И тут в кабинет вошел Дин Юсон. Он, видимо, хотел посоветоваться с Рё Инчже по поводу очередных операций, какие предстояло делать во второй половине дня. Дорогу ему неожиданно преградил Хван Мусон.
— Товарищ Юсон, что же это делается? От вас я этого не ожидал. Разве можно первой Окчу… — Хван Мусон судорожно сглотнул.
— Товарищ Мусон, успокойтесь. Вам вредно волноваться. Прошу вас.
Дин Юсон помог больному сесть и сам присел рядом. Он, в сущности, ждал такой реакции со стороны Хван Мусона. Но когда столкнулся с ней, немного растерялся.
Дин Юсону нелегко далось его решение первой оперировать Сор Окчу, перед этим он провел несколько бессонных ночей. Думал он, конечно, и о Хван Мусоне. Он верил в успешное завершение операции, но все же стопроцентной гарантии успеха он дать не мог. Поэтому он хотел сделать первую операцию человеку, ему близкому. Таким человеком была Сор Окчу. Вот когда операция пройдет успешно и его метод всеми будет одобрен, когда он сам будет окончательно уверен, что стоит на верном пути, тогда он сделает операцию и Хван Мусону и другим. Вот почему Дин Юсон после долгих раздумий принял предложение Сор Окчу. В случае каких-либо осложнений он один ответит за все, в том числе и перед самим собой.
— Я протестую, доктор! Нельзя первой оперировать Окчу. Моя совесть не позволит, чтобы она была первой, — твердо стоял на своем Хван Мусон.
— Товарищ Мусон, выслушайте меня. Вы пока нездоровы, вас сейчас нельзя оперировать. А мы не можем ждать, пока вы поправитесь. Вы согласны со мной? Я хорошо понимаю ваши чувства, но что поделаешь… Прошу вас, поймите и вы меня, — вынужден был таким образом объяснить свое решение Дин Юсон.
Однако Хван Мусон не сдавался. Он утверждал, что абсолютно здоров и хорошо перенесет любую операцию.
Дин Юсон был тронут до глубины души. И Сор Окчу, и Хван Мусон, оба хотели помочь ему, были готовы своим самопожертвованием принести пользу науке, прийти на помощь другим. Дин Юсону с большим трудом удалось уговорить Хвгн Мусона уйти в палату. Проводив его, он вернулся в кабинет.
Рё Инчже как-то по-новому посмотрел на Дин Юсона.
— Доктор Юсон, вы все еще не отказались от своих идей? Намерены делать операцию на человеке? — спросил он.
— Да. Намерен, — ответил Дин Юсон.
— Вам не страшно экспериментировать на таких удивительных людях? Ваш скальпель не дрогнет?
— Товарищ Рё Инчже, я верю, все будет хорошо. Именно уверенность позволяет мне взять в руки скальпель и оперировать первой любимую девушку. Слов нет, она прошла через ужасные испытания, много горя натерпелась, и мне было нелегко решиться на эту операцию, но я должен это сделать.
— Мне кажется, вы все же рискуете, и довольно сильно. А вдруг в ходе операции… — Рё Инчже не закончил фразы, у него не хватило смелости сказать, что он не верит в ее успех.
— Товарищ заместитель заведующего отделением, не беспокойтесь. Все кончится хорошо.
Дин Юсону не понравились недомолвки Рё Инчже, но он не стал вступать с ним в спор. Он лишь коротко доложил о готовости больных к операциям, которые состоятся во второй половине дня.
8
Наконец наступил день, когда на операционный стол должна была лечь Сор Окчу. В ординаторскую пришли Дин Юсон, Чо Гёнгу и Рё Инчже. Они еще раз скрупулезно просматривали материалы повторной серии опытов на животных, проведенных Дин Юсоном в последнее время, обсуждали план предстоящей операции. В кабинете царила атмосфера деловой сосредоточенности. Многократно уточнялся участок поврежденной костной ткани, сличались результаты анализов больной в последние дни.
Врачи уже заканчивали свою работу, как вдруг дверь резко отворилась и в ординаторскую стремительно вошел профессор Хо Герим. Его вид ничего хорошего не предвещал.
