В 1989 году Тайсаев побывал в северной части Монголии, в монастыре «Амарбаясгалан», расположенном у подножия горы Бурэн-хан, сделал снимки железного котла, установленного под открытым небом. Двадцать лет спустя он случайно находит старые пленки и за восемь дней пишет картину «След кочевника».
Он возвращается к историческим изысканиям, работает над трудом «Серые волки — блудные дети Азии», где пытается по-новому взглянуть на идею российской государственности, связывая ее с историей народов, населявших Сибирь и Дальний Восток, с историей Бурят-Монголии. Одновременно он занимается общественной деятельностью: участвует в разработке флага и герба Бурятии (1993–1995 гг.), в создании литературного музея имени Хоца Намсараева в Улан- Удэ и музея-усадьбы Исая Калашникова в Шаралдае. В мае 1997 г. проводит теоретический семинар по теме «Новый взгляд на историю внутренней Азии» в Кембридже. Как председатель правления Союза художников Бурятии организует выставки, участвует в издании альбома «Художники Бурятии». Отстаивает право собственности Союза художников России на здание дома художников в Улан-Удэ. Он член совета Всебурятской ассоциации развития культуры (ВАРК), член Союза художников СССР и России, входит в правление ВТОО СХ России.
Из творческой характеристики:
«Тайсаев одинаково успешно работает в жанрах портрета, пейзажа, сюжетно-тематической картины. Особое признание получили его байкальские пейзажи („Шторм“, „Прибой“, „Берег“, „Сарма“, „Волна“, „Байкал“ и др.), ставшие классикой бурятского искусства. Родившийся на берегах „сибирского моря“, Баир Тайсаев хорошо изучил нрав водной стихии. Огромный запас природных наблюдений благодаря таланту живописца нашел воплощение в нескольких сериях работ, по достоинству оцененных в нашей стране и за рубежом. Портреты кисти Б. Тайсаева, будь то изображение современника или исторического персонажа, полны одухотворенности и настроения. В них переданы тонкие нюансы человеческой натуры, определяющие типологические черты и неповторимую сущность личности. Таковы, к примеру, портреты известных бурятских ученых — Д. Банзарова (работа эта широко известна по репродукциям на почтовых конвертах, выпущенных Министерством связи РФ) и Э.-Д. Ринчино.
Школа реалистической живописи в ее академическом значении проявляется в творчестве Б. Т. Тайсаева».
Лариса Николаева
Образ мира в изобразительном искусстве Бурятии XX века
Введение
Художественный образ, целостность которого является основой существования произведения искусства, и расколотость мира (сознания), представленного им, определяют двойственность искусства XX века. Искусство Бурятии XX века предоставляет уникальные примеры использования изобразительности и символичности художественного языка для отражения представлений о целостности мира и способов его восстановления. В его основании лежит восприятие мира традиционной культурой, актуализация архаических пластов сознания.
Бурятское изобразительное искусство XX века сформировалось из нескольких составляющих — западноевропейской, русской, буддийской и добуддийских художественных традиций. Буддийская художественная традиция до начала XX века была представлена на территории Бурятии различными архитектурными, иконописными, скульптурными школами. Бурятские буддийские дацанские художественные школы были профессиональными и включали длительное обучение в местных дацанах и поездки в монастыри Монголии, Тибета и других стран. В художественном ремесле (ювелирном искусстве, торевтике, росписи по дереву) наряду с древними традициями в технологии и орнаменте прослеживалось влияние китайского декоративно-прикладного искусства. Непрофессиональное, народное творчество сохранило древние традиции в оформлении костюма, украшениях, конской упряжи. Изобразительная народная традиция у бурят была связана с анималистической скульптурой малых форм и антропоморфными онгонами — культовыми предметами шаманизма. Изменения в социальной и экономической жизни Сибири конца XIX — начала XX века, в связи с постройкой Транссибирской магистрали, повлекли за собой и более широкое проникновение светских «европейских» искусств — литературы, театра, изобразительного искусства на территорию Бурятии. «Буряты находятся в преддверии общеевропейской культуры, охватывающей постепенно весь земной шар, все человечество, и объединяющей народы Востока с народами Запада», — писал в 1907 году М. Н. Богданов[95].
Сужение вещественной предметной базы традиционной бурятской культуры в первой трети XX века еще не разрушило ее основной доминанты — целостности. Взамен утраченных предметных моделей мира (юрты, костюма) на эту роль были призваны искусства.
Глава первая
Пространство мира и пространство картины: космологическая модель мирового древа
Как универсальный знаковый комплекс концепция мирового древа известна почти всем народам Европы, Азии, а также некоторым народам Африки и индейцам северо-западного побережья Канады. «Нам хотелось бы тут же подчеркнуть следующее: хотя собственно шаманский опыт и мог быть возведен до уровня мистического опыта благодаря космологической концепции трех сообщающихся зон, эта космологическая концепция не является принадлежностью идеологии исключительно сибирского и центрально-азиатского шаманизма, как, впрочем, и любого другого шаманизма. Это повсеместно распространенная идея, которая связывается с верой в возможность непосредственного сообщения с Небом»[96]. Концепция «мирового древа» является самой содержательной в пространственном выражении образа единого пространственно-временного континуума, т. е. космоса. Она включает в себя трехчастность мира по вертикали и дихотомичность по горизонтали, и выделение центра, где возможно пересечение космических зон.
