- А кто такой заложник? - наморщила носик Лара. Тин и дети не замедлили присоединиться к военному совету.
Дэви зашептал ей что-то на ухо, и девочка нахмурилась.
- Нас не поймают. Папу - тоже. Вель может менять пространство, когда будет внутри. Остаются Тин и Сэл, - Сумрак с трудом узнавал в этом рассудительном малыше своего сына, и от этого становилось немного не по себе.
Но мальчик был прав.
- Тин, ты ведь не любишь войны? - обернулся Лар к тэвку.
- Когда это не мои войны - да. Но пока ты возвращал себе руку, ше'эллана рассказала мне одну старую историю. Ты же знаешь, как я люблю истории?
- Сэл?
- Я иду, и это не обсуждается. Если попадусь - забудьте, делайте то, что должны.
- Да, Сумрак, - поддержал Тин-Тивилир. - Я хотел сказать то же самое. Мне будет страшно умирать, но я получил жизнь за обещание избавить этот мир от зла Башни, и если не смогу помочь, без сожалений отдам то, чего не заслужил.
- Это все-таки его Башня и его сила, - заговорила Вель. - И если я не смогу... Я найду способ избавить вас от необходимости выбора.
- Значит, в Башню? - Иоллар обвел взглядом свою маленькую армию.
- В Башню, - подтвердила Лара, беря за руку брата.
- Мне уже понравилось летать на драконе, - сообщил тэвк.
Авелия подняла земли сэрро прадеда, огляделась и вдруг схватила Сэллера за рукав.
- Демоны драные, что это?
Буревестник обернулся туда, куда был направлен встревоженный взгляд, и в следующий миг тяжелая рукоять сабли с силой ударила его в затылок.
- Прости.
Вель опустилась на колени рядом с парнем, перевернула на спину, коснулась губами лба. Подумав, сняла с шеи медальон и вложила в его ладонь.
- В Башню, - сказала она уверенно, оборачиваясь к ошарашенной этим происшествием компании.
Глава 23 окончание
Эния
В этом Мире Гвейна Рошан еще не бывал: тут, как и на Таре, действовал запрет на вход для драконов, и нарушать его у Разрушителя Границ не было причин. Сегодня старик сам привел его сюда.
- Здесь это было.
Нереальной красоты дворец из белого с отливом в голубой камня, словно его построили из осколков облаков: такой же воздушный и зыбкий. Яркая зелень сада резко контрастировала с казавшимися невесомыми стенами. Узкие витые башенки упирались в небо длинными шпилями, высокие окна отражали солнечный свет, а черепица на крыше отливала перламутром, будто чешуя гигантского карпа. Воистину сказочное место... было когда-то. Теперь тут витал дух пустоты и уныния.
Первый в Совете с тоской взглянул на дворец, но повел гостя в другую сторону, прочь от затейливой решетки ворот, уже покрывшейся ржавчиной. Свернул на тропинку, уходившую под утес, туда, где шумело теплое море, прихрамывая и тяжело дыша, прошел по мокрым от набегавших волн камням к входу в укромный грот.
Темный проем, как легчайшим пологом, был занавешен защитными чарами. Гвейн коснулся рукой невидимых штор, открывая проход. Внутри хлопнул в ладоши, зажигая под гулкими сводами отнюдь не магический свет, а десяток люминесцентных ламп. Обширное пространство грота было когда-то облагорожено, маленький ручеек отведен в искусственное русло, и вода теперь наполняла неглубокий бассейн у стены, радом с которым расположилась удобная скамья. В центре пещеры, на прямоугольном, гладко обтесанном камне, стоял какой-то стеклянный ящик, а от него тянулись к сверкающему пульту десятки гибких трубочек.
Подойдя поближе, Рошан растерянно застыл. Наверное, такое мог придумать лишь тот, кого называли сказочником.
- В той норе, во тьме печальной, гроб качается хрустальный... - это было первое, что вспомнилось.
Под толщей защитного стекла, или скорее - пластика, лежала молодая женщина. Половину лица закрывала кислородная маска, к венам на обнаженных руках по пластиковым трубкам подавалась какая-то розоватая жидкость, более толстая трубка, частично скрытая белой простыней и прикрепленная где-то в области брюшины - наверное, полостной катетер, и к телу в разных местах были прикреплены электроды.
- Насос вентилирует легкие, - бесцветным голосом начал Гвейн. - Электрические импульсы стимулируют работу сердца и мышечный тонус, чтобы предотвратить атрофию. Внутривенно вводится питательный состав... Метаболизм замедлен, как при коматозном состоянии...
- Но зачем?!
- Я не хотел ее убить. Только ребенка. Но ты же знаешь, как эти дети цепляются за жизнь? Ты сам видел. Они отбирают эту жизнь у своих матерей.
- Но тело? Зачем? Ты же понимаешь, что она мертва.
- Она мертва, - отрешенно признал старик. - А тело живо. Даже мозг. Но он пуст, как кристалл со стертой записью. Реагирует на раздражители, принимает сигналы рецепторов. Но рефлексов, даже простейших, нет. Это - просто оболочка.
- Зачем? - снова повторил Рошан, пытаясь сосчитать, сколько веков пролежало тут не живое и не мертвое тело Дэрии.
- Я пытался ее спасти. А потом... Потом просто не смог отключить оборудование. Думал, может быть, после. Когда Кадм вернул бы ее, и эта оболочка стала бы уже не нужна. Я дал ему ее кровь...
- Почему бы тебе не сделать этого сейчас?
- Не знаю. Наверное, я просто не смогу этого. Потому и привел тебя сюда. Об этом месте никто больше не знает. Когда меня не станет... похорони ее. Но только когда меня не станет. И, Рошан...
- Что?
- Как ты думаешь, клоны наследуют души оригиналов? Я к тому, что если Кир встретился в Запредельи со своей Ольгой, есть ли у меня шанс встретиться с моей Дэрией? Хотя... вряд ли она будет мне рада...
***
Тин-Тивилир проворно взобрался по опущенному крылу и устроился в основании драконьей шеи. Сумрак застыл в нерешительности: странно было думать, что не он, как бывало, подхватит на руки своих малышей, а теперь они станут нести его. Почувствовав его неуверенность, дракон подцепил Иоллара лапой и забросил себе за спину. Сгруппировавшись в последний момент, тот сумел не упасть и удержаться позади тэвка. Авелия решительно ухватилась за предложенную полудемоном руку и через секунду уже сидела между мужчинами. Мельком обернулась туда, где в траве лежал еще не пришедший в себя Сэл.
- Он поймет, - Лар положил руку на плечо девушки, - и простит.
- Если будет, кого, - закончила она тихо.
Дракон оттолкнулся от земли и взмыл ввысь. Седоки не испытывали страха: какая-то сила надежно удерживала их во время полета, не позволяя упасть, а широкие крылья шевелились легко и плавно, не доставляя неудобств, словно летел дракон не за счет этих взмахов, а благодаря все той же неведомой силе.
