Дин Юсон замедлил шаг.
— Окчу…
Сор Окчу остановилась.
— Окчу, я так рад нашей встрече, мне хочется многое вам сказать…
Сор Окчу стояла молча, низко опустив голову, придерживая руками раздуваемые ветром полы куртки.
— Если вы дорожите нашей любовью, почему вы до сих пор отстранялись от меня? Вы совсем не думали обо мне, — наконец сказал Дин Юсон самое главное.
— Товарищ военврач! — Почему-то в эти счастливые для нее минуты Сор Окчу вдруг захотелось назвать любимого именно так, как она называла его на фронте. Она подняла взволнованное лицо и жалобным голосом сказала — Умоляю вас, не надо об этом. Пожалейте меня, у меня сердце от боли разрывается.
У нее не хватило мужества сказать, почему она отрекается от своей любви, — ей было тяжело признаваться в своем увечье.
Дин Юсон не стал приставать с расспросами. Он все понял, а лишние вопросы лишь растравили бы незажившую душевную рану. В молчании прошло несколько минут. Сор Окчу наконец взяла себя в руки, она решила именно сейчас сказать Дин Юсону о своем решении.
— Товарищ военврач, можно ли вам сделать одно предложение? — тихо, стараясь не выдать волнения, спросила Сор Окчу.
— Конечно, можно, какое предложение? Я слушаю вас. — Дин Юсон заметил, что девушка волнуется.
— Если говорить откровенно, то еще в Хаджине, когда я получила письмо от Бонхи, я все обдумала и приехала сюда с определенной целью…
— Какой? Говорите, я слушаю вас. Только сначала пойдемте вон туда, там, кажется, есть скамья, — сказал Дин Юсон и повел Сор Окчу к скамейке, стоявшей у самой воды. Они сели, вода плескалась почти у их ног.
— Я все знаю о ваших спорах по поводу первой операции на человеке, и я хочу быть вашим первым пациентом, — на одном дыхании произнесла Сор Окчу эти слова, и ей сразу стало легче, словно она преодолела крутой подъем. И сразу вернулось привычное спокойствие, она без волнения ждала ответа.
— Что вы сказали? — Дин Юсон удивленно посмотрел на девушку, пораженный ее невозмутимым видом. — Нет, это невозможно… Да еще ничего и не решено…
— Товарищ военврач, Бонхи мне все рассказала. Вы должны меня понять, я рассчитываю на это. Ведь мое желание вызвано моим расположением к вам, стремлением принести пользу Родине. Я знаю о ваших чувствах ко мне. Спасибо вам за постоянство, но ведь и мое чувство к вам не прошло, поэтому я и приехала сюда. Я хочу вам помочь, и пусть случится самое непоправимое, я не боюсь…
Дин Юсон не отвечал. Перед ним была прежняя Сор Окчу, которая ради спасения раненых кинулась под огонь врага, которая, не желая обременять его, уехала от него. И вот она снова идет ему на помощь — предлагает свою жизнь, чтобы он успешно завершил свои труды, направленные на исцеление инвалидов войны.
«Что за удивительная девушка? — думал Дин Юсон. — Честная, мужественная, бесстрашная. Вот и сейчас предлагает себя для первой операции!»
Дин Юсон и гордился ее порывом, и в то же время пугался ее решения. Но нет, он не возьмет в руки скальпель, чтобы на этой девушке испытать свой метод.
— Спасибо, Окчу, — сказал он твердо, — но наш метод еще нуждается в тщательной проверке…
— Товарищ военврач! — Девушка с мольбой смотрела на Дин Юсона. — Зачем обманывать и меня и себя? Я не отступлюсь. Я вам говорила, что готова к любым испытаниям. Не бойтесь. Прошу вас, оперируйте первой меня, а не Хван Мусона! Говорю так потому, что я лучше, чем кто-либо, знаю о вашем отношении к этому больному. Я хочу до конца идти вместе с вами, рядом с вами, пока мы не достигнем цели.
