— Ну, знаете ли… — вспыхнула девушка. — Я сажусь на коня, а он разговаривает!
— Так уж получилось. Кстати, я и не собирался открывать свое инкогнито. Но вы были просто не в себе. Что произошло?
— Это и мне интересно. После обеда наш Джек с монахом и компанией отцов иезуитов куда-то исчезли.
— Так… А Сэм?
— Что — Сэм?
— Ну, Сэма вы спрашивали? — поинтересовался Лагун. У Шелти отвисла челюсть.
— Вы… Он… Неужели этот пес… Он что, тоже?!
— Да-да, это мой ученик, Сэм Вилкинс — бабник и пройдоха. Правда, отцу Доминику он представился как заколдованный принц — сын марокканского султана… Кстати, где он? — напомнил колдун.
— Не знаю. Его тоже нет. В главной зале сплошная пьянка. Там чествуют какого-то Вилкинса… а? Нет… это?!
— Да, — кивнул конь, — это он. Я попрошу вас срочно притащить его сюда…
Кутеж шел вовсю. Вдрызг пьяный Сэм в окружении такой же пьяной толпы бродяг, стражников, матросов и прочего сброда орал песни и швырял в хозяина харчевни золотыми монетами. Вино лилось рекой. Никого не удивляла говорящая собака, и периодически серый пес пил с кем-нибудь на брудершафт, целуя всех подряд. Шелти, как разъяренная фурия, прокладывая путь локтями и кулаками, добралась наконец до ученика чародея. Крепкие руки приподняли его за шиворот, и перед ним сверкнули гневные глаза леди Шелти.
— Сэм! Сэм, скотина этакая! Где Джек?
— Какой Джек?
— Сэм, я же тебя из шкуры вытрясу!
— Не надо… меня вытрясать… — Башка пса моталась из стороны в сторону. — Что это… ты… вы… мы… себе позволяешь! Я не потер… п…ляю такой фамильярности от нас… вас…
Кто-то пытался подать свой голос в защиту Сэма, но Шелти без предупреждения разбила кружку об голову защитника. После чего перебросила безвольное тело икающей собаки себе на плечи и, шатаясь под его тяжестью, пошла на конюшню. Там за Сэма принялся Лагун-Сумасброд. Взяв зубами ошейник пса, черный конь начал макать его в бадью с водой, не забывая задавать короткие наводящие вопросы:
— Ты бросил Джека?
— Нет…
— Да!
— Неправ…да!
— Правда!
— Я не хотел!
— Ничего не знаю. Где Джек?
— Ушел… Не макайте меня… я и так… вон… уже… мокрый какой!
— Куда ушел? — продолжал допытываться колдун.
— Они в церковь… а меня не пустили… тьфу, волки позорные… не пускают бедную собаку…
— Где эта церковь, можешь показать9
— Запр…р…сто. Пошли…
— Шелти, вам придется взвалить этого придурка мне на спину. Сам он не дойдет.
После долгих ночных плутаний все трое вышли к церкви Святой Элеоноры Мордорской.
Около одиннадцати ночи всех монахов повезли в лес. Иезуиты расставили их вдоль дороги по правилам стратегического искусства. Джеку и отцу Доминику с еще пятью братьями досталось встать поперек и принять на себя роль баррикады. После того как все уяснили себе место и задание, отцы иезуиты открыли короткое импровизированное собрание. Похоже, лишь Джек с Домиником не знали, для чего они здесь. Вся толпа словно находилась под каким-то общим гипнозом. Тощий иезуит выкрикивал вопросы, махая факелом, а все хором отвечали ему:
— Что привело нас сюда?
— Слово Господне!
— Что защищаем мы?
— Дело Господне!
— Что в руках у нас?
— Меч Господень!
— Что ждет нас?
— Царствие Господне!
— Они посходили с ума, — прошептал Джек на ухо монаху. — Это же оголтелые фанаты!
— Религиозный фанатизм самый страшный, — тихо кивнул отец Доминик.
Толстый иезуит подскочил к худому и раскатистым басом заревел:
— Смерть тирану!
— Смерть! Смерть! Смерть! — скандировали все.
— Братья мои! — взвыл худой, — Доколе мы будем терпеть надругательство над нашей верой? В городах богохульствуют циркачи и скоморохи. Художники рисуют женщин без одежды, смущают слабые души христиан! Музыканты сочиняют греховные мелодии, и прихожане пляшут под них, забыв церковные псалмы! Поэты прославляют в виршах своих не Бога и не деяния пророков его, а мелкие страстишки, суетную любовь! Женщины в одежды рядятся сплошь нескромные и неприличные! Мужчины наслаждаются всеми искусами жизни бренной, лезут во все ловушки, Сатаной расставленные, и никто о покаянии не мыслит! Индульгенции5 не покупают! Братьям монахам в лицо смеются! Памфлеты, стишки, куплеты разные распевают! Атеизм в моду ввели! В непогрешимости святых отцов сомнения выражают! Кто пособник всего этого? Кто первейший грешник и искуситель? Кто? Кто? Кто?
От дружного рева толпы у Джека едва не лопнули перепонки:
— Король Лоренс!
Шелти довольно долго барабанила в дверь церкви, пока она наконец не распахнулась. Мрачный священник подозрительно оглядел девушку и черного коня с серой собакой поперек седла.
— Святой отец, простите за беспокойство. Днем сюда вошли два наших друга. Они монахи. Один маленький и толстый, другой…
— Здесь никого нет. И не было! — отрезал священник, пытаясь захлопнуть дверь.
— Минуточку! — Сапожок Шелти встал между дверью и косяком, — Я точно знаю, что они здесь были!
— А я вам говорю — нет!
— Врет он, — поднял голову Сэм. — Здесь они… Вошли и не вышли… вот. О Господи, башка прямо- таки раскалывается…
Священник, прикрывавший собой вход, от шока начал медленно сползать наземь.
— Итак, где наши друзья? — вновь начала Шелти.
— Нет… не скажу… не знаю… Как вы смеете! Я — духовная особа! Я вас от церкви отлучить могу!
— Во дает! — фыркнул Сэм. — Врет прямо как я…
— Прокляну! — взвился священник.
— Покусаю, — вяло откликнулся пес.
Шелти молча вытащила из ножен охотничий нож.
— Я полагаю, что вам лучше принять наши условия, — заключил Лагун-Сумасброд. — Мы сегодня так агрессивно настроены…
Между тем иезуиты закончили психологическую обработку масс и еще раз растолковали каждому его задачу:
— Помните, братья, у нас всего минут десять. Хулитель веры едет впереди в сопровождении двух пажей. Следом за ним, но на расстоянии, — наемники, гвардия короля. Лоренс предпочитает размышлять в дороге и не любит, чтобы ему мешали. Итак, мы пропускаем дозорный разъезд, как только…
— Братья мои! А позволительно ли нам поднимать меч против помазанника Божьего? — неожиданно для самого себя громко спросил Джек.
