Журнал «Байкал» 2010–01

19.5. Среда.

Занимался в БАН. Хотел сделать ксерокс с Шмидт Т. «85 сиддхов» и Лауфера о Миларайбе, но не приняли ввиду неподходящего формата. Почитал Биру о Гуши Цоржи, перелистал Пучковского. Сходил в Кунсткамеру.

«Сансара от нирваны не имеет никакого отличия,
Нирвана от сансары не имеет никакого отличия.
Какими являются границы нирваны,
Такими же являются границы сансары;
Малейшее различие между этими двумя,
Даже самое ничтожное, отсутствует», —

так сказал Нагарджуна о тождестве сансары и нирваны. В этом парадоксе брезжит просвет срединного пути. Лотос просветления — дитя сансары.

Вечером зашел к Шурочке, она сидела в комнате отдыха, смотрела ТВ. Попил у нее чайку, посмотрел ее последние работы, есть очень даже неплохой «Портрет женщины». Выразительное тело, которое «как лицо». У Ш. радостное настроение: сдала экзамен по эстетике. И решилось насчет ее перехода в мастерскую Моисеенко Е. Е. Он корифей, народный художник СССР. Многие студенты хотели бы быть под его крылом, но к Моисеенко попасть трудно.

Ездил в Петергоф. День был ветреный. Фонтаны заработали в момент, когда вышел из дворца. Это был пробный запуск. Главный каскад. Ларек с пивом на столе. Все тритоны, нимфы, даже Пандора стали извергать воду. Лишь Самсон свежепозолоченный, разжимающий пасть льва, хранил «молчание».

Просматривался Финский залив — «Маркизова лужа».

* * *

Тихий песчаный брег.
Вран одинокий
на одиноком древе.
Облак сребрится в небе,
как брада забытого Перуна.

20.5. Четверг.

С утра в библиотеке Салтыкова-Щедрина. Сделал ксерокс Bacot «Milarepa», очень интересные иллюстрации. Как-то раньше на них не обращал внимания. Затем ксерокс из книги David-Neel «Journey in Tibet» — там, где говорится об одном последователе Миларайбы.

Тишина стояла
в холле,
легкая,
как першинка в горле.

Открыл заново для себя Мойку, 12, Марсово поле и Летний сад.

Графика мирискусников — от Мойки, Дворцовой площади, Аптекарского переулка и невских парапетов.

Гостиница, где я живу, очень устарела, но зато у нее достоинство в месторасположении:

в трех шагах от Эрмитажа,
в двух — от Спаса на Крови.

По пути в ЛО ИВ АН встретился с Славой Бухаевым. Случайно, на площади Искусств. Он на творческом взлете. Весь день провели с ним. Сначала зашли в пивную, затем он показал свою мастерскую, оттуда — на его квартиру. Его жена Соня — тоже архитектор. Была Шурочка. Засиделись у Бухаева. Пропали купленные мной билеты на Когана (скрипка). Редкое исполнение Грига.

Чудом на такси успели, заехав в гостиницу за моими вещами, на Московский вокзал — прямо к поезду на Москву.

Элегия

Мы живем, словно дети природы, средь дымных широких степей.
Убаюканы души великою сказкой о братстве людей.
Мы не помним своей родословной, берущей начало у Неба.
Мы не ценим язык свой, который дороже алмаза и хлеба.
Славим старшего брата и мудрых вождей в золотых песнопеньях
и гордимся судьбой, забывая о том, что стоим на коленях.

21.5. Пятница.

* * *

Метро, московское метро,
опять вхожу в твое нутро,
в твои подземные перроны,
где, как волшебные кроты,
в тисках железных суеты,
снуют стремительно вагоны…

Приехал с вокзала в Беляево. Отдохнул, помылся, принял душ, приятно. Ведь в гостинице «Академическая», что в Питере, нет горячей воды.

Во второй половине дня — в Ленинку. Заказал литературу. Вечером — в театр «Современник». Чистопрудный бульвар. Спектакль по Ю. Семенову. Уж больно политическо-публистический. Ушли. Посидели в кафе на Чистых прудах. Пили коктейль «Восточный» (из рижского бальзама, шампанского, ликера).

* * *

Белые лебеди плавали,
не представляя, как они прекрасны.