Что-то скрипнуло, потом еще раз. Лаци ходитлегко, даже в сапогах, это паркет рассохся, даром что дворцовый.
- Куда собрался? - Как пляшет огонь… Ему все равно, где гореть. Были б дрова, и ладно.
- На конюшню. - Морда волчья, стал и смотрит, аж затылок горит. - Коней промять.
- Собрался, так иди. - А вот не обернете она.Не обернется, и все!
Лаци улыбнулся, подошел к камину, присел
- Хорошо горят, гица. Жарко.
- Жарко, - согласилась Матильда. Сосна, одно слово… Тьфу ты!
Двери надо запирать вовремя, особенно во дворцах. Не запер, сам виноват. Ее Высочество обернулась на стук со всей возможной царственностью. Лаци уже стоял у окна: руки сложен груди, волосы приглажены, вот ведь прохвост!
- Ваше Высочество, прошу меня простстить. - Гимнет-капитан Мевен торопливо преклонил колено. Белая туника с рукавами и лиловым поясом превращала беднягу в какого-то мукомола. - Воля его Величества.
- Что случилось? - Принцесса не укусила визитера исключительно из личного расположенияМевен был первым талигойцем, понравившимся
принцессе без всяких оговорок. Вторым стал Джеймс Рокслей, бедняга…
- Его Величество требует к себе капитана Надя, - сообщил Мевен, - незамедлительно.
- Это еще зачем? - вскинулась Матильда. - А кто меня охранять будет?
Внук может лопнуть на своем троне, от Лаци она не откажется. И от поездок в Ноху тоже.
- Из Дайта прибыли щенки, - понизил голос виконт. - Но я вам ничего не говорил.
- А я не слышала. - Подарок или взятка? Взятка бабке от внука, гаже не придумаешь. - И капитан Надь не слышал. Так ведь?
- Не слышал, - заверил доезжачий. - Только зря осенний помет взяли.
- Много мы с Мупой охотились. - Дайтский щенок… Очень много лап и ушей, и еще нос. Любопытный, мокрый нос. Уши падают на глаза, лапы путаются, передние браво маршируют, задние тянутся за передними, не успевают…
- Если подходящая сучка будет, - предложил Лаци, - можно Мупой назвать.
Мупа… Изгрызенное одеяло, загубленные ковры. Ноги то и дело на что-то налетают, что-то жалобно визжит… И ведь знаешь, что у тебя один щенок, а кажется, четыре. Круглое пятно на спине, вечно виляющий обрубок, девять лет жизни и «сонный камень». Со смерти дайты все и началось, со смерти дайты и избрания Эсперадора, но что же у нее в голове второй день крутится? Что-то, связанное с Левием…
- Кобеля возьму, - отрезала Матильда, отго няя память о теплом, мягком и неживом на смятой постели, - второй Мупы не будет.
Второго не бывает ничего и никого. Все случается только раз, а теряется навсегда. Потеряла с Эсперадором, с кардиналом не найдешь.
- Его Величество просил поторопиться, - на помнил гимнет. - Нужно успеть к приему.
Если б не Мупа, их бы с внуком не было, а те, кого растоптали в Доре, остались бы живы. Вот тебе и собачья смерть.
- Лаци, - скучным голосом напомнила принцесса, - не забудь промять Бочку.
- Я помню, гица, - заверил доезжачий. - Перековать бы его к зиме!
- Надо - делай. - Уберутся они или нет?!
Ее Высочество сунула кочергу в рыжие огненные вихры. Пятый день празднеств, сколько можно… Хорошо, большие приемы отменили, хотя что это она несет?! Хорошо, что погиб Джеймс, солдаты, музыканты, пришедшие за подарками горожане? Уж лучше б все жили, а Берхайма с «Каглио-ном» она бы вытерпела, не привыкать!
- Ваше Высочество, - сухопарая гофмейстери-на пахла лавандой и усердием, - прибыло платье к Приему Молний. Швеям нужно два часа…
- Не сейчас!
- Ваше Высочество, прием начнется в восемь пополудни. Хозяйка Дома Раканов появляется в цветах чествуемого Дома, а швеи…
- Твою кавалерию, я занята! - взревела Матильда. - Мы заняты! Сейчас мы будем писать брату!
