Затем, произнеся древнюю формулу отречения от первородства в пользу моей дочери, старик поклонился и, повернувшись, тут же исчез в толпе. Только раз удалось увидеть, как мелькнула его седая голова, и он вновь стал тенью среди теней. Я осталась одна. Аллотар выстроились позади, не сводя встревоженных взглядов со своего князя, и, думаю, несмотря на различие в языке, мысли у нас были одинаковы.
Пять жрецов медленно приблизились и кольцом окружили принцев, загородив их от посторонних взглядов. Требовалось все мое мужество, чтобы удержаться на месте… Но я помнила глаза Шаддана и послушно стояла. Дышала и смотрела… Смотрела и дышала.
Тем временем, Параман и Кристиан поднялись на жертвенник и застыли в его середине. Четверо из пяти советников встали по углам плиты, еще дин остался стоять рядом с князем. Земар-ар не сводил с меня сияющего глаза, словно чего-то ожидая, но я по-прежнему не шевелилась. И только когда брат протянул вперед руку, и герцог занес кинжал, слегка качнулась, не сумев вовремя взять себя в руки.
-Поздно! – тут же раздалось злорадное шипение, и гигантский призрак змея рассмеялся.
В это самое мгновение, один из стоящих рядом с Кристианом рухнул оземь, корчась от боли. В его плече торчал кинжал - точно такой же, как и в занесенной подлой руке. Параман столкнул кузена с плиты, и быстро опустившись на колено, крестообразно резанул кинжалом по черному мрамору. Хохот Земар-ар перерос в оглушающий вой. Выронив меч, я изо всех сил зажала уши, так ужасен был этот звук.
С огромной скоростью, змей ринулся к земле.
Оставшиеся Посвященные падали один за другим, словно под косой невидимого жнеца. Шаддан не знал промаха. И страха он тоже не знал. Когда огненная голова почти коснулась земли, старик тенью встал между ней и своим племянником.
-Прочь, Каэл! - зашипел змей, угрожающе раскачиваясь над ним.
-Ты больше не властен надо мной! - гордо ответил Шаддан. - И сегодня ты проиграл.
Подул ветер… Ветер поднял с жертвенника пять кинжалов, вырвав их из мертвых рук жрецов, и метнул вперед. Три попали в грудь старого Каэла, а еще два в Парамана, которого он пытался собой закрыть. Но герцог уже сделал свое дело - из алтаря огненными струями стал просачиваться огонь, поднимая к небу стены огненного креста.
Громадная фигура змея вспыхнула на миг алыми искрами и, поколебавшись, начала расплываться. Я увидела, как Кристиан подполз к жертвеннику и, сунув руки в разгорающееся белое пламя, схватил упавшего Парамана за лодыжку. Не помня себя от ужаса, побежала к нему, опередив пришедших в себя аллотар, и помогла стащить тяжелого герцога с пылающего алтаря. Шаддан остался в огне. Упав на колени и задыхаясь от ужаса, я не в силах отвести взгляд, смотрела, как сгорало его тело…
Брат сидел на земле, держа Парамана на руках, словно ребенка, и беззвучно плакал. Обернувшись, я подползла к нему поближе и хрипло сказала:
-Отойди, оставь нас.
Брат растер рукавом слезы и молча встал. Когда его тень легла достаточно далеко, я склонилась к кузену и с нежностью поцеловала его холодный от пота лоб - герцог все еще дышал.
-Прости, - раздался еле слышный шепот. – Мы не думали, что так получится…
-Параман…
-Прости… - снова повторил он. - Оставляю тебя одну.
-Не волнуйся, мой хороший, я справлюсь.
-Позаботься о… всех. Жаль, не увижу… Ждал… Хотел…
Я склонилась к его лицу и, стерев струйку крови с побелевших губ, тихо сказала:
-Знай, родной, она прославит твою память, и твой правнук будут носить корону – так было открыто, так и случится.
Подняв руку, Параман слабо обнял меня и привлек к своей груди.
