедлил шаг.
— Извините, — писатель, по-видимому, увидел ещё одного приятеля. Последовал короткий разговор, и приятель достал из кармана трёхрублёвку. Писатель вернулся к Тихомирову приободрённым.
Меж тем вывеска ресторана всё приближалась. Писатель ещё замедлил шаги, особенно тщательно всматриваясь в каждого прохожего, но приятелей больше не попадалось. И тогда Тихомиров решился.
— Что же получается? Я отнимаю ваше драгоценное время, а вы меня ещё к тому же ведёте в
