таков: предательство окончательно свершившееся, но еще не показавшее всех своих последствий в текущей реальности.
— Правильно… — резюмировал Даня.
— Это из-за нее тебя… сегодня… и наш дом? — медленно наливаясь гневом, спросила Катя.
— Да. И сейчас мы будем с девушкой разбираться. На все про все десять минут… в лучшем случае. Мать твою за ногу! Ты-то куда лезешь?
Маг оттолкнул Немо, хотя при его субтильном телосложении это было почти невозможно, и заорал:
— Я ее не отдам! Да с чего вы взяли? Мне про вас многое рассказывали, но такого я не ожидал! Мерзость! Мерзость! Сначала вам придется уничтожить меня!
Даня устало пояснил:
— Немо видит суть вещей. И чуть-чуть — будущее. Твоя, обормот, ученица, сообщила гоблинам обо мне, указала район, где у нас Убежище, ну и, до кучи, выдала план операции. Только мы его сменили, как барышня задергалась. Это был тест, дружок, последняя проверка, и Гваддэ ее не прошла.
— Не верю! Какой-то костолом видит будущее! Курам на смех! — брызгал слюной маг.
— Жалко тебя убивать, храбрый ты парень, Гвидон. Поверь на слово, там, внутри, мы просто в игрушки играли, а сейчас ты даже пальцем пошевелить не успеешь…
Но Гвидон не сдвинулся с места.
— Слово «честь» знаешь? Есть такое слово, сволочь.
— Не надо, учитель… — тихо попросила Луноликая. — Эти псы правы. Здесь вас ждут. И очень жаль, что не задавили раньше. Я так надеялась…
— Да что ты такое говоришь, Гва? Что ты такое…
— Оставь, учитель. Я люблю тебя. Но ты слабый человек.
— Зачем? — спокойно поинтересовался Даня.
— Ты даже не хочешь пообещать мне жизнь? Впрочем, от человека вроде тебя я не приму даже такого подарка…
— Жизнь не жизнь, потом разберемся. После операции. Полежишь в отключке часок-другой-третий, а там поговорим. Сейчас я просто так спрашиваю, злость мне куда-то надо мою девать, так? Вот я и задаю вопрос. Чтобы не убить тебя прямо здесь, на месте.
— А мне плевать, палач. Поторопись! Ты же вроде торопился куда-то…
— У нас еще есть пара минут. Пятьдесят на пятьдесят — сдохнем мы сегодня или выживем. Если не выживем, тебе хана. Некому будет освободить тебя от магической петли, зато найдется, кому сожрать твое тело. Этот разговор для тебя, может быть, последний. И я спрашиваю: зачем?
— Ты знаешь, что такое «культура», зверюга? — Гваддэ нервно засмеялась. — Слышал хоть разок?
— Допустим, слышал.
— Впрочем, таким уродам в тонкостях разбираться не обязательно… Мальчишки… нарываетесь на новую войну. Еще чуть-чуть, и она начнется. А нам это не нужно… Мир… наш мир… что от него осталось? Бледная тень. Ткни пальцем, и все вокруг превратится в одну сплошную катастрофу. Разве можно выжить внутри катастрофы? И мы вымрем, и гоблины вместе с нами, останутся одни крысы. Прошло время больших драк… Все закончилось, и только идиоты не понимают этого. Нам надо
«…скатимся в пучину апокалиптического катаклизма. Лишь конвергенция культур является панацеей от нынешнего состояния дел. И мы должны взять на себя ответственность за первый шаг, — шпарил Немо по памяти, — и приготовиться к тому, что наша деятельность не будет адекватно понята ни людьми, ни гоблинами. Лишь многолетняя целенаправленная деятельность, бескорыстная и самоотверженная, раз и навсегда подчиненная курсу на сближение, может принести достойные плоды. Здравый смысл и вера в высшие формы равновесия не дают почвы для сомнений в том, что когда-нибудь наши усилия увенчаются успехом, и политическая элита каганата также перейдет к политике сознательных уступок…»
Девушка смотрела на него с ужасом.
— Всегда завидовал твоей памяти, парень! — восхитился Даня.
— Откуда… вы… — Гваддэ не смогла продолжить фразу, ей как будто заклинило челюсть.
— …это знаете? — пришел ей на помощь генерал.
— Да!
— А ты думала, только горсть посвященных, готовых жизнь отдать за святое дело, читала «Новую Директиву»?
Когда Гваддэ услышала слова «Новая Директива», у нее дрогнуло лицо. Ученица мага робко улыбнулась.
— Нет, не надейся. Мы не твои братья, в поганую группу «Единение» не входили и никогда не войдем.
Улыбка исчезла.
— Но…
Гвидон стоял как каменный, и не смел вмешиваться в разговор генерала и Луноликой. Группа «Единение» — страшная ржа, разъедавшая тело Подземного Круга и Секретного войска. Для тех ее деятелей, которые имели неосторожность попасться, быстрая безболезненная смерть становилась благом. А тут — ученица…
— Извини, девушка. Все проще. В пятьдесят четвертом команда Рожкова крепко подралась с отрядом гоблинов на их же территории. Потеряли половину своих, но и взяли, одного… страшилу особенной масти. Сначала думали — князь, может выкуп за него слупить? Он был весь издырявлен, уже кончался. Он и так ребятам, по большому счету, был ни к чему, случайно попался, да и до полной отключки ему оставалось всего ничего… Но Рожок — упорный. «С паршивой овцы хоть шерсти клок». Подключили гоблинскую башку к компьютеру с магическими примочками… есть такой у одного нашего знакомого… ну и считали кое-какие обрывочки. Самый большой обрывочек — как раз твоя «Новая Директива». Она у него шла по разряду «Подрывная деятельность в среде грязных животных», высший приоритет. Как видишь,
Нож, ловко отобранный Катей у Луноликой, полетел в сторону.
Склонившись к ученице мага, она сказала:
— Девочка, самоубийство — это пошлость. Так поступают только люди с дурным вкусом и непомерным себялюбием.
— Тогда убейте меня сами, — ответила девушка, и в голосе ее прозвучала спокойная сила, — мне незачем жить.
— Да ты-то в чем виновата? Небось из ваших один на сто знает, откуда «Единение» получает директивы.
Гвидон встрепенулся:
— А ты знаешь всю организацию! Или хотя бы ячейку. Это очень важно… для… но ты… нет?
Гваддэ покачала головой:
— Нет, милый мой учитель. Некоторые люди устроены сложнее, чем может показаться. Я много всего накрутила за четыре последних года… И я не желаю становиться предателем
— Все! — Голос генерала посуровел. — Время вышло. Я не понимаю и не уважаю тебя, Гваддэ. Зато могу предложить достойную смерть. Может быть, ты согласишься умереть с пользой для дела?
— Как?
— Побудешь камикадзе.
— Я готова, — ответила ученица мага с ледяным спокойствием.
Даня считал, что жизнь — слишком дорогая вещь, чтобы бросать ее на съедение невнятным ритуалам. Как Гвоздь-то говорил: «