то доберемся до Гвоздевых апартаментов, а там уж как-нибудь растормошим».
— Грузим, — велел он напарнице, яростно почесывающей макушку. — Шишка будет?
— Уже есть…
Они закинули Немо в тягач. Маги никак не прореагировали на появление нового члена клуба.
— Веди своего дракона, Катя. А я «Бобра» попробую вытащить…
«Бобер» легко завелся с первого раза.
Глава двадцать четвертая
КАЗНЬ
В дюжине метров от Вечного Трамвая их ждала Тэйки — чумазая, счастливая, с разбитой губой и неровно наложенной бинтовой повязкой на левой руке. Сквозь бинт просачивалась кровь. На левой щеке и шее — тоже пятна крови, но явно чужой. Ничего из оружия и охранных амулетов на ней не было, только длинный тесак за спиной да нож на шее.
— Зайка, ты расстреляла все боеприпасы?
— Как же я тебя терпеть не могу, отвратительный генералишка Даня!
— Я тебя тоже… терпеть не могу.
Генерал подошел к ней и обнял, а Тэйки обняла его. Их щеки соприкоснулись, пыль с зеленой солдатской куртки Дани перешла на алую футболку Тэйки, а масляные пятна с ее алых шортов поделились ароматом с его штанами.
Так еще не бывало с ними.
Тэйки торопливо клюнула губами Данину шею, освободилась от объятий и моментально отвесила генералу звонкий щелбан.
— И то и другое я обещала тебе заранее…
Не найдя здравого ответа, Даня обалдело потряс головой.
Катя смотрела на них с доброй печалью. На ее глазах начало сбываться то, что она для себя давным- давно предсказала.
— Мадам… — произнесла Тэйки, подойдя к ней, — как же я по тебе соскучилась!
И погладила Катю по руке. Та вздохнула и в ответ взъерошила волосы Тэйки.
— А Немо? Он не с вами?
— С нами… Только не очень целый, — пояснила Катя, — загляни в Гэтээс с кормы.
Тэйки в четыре прыжка оказалась позади тягача. Скрипнул рычаг входного люка. Катя тихонько сказала Дане:
— Жаль. Вся ее радость сейчас улетучится…
Тот лишь пожал плечами, вынул курево и нервно затянулся.
— Ну а что не целый-то? Хоть и лежит, зато как лыбится! — сообщила им Тэйки. — А эта страхолюдина, значит, наш приз…
Не понял…
И они с Катей поспешили к Гэтээсу.
— Эй, только нож не выдергивай!
— Да даже пальцем не тронула. Умная же…
Немо и впрямь улыбался — настолько, насколько ему могла это позволить псевдоплоть на лице. А еще он шевелил губами, силясь что-то сказать. Даня пригляделся…
— И… и… ивина… А! «Извините», — он говорит! Да за какие рожны кудрявые извинять-то тебя, брат? Е… е… едоба… Неудобства он причинил! Ну, ты даешь! Да мы все счастливы, как психи с электродами в башке, — живого тебя нашли!
Катя придержала его:
— Погоди. Еще… не пойму. О… о…
— «Отстрелялся нормально», — он докладывает. А это… это он… да понял я, Немо! Спрашивает, взяли мы мага или не взяли. Да ты на нем лежишь, дружок. Да. Вот и лежи осторожней, ножичек не потревожь ненароком. Лучше скажи, как ты вообще? Когда оклематься собираешься?
— Даня, это невежливо… — одернула его Катя.
— А когда он у нас вежливым-то был, генералишка задрипанный! — с чувством добавила Тэйки.
— Ладно! Я могу и повежливей. Мне что — жалко?! Немо, ты подыхать не собираешься?
Обе женщины разом взяли его за локотки и дернули назад.
— Да хватит меня оттаскивать, вертихвостки! Гляди, чего-то говорит он…
Все трое вновь поглядели на Немо. Даня перевел его шепот:
— «Как долго я был без сознания?» Не знаю, Немо. После того, как мы тебя нашли — минут двадцать, не больше…
— Двадцать пять минут, — поправила Катя.
— …а сколько до того, тебе виднее… — договорил Даня, не обратив на нее внимания.
Лепет Немо стал самую малость слышнее. Он постепенно восстанавливал силы.
— Е… ере… Через, наверное?
— Да через, через! — нетерпеливо подтвердила Тэйки.
— Не торопи. Я и так-то у него понимаю два слова из трех. Значит, через. Так. Через че… Через, через? Нет, глупо получается. А как? «Через четверть часа…» — он говорит. А в это, совсем не врубаюсь…
Вдруг Немо приподнялся на локтях и негромко сообщил:
— Через четверть часа я буду в полном порядке. А сейчас дайте мне спокойно полежать… упыри.
Вся троица радостно заржала.
— …«газик», понятно, вдребезги. Гваддэ, надо думать, тоже. Смелая девчонка, хоть и с вывихом в башке! Кто ж милую Тэйки спас? Тайна просто какая-то… А меня Митяй на своем Бээрдээме сюда доставил. Ну, Митя-ай, ну геро-ой, все хвастался, как у них круто операция прошла, а потом хвать меня за ляжку… А я ему — бац в ухо! Ржет. От коня в принципе отличить невозможно. Ляжку не отпускает. Я тащу из ножен Лучшего Друга, на пузо Митяю наставляю его и говорю: «Духовный опыт древней японской цивилизации тебе знаком?» А он мне: «Чев-во?» А я ему: «А того, что сейчас я сделаю тебе брюхо настежь, у японцев это называлось — «харакири». Ты не против?» Митяй ржет еще того пуще, но ляжку отпускает. «Чумовая, — говорит ты бабенка, Тэйки!» Вот и потолковали…
Даня прерывает ее:
— Все. Разговоры потом. Сейчас надо сдать наш приз заказчикам. И верите, ребята, тошно мне к подземным ехать, сил нет… Катя, командуй.
— Даня, лезь в Гэтээс, а ты, Тэйки, принимай «Бобра». Только не суетись, машина и так едва живая.
И Тэйки с видом смертельно обиженного мастера ей отвечает:
— Да я тягачи водила, когда тебя еще на свете не было!
— Душенька, я разве против? А теперь иди пожалуйста, в «Бобра» и постарайся ничего не поломать.
Когда Тэйки забирается на водительское место и оттуда уже не может расслышать Катю, та добавляет, повернувшись к генералу:
— Ай, молодец! Послушная девочка.
Даня хрюкает в ответ.
Два тягача медленно пробирались через развалины Великого Города к главной московской базе Подземного Круга. Когда-то огромный пустырь между районом Раменки и проспектом Вернадского скрывал настоящий подземный город. В сорок первом году отсюда наносила удар по центру Москвы тайная армия, и она почти дошла до цели… Обозленные гоблинские маги разрушили большую часть раменской системы подземелий. Но до всего не смогли добраться даже они. Оставшиеся помещения занимали то шайки оборотней, то семьи упырей, то команды; сейчас, насколько знал Даня, там себе устроили убежища Рытова
