— Ты дура! Ты даже не знаешь, что окучивают картошку, а не огурцы, А свой дом — это прекрасно, и огород прекрасно, и сад! И если люди этого стесняются, они становятся беднее, потому что человек был и всегда будет связан с землей. Можешь смеяться, но я здесь радуюсь. Я здесь живу!
— Еще как! — возмутилась Ольга. — Тебя уже здесь все знают.
— Да, — подтвердил Петров. — И я знаю всех. И это приятно — знать друг друга. И это высшая радость людей — общаться друг с другом. Общаться, а не функционировать! Когда я работал на своем заводе, у нас тоже не все получалось… Но я тогда ничем не мог помочь. А сейчас я могу. И должен это сделать, потому что, если я этого не сделаю, я буду…
— Сукиным сыном, — вставила Ольга.
— Правильно, — подтвердил Петров. — Кое-что ты все-таки понимаешь.
— Я-то понимаю, — согласилась Ольга. — А вот ты, кажется, нет. Наше дело — провести исследования, сделать выводы и выработать рекомендации. Зачем ты влезаешь во все дыры?
— Рекомендации — это прекрасно, — сказал Петров. — Но ты не хуже меня знаешь, что мир уже имеет рекомендации на все случаи жизни: и как руководить, и как подчиняться, и как делать табуретки. Но любая рекомендация — это только рекомендация, которую можно принять или не принять. Главное все- таки — сделать. И если я помог конкретной работнице — это конкретно, это останется.
— А может быть, ты ошибся в выборе профессии? — спросила Ольга. — Может быть, тебе надо было стать плотником? Тогда бы ты делая свои табуретки. Это конкретно. Сам сделал — сам сидишь.
— Но почему же? — возразил Петров. — Я бы и табуретки делал для других, Пусть сидят на здоровье.
— Ты же ученый, ты исследователь, — снова начала Ольга.
— А почему ты думаешь, что я ученый? Я еще лично об этом не знаю.
— Вообще-то пора бы уже знать…
— Удивительно! — вскинулся Петров. — Ну и поколение! Знают, когда пора и когда не пора. Знают, как жить и что делать. Вот Лев Толстой не знал этого. Он искал.
— Ну что ж, ищи. — Ольга усмехнулась.
Они помолчали. И вдруг Ольга спросила:
— Как у тебя с ней?
— Хорошо, — сказал Петров. — Тебя устраивает этот ответ?
— Меня-то это совсем не устраивает…
Работал завод. Из полуавтоматов выскакивали еще дымящиеся пластмассовые крышки. Под потолком цеховых пролетов проплывали краны.
Ольга пристроилась с секундомером на участке штампов. Работницы некоторое время присматривались к ней, потом перестали обращать внимание.
У работницы кончились заготовки. Она остановила пресс и пошла искать тару. Ольга включила секундомер и сделала пометку у себя в блокноте.
Ольга видела, как пожилая работница с трудом потащила ящик с заготовками, потом отдыхала, потом только включила пресс. Ольга остановила секундомер.
Во дворе шел дождь. Работницы запахивали халаты, прикрывались газетами, бежали через двор в поисках тары.
Ольга сделала пометку: «Местком — амбулатория».
Петров и Людмила Ивановна работали в отделе кадров. Петров просматривал личное дело Кашкин.
— Интересно, — проговорил Петров. — Очень интересно.
— Людмила Ивановна оторвалась от бумаг.
— Как только где заваливаются дела, так туда бросают Кашкина.
— Это понятно, — ответила Людмила Ивановна. — Он хороший работник, любой участок вытянет.
— А чего он всю жизнь в заместителях?
— Это решаю не я, а там. — Людмила Ивановна ткнула в потолок.
— На небе, что ли? — поинтересовался Петров.
— У высокого начальства, — пояснила Людмила Ивановна.
— А высокому начальству тоже иногда надо подсказывать.
— Как? Приду я, что ли, к директору завода и скажу: Иван Степанович, Кашкина начальником надо сделать. Так, что ли?
— Да, — подтвердил Петров. — Вы же работник отдела кадров. Кадров! — подчеркнул Петров.
— Да вы что! — рассмеялась Людмила Ивановна. — Директор скажет мне: ты чего, Людмила, чокнулась, что ли? Твое дело — подготовить документы, а решать будем мы.
— Правильно, — сказал Петров. — Решать будут они. Но подсказать им надо обязательно.
— Вы что, серьезно? — спросила Людмила Ивановна.
— Вполне, — заверил ее Петров.
Ольга разговаривала с председателем завкома. Тот нашел нужный документ и сказал:
— За три месяца на участке штамповки было выдано сю сорок больничных листов.
— Значит, практически каждая работница за эти месяцы проболела дважды. Или в этот цех специально набирают очень болезненных женщин… — развивала свою мысль Ольга.
— Или в этом цехе есть постоянные условия, которые располагают к большой заболеваемости. Вы хотите такой сделать вывод? — тут же сообразил председатель завкома.
— Я только собираю данные, — обворожительно улыбнулась Ольга. — Выводы будут делать другие. Если вы не возражаете, я обращусь к вам за необходимой информацией, — сказала Ольга, вставая.
— Конечно, заходите, буду рад, — без особого энтузиазма заверил ее председатель завкома.
Сидя за столиком в кафе, Ольга читала документы.
Подошел Петров с тарелками в руках, сел рядом.
— Ну что же, во всяком случае, это достаточно убедительно и, главное, не только объясняет срывы в работе цеха, но и позволяет в какой-то мере их прогнозировать, — сказала Ольга.
— Вот именно, — кивнул Петров.
— Что ты собираешься со всем этим делать?
— В первую очередь откровенно поговорить с самим Прокопенко.
— Ты хочешь убедить его в том, что он не справляется со своими обязанностями?
— Примерно так.
— Не делай глупости. За всю историю человечества никто — от королей до начальников цехов — не понимал и никогда не поймет этого.
— Понятно…
— Хочешь, я предскажу тебе, чем это кончится?
— Предскажи, — сказал Петров,
Петров и Людмила Ивановна работали в отделе кадров. Зазвонил телефон. Петров снял трубку и, не слушая, протянул ее Людмиле Ивановне.
— А это вас. — Людмила Ивановна отдала трубку Петрову.
— Петров… Как хочешь. Могу к тебе зайти… Хорошо. Я на месте.
Снова зазвонил телефон, Петров протянул Людмиле Ивановне трубку.
— Да… — Людмила Ивановна заинтересовалась. — А какие?… Конечно срочно… Михаил Петрович, можно я отлучусь минут на двадцать?
— Можно, — сказал Петров. — А что случилось?
— Сосиски привезли, — несколько смущаясь, ответила Людмила Ивановна. — Молочные. Вам взять?
— Спасибо. Не надо. — Петров пододвинул к себе счеты и начал считать. Людмила Ивановна тихо