— Мне сказали, что вы собираетесь сегодня оперировать больную Сор Окчу. Как это прикажете понимать? Ведь окончательные итоги экспериментов еще не подведены. Или я не прав? — Возмущенный голос Хо Герима не вызывал сомнений, как он относится к предстоящей операции.
Профессору лишь сегодня сообщили, что в клинику поступила больная Сор Окчу, которая чуть не потребовала, чтобы первой на операцию по методу, разработанному врачом Дин Юсоном, положили ее, что Чо Гёнгу и Дин Юсон решили удовлетворить желание девушки и что операция должна состояться сегодня. Решение врачей показалось профессору совершенно недопустимым, и он поспешил в ординаторскую.
Правда, поначалу он был восхищен поступком девушки: требует, чтобы ей первой сделали, по существу, экспериментальную операцию! Врач соглашается опробовать свой метод лечения на дорогом ему человеке! Спору нет, все это прекрасно! Однако первая восторженность сменилась трезвыми рассуждениями — новый метод еще не имеет достаточно убедительных научно-технических обоснований. Следовательно, операция связана с риском и может иметь далеко идущие отрицательные последствия. А ведь он тоже несет ответственность и за жизнь больной, и за дальнейшую судьбу своего ученика. Нет, пока не поздно, ему надо вмешаться, нужно запретить проведение операции, проводить еще и еще опыты на животных, окончательно убедиться в точности выводов и только тогда приступить к операции на человеке…
Чо Гёнгу и Дин Юсон переглянулись.
— Сонсэнним, садитесь, пожалуйста. — Чо Гёнгу предложил профессору стул. — Нам сказали, что сегодня у вас лекция в институте, поэтому мы и не успели поставить вас в известность. Повторная серия опытов подтвердила наши первоначальные выводы, и мы решились на операцию. Мне кажется, вам следует сказать несколько напутственных слов доктору Юсону, ему ведь в ближайшие часы предстоит взять в руки скальпель. Что же касается лабораторных данных, пожалуйста, ознакомьтесь. — И Чо Гёнгу стал излагать профессору детали лабораторных исследований последних дней.
— Ну, а желание больной Сор Окчу первой лечь на операцию, по-моему, говорит о ее патриотизме, партийном долге, решимости прийти на помощь людям. Это нельзя не приветствовать. Вот почему мы приняли решение прооперировать ее первой, — заключил Чо Гёнгу.
Но профессор стоял на своем.
— Порыв Сор Окчу прекрасен. Однако это еще не значит, что нужно принимать опрометчивое решение. — Профессор стал просматривать рентгеновские снимки и другие исследовательские материалы. — Не знаю, — продолжал он, — можно ли полностью положиться на эти материалы? У меня такой уверенности нет. Я не понимаю вас, дорогие коллеги. Куда вы так торопитесь? Поспешность — весьма вредная штука в нашем деле, а в науке особенно.
Профессор еще не успел опуститься на стул, как заговорил Рё Инчже.
— Откровенно говоря, я придерживаюсь того же мнения. Сор Окчу — особая больная, она удивительный человек. Ведь верно? А с ней, по-моему, мы хотим поступить бесчеловечно… Короче говоря, я предлагаю отложить операцию, — определил наконец Рё Инчже свою позицию.
Встретив такое решительное сопротивление со стороны Рё Инчже и профессора, Чо Гёнгу задумался, потом обратился к Дин Юсону.
— Юсон, а что вы думаете? Вы чувствуете себя уверенным? Вы верите в свою правоту? — Чо Гёнгу задавал эти вопросы не потому, что сам испытывал сомнения в правоте Дин Юсона, а из желания предоставить автору исследований возможность достойно ответить своим оппонентам.
— Ранее полученные позитивные данные подтвердились в ходе последней серии опытов, — ответил Дин Юсон, — я говорю это со всей ответственностью. Если бы у меня не было уверенности, разве я решился бы на операцию на человеке, тем более когда речь идет о Сор Окчу?
Дин Юсон говорил уверенно, но, сам того не желая, почувствовал, как червячок сомнения неожиданно закрался ему в душу. Будто возражения профессора и Рё Инчже посеяли в ней зернышко
