- Иноходец не предаст, - зачем-то сказал Ричард.
- Безусловно. - Альдо оттолкнул рисунок. - Но лишние печали ему не нужны. Или ты думаешь, он поверит Салигану?
- Нет! - мотнул головой Ричард. - Я тоже не верил, но ведь Нокс нашел и яд, и печати.
- Для Робера это не доводы. - Сюзерен закусил губу. - Признаться, и для меня тоже. Закатные твари, хотел бы я понять, откуда Удо знает то, чего не знает Робер. Понимаешь, о чем я?
- Нет, - честно признался Ричард. Тащиться на ночь в Барсину не хотелось и еще меньше хотелось видеть бывшего друга.
- А ты подумай, - посоветовал сюзерен, заштриховывая распростертые в полете крылья. - Что, если игры Алисы начались с исповеди Эрна-ни? Чужеземка собралась построить Талигойю без Раканов, и за ней пошли. Штанцлер говорит, Ан-ри-Гийом влюбился в королеву. Чушь! Ты видел ее портрет? До Катарины и то далеко!
Разгляди сюзерен в Катари лучшую из женщин, они могли бы оказаться соперниками, и все равно стало больно. Больно, что Альдо не разбирается в истинной красоте. Вот Марианна его бы наверняка потрясла. После возвращения из Барсины надо зайти к Капуль-Гизайлям. Рассказать новости, предупредить, что не нужно говорить о Борне.
- Догадался? - Мысли сюзерена были далеки от женских прелестей. - Или подсказать?
- Алиса что-то обещала? - брякнул Дик первое, что пришло в голову. Альдо рассмеялся.
- Эпинэ и так имели все. А теперь представь, если б все узнали, кто на самом деле убил Эрнани? Алиса загнала Гийома в угол. И не его одного. Выбор был прост: или она, или кэналлийцы.
- Исповедь была у Алисы? - не очень уверенно спросил Дик. - Эр Август об этом ничего не знает…
- Или не говорит. Если ты выяснишь, как Удо узнал про эту пакость и где она сейчас, тебе цены не будет. Думаю, ему сказал брат перед восстанием. Тебе тогда было пять лет.
- Шесть…
-
- Альдо, - прошептал Дик, чувствуя, что у него в груди все обрывается, - я видел исповедь Эрнани! Вальтер Придд показал ее отцу.
- Ваше Величество, - виконт Мевен в сопровождении четырех лиловых гимнетов замер у двери, - посол Гайифской империи ждет уже полчаса.
- Пригласите, - бросил сюзерен. - Нет, постойте. Пока мы принимаем посла, лично отведите Борна к Ее Высочеству… Дикон, не забудь потом досказать про Придда.
4
Шпаги у Борна не было; без оружия и белого гвардейского мундира Удо казался удивительно домашним - впору за ухом почесать.
- Ваше Высочество, - злоумышленник преклонил колено, - счастлив вас видеть.
- А уж как я счастлива, - буркнула Матильда. Желание дать дурню подзатыльник боролось с желанием разреветься. - Явился, значит?
- Явился, - подтвердил Удо, - хоть и под конвоем, зато на целых полчаса.
- А потом? - не поняла Матильда.
- Вон из Великой Талигойи, - ухмыльнулся Суза-Муза, - и горе мне и моим потомкам, если нога наша ступит в пределы.
- А рука? - натужно хохотнул Темплтон. Проводы хуже похорон, на похоронах хотя бы шутить не пытаются.
- Сколько у тебя денег? - пресекла баранью болтовню Матильда. - Не вздумай врать!
- Меня обыскали, - развел руками паршивец. - Корона о моих денежных обстоятельствах осведомлена лучше меня.
Денег нет, это и Бочке ясно. Дать? Удо возьмет. Из вежливости, а потом бросит в первую же канаву и поедет дальше в свое никуда. И Лаци, как назло, нет, чтоб тайком в седельную сумку сунуть.
- Мне нужно обойти посты, - выпалил Мевен. - Дуглас, я преступника на тебя оставлю?
- Оставляй, - кивнул Темплтон, - мы с Ее Высочеством его не выпустим.