-Спасибо… - услышала я. Его сердце еще трижды ударило и застыло.
Чтобы не завыть в голос от щемящей сердце тоски и боли, пришлось до крови закусить губу. Внезапная боль дала силы взять себя в руки. Почувствовав, как кто-то попытался осторожно поднять меня, но я дернула плечами и поднялась сама. Горе затопило душу до краев и придало сил, освободив давно сдерживаемый гнев. Мне была дана власть карать и миловать, и я миловала, жалея и прощая. Но это стало последней каплей.
-Пат! - крикнула я в небо. - Своим предательством ты убил лучших из сынов моей земли. Ради их жертвы я пощажу тебя, но никогда больше ты не удостоишься чести принять в своих стенах Детей крови. Никогда, пока не остынет в моих жилах кровь!
Потом, вытянув руку, я очертила круг, обведя далекие городские стены, и громко произнесла:
-Падите, именем Бога моего!
Земля мелко содрогнулась, и невысокие каменные стены рухнули, рассыпавшись в белую пыль.
- Отныне всякий, кто призовет имя Земар-ар, будет убит без суда и милосердия - будь то мужчина или женщина. А теперь на колени перед своей королевой!
И они встали. Все до одного - бесконечное море людей… Я обвела глазами испуганные лица и, повернувшись к брату, сказала:
-Пусть твои воины заберут тела. Мы уходим на север.
Кристиан коротко кивнул и отдал приказ.
Мы шли, держась за руки, через молчаливые улицы, залитые солнцем, и не оглядывались. За нами следовали аллотары, и все, в ком текла кровь Тара Валлора и Арматея. Дети королевского рода покидали Пат, оставляя свои роскошные дворцы и дома…
Мы ни разу не остановились. Только когда город остался за спиной, я сняла сапоги и пошла босиком, не желая уносить даже прах с их улиц.
«Господи»… - сдерживая слезы, бесконечно повторяла я, не чувствую боли от впивающихся в ступни камней. – «Прими их души. Прими тех, кто не жалея жизни, поднял руку против Твоих врагов. Прими их за заповедь любви, которую они исполнили…»
Пошатнувшись, машинально оперлась на протянутую братом руку. Князь подозвал одного из своих офицеров и тот, подхватив меня, усадил в седло впереди брата. Крепко обняв меня, Кристиан пришпорил коня. Я зажмурилась, стараясь сдержать рвущиеся наружу рыдания, но не смогла.
-Поплачь, поплачь, сестренка, - шепнул он, обдав мою щеку горячим дыханием, - мы уже далеко, никто не услышит. Поплачь за нас обоих – мои слезы давно уже иссякли.
Глава 12.
Мы похоронили Шаддана Каэла под стройным ясенем в том самом месте, где много лет назад я встретилась с ним на пути в Пат. В те дни, он принес мне клятву верности. Принес лишь устами, тогда как его руки готовили погибель. Теперь все ошибки были исправлены, а клятвы исполнены. Круг замкнулся.
По моей просьбе, полуобгоревшее старого война завернули в новое знамя Королевства: белое полотно с широким зеленым крестом, вышитым в виде сплетенных яблоневых ветвей – символе нашего рода. Как сказал Кристиан, на шеи у Шаддана осталась нетронутой тонкая цепочка с маленьким деревянным распятием, который когда-то я сама вырезала для маленькой Мариэль. Мы не знали, принял ли Шаддан Крещение, но своей кончиной он доказал верность свету, а не тьме - Бог услышал его просьбу, даровав достойную смерть.
Я не могла уже плакать, когда черные комья земли навсегда покрывали тело человека, еще недавно разделявшего мою боль и сомнения… Однако разум победил чувства: я осознавала, что его смерть стала таинством торжества, а не печали. Словно в ответ на мои мысли, с облетевших ветвей вдруг слетел дикий белоснежный голубь. Он поклевал что-то на свежевскопанной земле, а потом взмыл в синее небо и исчез.
Я очень хотела довести тело Парамана до Бартайоты, но Кристиан уговорил этого не делать, и мне