Принцесса подхватила бархатную юбку и выплыла из будуара в приемную. С десяток разноцветных куриц с квохтаньем взлетели с насестов. Пистолет бы сюда, заряженный. Или не заряженный, все равно разбегутся.
Шадов подарок остался в спальне, но отступать было некуда: вернешься, набегут портнихи с булавками. Матильда вздернула подбородок и с деловым видом проследовала в кабинет, где не ждало ничего хорошего, кроме остатков тюрегвизе.
Графин с танцующими журавлями был полон до краев. Жаль, полное имеет обыкновенье становиться пустым. Оглянуться не успеешь, покажется дно, а что останется? Бочка да Ласло, но один лягается, а второй лезет с тем, о чем не спрашивают.
Матильда плюхнулась в здоровенное, обитое кожей кресло, передвинула стопку бумаги, тронула не знавшее чернил перо, глянула на графин, но устояла. Часы с крылатыми девицами отстукивали минуты, приближая обед, в окно лезло зимнее солнце, письмо не писалось, а рядом тосковала тюрегвизе, и не думать о ней становилось все труднее.
3
- Исповедь Эрнани не должна всплыть до суда. - Глаза Альдо были усталыми и злыми. - А я не могу отказать кардиналу в посещении Багерлее. Да уж, удружил нам Агарис с Левием! Голубь Создателей, как же! Явился на Совет, грозил отлучением… Не голубок, а гадюка крылатая. В чем я на стороне Франциска, так в том, что он поставил святош на место.
Дикон говорил с кардиналом только раз. После Доры. Левий выспрашивал, как все было, а потом встал и вышел, бросив с порога несколько злых, несправедливых слов. Позже Ричард узнал, что кардинал отправился к Придду - слов Повелителя Скал ему было мало.
- Альдо, - нерешительно произнес юноша, - нужно поймать доносчика. Того, кто сказал Левию про Удо.
- Попробуй, - выпятил губу Его Величество, - только, грохнув кувшин с медом посреди двора, не удивляйся, что мухи узнали. Салигана ты допрашивал при всех, как уводили Борна, видело полгвардии. Кто-то помчался в Ноху, а враг это или просто дурак, только кошки знают.
- Я понимаю. - Если б сюзерен обвинял, было бы легче. - Я не проследил за слугами, а Удо нужно было вывести через балкон.
- Двух глупостей ты все же не сделал, - сюзерен неожиданно подмигнул, - ты проверил слова Салигана и, главное, никому не показал медузью писанину. Остальное мы переживем.
Черновик манифеста, уведомлявшего, что законным королем Талига является Ворон, регентом - Суза- Муза, а Альдо - Та-Раканом, которому граф жалует право копошения до весны, не видел даже Мевен. Другое дело, что Дик спрятал найденную ветром мерзость из-за оскорблений, а сюзерен прочел в пасквиле много больше. Удо Борн знал про исповедь Эрнани и потому был опасен и при этом неуязвим. Судить - нельзя, а в Багерлее повадился Левий. Остается изгнание…
- Его Высокопреосвященство про исповедь не знает, - выдал желаемое за действительное Дикон, - для него Удо - Суза-Муза.
- Нос в это дело он уже сунул. - Альдо с силой ткнул перо в чернильницу, где и оставил. - Дикон, мы не можем рисковать, Борна нужно убрать из столицы. Немедленно. И сделать это придется тебе.
- Конечно, - пообещал Ричард, понимая, что на похороны Рокслея ему не успеть. Долг есть долг, но Катари он снова не увидит.
- Проводишь мерзавца до Барсины, и назад. Сразу же! Ты мне нужен. Леворукий, хотел бы я послать кого-нибудь другого, да некого.
- Я понимаю, - вздохнул Ричард. - Иноходец ранен, у Дэвида похороны…
- Не в этом дело. - Сюзерен вытащил перо и одни росчерком изобразил летящую птицу. Орлана?! - Ты знаешь про исповедь и остаешься со мной. Тебе откровения Борна не страшны, а другим?
