Чтобы собрать разрозненные части огромного сложного механизма в одном месте и заставить их прийти во взаимодействие друг с другом, нужно обладать незаурядными способностями. Главная заслуга Селекционера заключалась в том, что его дезинформация была неотличима от правды.
Искусно завуалированная ложь выглядела чуть ли не абсолютной истиной.
Расчет оказался точным. «Долори-3» выступил в роли той самой приманки, на которую сбежалось множество крыс. Угроза появления абсолютного сканера заставила их выползти из нор на поверхность и объединила даже заклятых врагов, не говоря обо всех остальных.
Два мощных клана, «Кея» и «Хорда», вели непрекращающуюся войну на протяжении нескольких лет, но перед лицом общей угрозы на время забыли былые разногласия. В одной старой сказке человек избавил город от крыс с помощью волшебной дудочки. У Селекционера отсутствовал замечательный инструмент, но имелся прекрасный план. Он не стремился очистить город, он собирался превратить его в пылающие руины – огромную ловушку, откуда не вырвется ни одна крыса.
«Пускай пострадают сотни тысяч невинных людей – что ж, ничего не поделаешь. Нужно помнить: жертвы принесены во имя священной цели – спасения человечества». Примерно так рассуждал безжалостный садист, планируя предстоящую бойню.
И, что самое ужасное, ему уже никто не мог помешать.
Никто во всем мире.
Глава 5
– Значит, ты вернулся с того света, чтобы рассказать историю о бравом капитане? – В отличие от меня дружище Вилли пребывал в отличном расположении духа.
– Хотелось порадовать старого друга, подтвердив его смелую гипотезу о дозировках и передозировках. Вот я и решил слегка подзадержаться.
– Круто!
– Еще как. Бьюсь об заклад, ты не поставишь даже один против десяти на то, что безумная идея о двух турбореактивных дозах сработает.
– Десять процентов – сильно завышенная цифра. – Чертов изобретатель любил точность во всем. – При самых благоприятных условиях у тебя было от силы два-три процента шансов.
– Так мало?
– Да. И то если теория Метельсона-Вандрау о кристаллическом строении астадентального поля, развивающегося…
Мне захотелось сказать какую-нибудь откровенную гадость. Послать его так далеко, как только можно. Дико закричать и разбить первое, что попадется под руку. Сбросить напряжение и выпустить пар. Вместо всего этого я взял себя в руки и продолжил милую беседу.
– Вилли, про астадентальное поле ясно, и отлично, что Метельсон и Вандрау выдвинули гипотезу, блестяще нами доказанную.
– Гипотезу Метельсона-Вандрау еще никто не доказал, мы всего лишь приблизились…
– Да. Вплотную приблизились к ее пониманию, но об этом после.
Весь прежний опыт подсказывал: не останови его вовремя – и получасовая лекция на тему астадентальных полей гарантирована.
– Как – после? Ты вообще понимаешь, что…
– Я понимаю только то, что жестко подсел на иглу и теперь не могу пошевелить ни рукой, ни ногой.
– Ах… – Он явно чуть было не сказал: «Как интересно», но в последний момент все же сдержался. Не нужно было обладать экстраординарными ментальными способностями, чтобы догадаться, о чем он думает.
– Мне тоже интересно. Конечно, не так, как тебе, но все же в достаточной мере, чтобы спросить, ЧЕМ НУЖНО УКОЛОТЬСЯ, ЧТОБЫ ВСТАТЬ НА НОГИ?
– Теория Мет…
– К черту теории, Вилли. Дай мне ответ. Объяснения оставь на потом.
– Кортико-спинальная система…
– Пожалуйста, не нужно заумных терминов. Скажи просто и понятно. Представь, что я конченый идиот. Уверен, твой огромный мозг справится с легкой задачей.
– Хорошо. – Судя по довольному тону, лесть была принята благосклонно. – Если вкратце и совсем просто…
– Да.
– Классический опыт с лягушачьей лапкой и электричеством.
– Я плохо учился в школе.
– Заметно.
– Так что с жабой?
– Лягушкой.
– Не важно.
– Воздействуешь на нее током, мышцы сокращаются.