- Упустишь, - напомнил Дугласу гимнет-капитан, - не забудь в Багерлее карты захватить, хоть делом займемся.
- Забудете, пришлю, - пообещала закрывшейся двери Матильда, - и карты, и вино.
- Леворукий, - выдохнул Темплтон, проводя рукой по лицу, - выпутались!
- Не ожидал, что отпустят? - повернулся к другу Удо. - Я тоже не ожидал.
- У меня есть тюрегвизе, - торопливо сказала Матильда. - Мы сейчас ее прикончим.
- Тюрегвизе? - присвистнул Суза-Муза. - Моя свобода этого не стоит, хватит вина.
- А тебя не спрашивают. - Ее Высочество лично разлила величайшую из драгоценностей по серебряным стаканам. - Ну, - потребовала она, - рассказывай.
- О чем? - отозвался Удо, глядя в стену между камином и торчащими в углу часами.
- Твою кавалерию, да обо всем, что ты натворил!
- Мне поклясться, что я не трогал Робера? - Будь у Борна на загривке шерсть, она бы встала дыбом. - Извольте, клянусь. Хоть честью, хоть жизнью, хоть Создателем, хоть кошками. Я, Удо из дома Борнов дома Волны, не умышлял против Робера Эпинэ, и не знать мне покоя, если лгу!
- Кончай дурить, - Матильда грохнула початый стакан на стол, - а то пристрелю, ты меня знаешь!
- Знаю. - Лицо Удо окаменело, Придд, да и только. - Потому и ответил. Остальные обойдутся!
- С чего ты взял, что я про Робера спросила? - Вот так смотришь на человека двенадцать лет и не видишь, а он на тебя все это время глядит и тоже ни кошки не понимает.
- Не про Робера? - Удо на мгновенье прикрыл глаза. - Тогда про что?
- Как про что? - удивилась Матильда, разглядывая бузотера поверх серебра. - Про Медузу.
- Но это же просто. - Сквозь лед стремительно пробивалась травка. С желтыми цветочками. - Если б Сузой-Музой не стал я, им бы стал кто-нибудь другой. Дик про медузьи выходки кому только не рассказывал, грех было упустить.
- И когда же тебя осенило? - буркнула принцесса.
- В усыпальнице, - лицо Удо вновь стало жестким, - когда решетку кувалдами разносили, а она кричала.
- Ты тоже слышал?! - вскинулся Дуглас. - Я думал, только я с ума схожу, значит, тогда ты…
- Понял я раньше, - уставился в свой стакан Удо, - то есть понял Рихард…
- Так вот вы о чем у Святой Мартины шептались, - начал Темплтон и оборвал сам себя. - Я еду с тобой. Вместе влипли, вместе и вылипать станем.
- Нет. - Удо и раньше походил на брата, сейчас он стал его отражением, только родинки на щеке не хватало. - Ты останешься. Пока остаются Ее Высочество и Робер. Я бы тоже…
- Куда ты поедешь? - перебила Матильда. - Дуглас, разливай, не копить же.
- Куда? - переспросил Борн. - Для начала в Придду. Альдо не считает север великой Тали-гойей, значит, я могу туда изгнаться.
- Собрался сдаться Волку? - не очень уверенно спросил Дуглас. - Ты до него не доберешься.
- Захочу, доберусь, - заверил Суза-Муза. - Ноймар не Бергмарк, а Рудольф не дурак.
- А ты хочешь? - Тюрегвизе привычно горчила, последняя память о настоящем доме. - Может, в Сакаци?
- Нет. - Когда смотрят такими глазами, уговаривать бесполезно. - До гробницы Октавии я бы просто сбежал, а сейчас поздно под корягу лезть.
- Ты недоговариваешь. - Темплтон казался обиженным. У Дугласа всеуда что на уме, то и на языке, или это было раньше?
- Недоговариваю. - Удо устало улыбнулся. -
Все даже Эсперадору на морском берегу вслух не скажешь.
- Адриановы комментарии, - блеснула знаниями Матильда, - их только олларианцы признают.
- Я тоже признаю. - Щека Удо дернулась. - Я после Рихарда много чего признал.