Сор Окчу опять разволновалась и умоляюще смотрела на Дин Юсона.
— Дорогая Окчу, спасибо вам, большое спасибо. — Дин Юсон сжал руку девушки в своих ладонях. Его взгляд излучал любовь и восхищение.
— Это вам спасибо, — тихо отозвалась Сор Окчу.
Она поднялась. Дин Юсон тоже встал. Как хотелось ему сейчас нежно обнять девушку и без конца целовать ее пылающее лицо. Но нет, он этого себе не позволит. И он вспомнил… Как-то на фронте они вместе выполняли боевое задание. На обратном пути они набрели на поляну, всю пылавшую цветущими хризантемами. Они долго стояли, взявшись за руки, среди моря цветов и смотрели друг на друга горящими глазами. Ему неудержимо тогда хотелось обнять и расцеловать девушку, но он сдержался…
— Окчу, я искренне благодарю вас. Я самый счастливый человек на свете. Я счастлив, что моим спутником в жизни будет такой преданный друг, как вы… — Дин Юсон не мог дальше говорить, к горлу подступил горячий комок.
Повлажневшими глазами Сор Окчу смотрела на Дин Юсона и счастливо улыбалась.
Поднялся ветер, волнение на реке усилилось, ночной мрак окутывал землю.
7
Заместитель заведующего отделением Рё Инчже был потрясен. Он сидел у себя в кабинете и никак не мог прийти в себя. Два дня назад в клинику поступила больная Сор Окчу, он знал, кто она, — коллеги рассказывали о ее судьбе. Но он и предположить не мог, что девушка будет настаивать, чтобы ее первой оперировали по методу, разработанному доктором Юсоном. Первой! Это непостижимо. Такая на вид хрупкая, такая тихая, и на тебе! И откуда берется столько мужества, какая сила заставляет ее идти на самопожертвование?
Вспомнились рассказы Чо Гёнгу и Гу Бонхи о Сор Окчу и Дин Юсоне, да так живо, будто он слышал их голоса.
Рё Инчже погрузился в раздумье. Так верить в успех творческих поисков своего возлюбленного! Ведь полной гарантии нет и быть не может! И тем не менее готова идти на смерть, что вовсе не исключено. Но не может быть, чтобы девушкой руководила только любовь. Нет, такие люди общественные интересы ставят выше личных. И их любовь есть тоже продукт новых социальных взаимоотношений, окрепших в революционной борьбе, борьбе во имя блага трудового народа, которому они посвятили себя целиком.
И Рё Инчже позавидовал влюбленным. В его жизни ничего подобного не случалось. Да, любовь Дин Юсона и Сор Окчу — это любовь людей нового поколения. Какое это, оказывается, возвышенное чувство! Что может устоять перед такой любовью? Этим людям все по плечу.
Размышления Рё Инчже прервал стук костылей в коридоре. Затем дверь его кабинета отворилась и в комнату вошел Хван Мусон.
— Товарищ доктор! — Покрасневшее лицо Хван Мусона выдавало его волнение. Он сказал, что нигде не нашел ни Чо Гёнгу, ни Дин Юсона, поэтому без церемоний пришел сразу к нему, и скороговоркой добавил: — Первой оперировать Сор Окчу нельзя. Первая очередь моя. Прошу вас решить вопрос в мою пользу.
Просьба Хван Мусона не вызвала недоумения, но Рё Инчже явно оказался в затруднительном положении — он и сам еще не знал, когда будет эта операция и кто первым ляжет на операционный стол.
Хван Мусон, видя замешательство врача, настойчиво продолжал:
— Сор Окчу во время войны уже однажды спасла мне жизнь, рискуя собственной, и чудом осталась сама жива. А сколько она натерпелась лиха. А вы, как я узнал, хотите ее оперировать первой. Нет, этого я не допущу! — Последние слова Хван Мусон почти выкрикнул.
Рё Инчже по-прежнему хранил молчание. Что за люди?! Каждый стремится во что бы то ни стало первым лечь на операцию, которая не гарантирует благополучного исхода.
