– А мне воины нравятся больше торговцев. И я по гроб жизни буду помнить запах разлагающейся плоти Арчи, - на лице Стэрди проступило выражение гадливости, - им пропахла вся его постель.
– Постараюсь до такого не дожить.
– Надо просто вовремя омолодиться, - 'роскошная смерть' пожала плечами. - Арчи - мир его праху! - наглядно продемонстрировал нам, что это возможно. А профессора Чойса теперь надо беречь как зеницу ока - не дай бог, с ним случится какое-то несчастье.
– Знаешь, в древности ты по праву заняла бы трон какой-нибудь царицы.
– Думаю, что и в настоящем это возможность для меня не потеряна.
Блад внимательно посмотрел на женщину и понял, что та отнюдь не шутит.
– Надеюсь, ты не будешь спихивать меня с этого трона? - спросил он полушутя.
– Если нам с тобой там не будет тесно, - Стэрди не отвела взгляда, и в голосе её не было и тени шутливости, - нет, не буду. И ты мне всё-таки небезразличен, Джейк.
– Благодарю за откровенность. Ну что ж, поиграем в королевскую чету.
– Поиграем. И каким будет наш первый ход?
– Экстренное совещание Правителей - пора действовать. Террористы так и не осмелились нанести удар, на который можно было бы ответить атомными бомбами, а население планеты растёт. Значит, надо начинать самим.
– Рискованно, - покачала головой Стэрди. - Ядерное оружие есть у многих, в том числе у Поднебесной Империи и у эмиров Нового Халифата. Как бы самим… не обжечься. Надёжных убежищ мало, а штампов в нашем распоряжении пока только тысячи, когда надо раз в десять больше. И ещё эти 'ночные призраки'…
– Кстати, эти прирученные индиго, о которых говорил наш покойный мессир? Ты что-нибудь о них знаешь? Или это блеф?
– Думаю, не блеф. Что-то такое и в самом деле есть. Не думаю, что это боеспособный многочисленный отряд магических воинов, хотя всякое может быть. В компьютере Эссенса есть ряд файлов под его паролем - дай срок, и я их вскрою. Тогда и посмотрим. И ещё одно - войну ведь можно начинать по-всякому. Например, можно указать на нового врага, причём на такого, война с которым обернётся очень большой кровью. Понимаешь, кого я имею в виду?
– Понимаю, - Блад медленно кивнул. - Да, Стэрди, в древности ты по праву заняла бы трон какой- нибудь царицы - и в настоящем тоже.
ГЛАВА ШЕСТАЯ. СЕРПЕНТА
Гудящее пламя костра рвалось в тёмное небо, как будто силясь откусить от него кусок. Огонь менял оттенки, обретая то алый цвет крови, то желтизну золота, то багрянец солнца, садящегося в океан над умирающим миром. Деревья испуганно шевелили ветвями, словно заслоняясь от палящей ярости огня, и робко шептали что-то неразборчивое, прося пощады.
Женщина в тёмном, ниспадающем до земли одеянии стояла у костра, и звучание её голоса изменялось в такт дыханию пламени. И светились яркими точками глаза змеи, обвившейся кольцом вокруг шеи женщины и чуть приподнявшей голову. А вокруг костра сидели люди - многие сотни людей. Люди слушали голос женщины со змеёй, заворожено глядя в огонь.
– Мы пришли, и прежние, не достигшие высот и не сумевшие жить, должны уйти. Это закон - закон Вселенной! - Костёр выбросил крутящийся клуб пламени, и голос женщины в чёрном окреп, подхваченный этой вспышкой. - Новому - жить, старому - умирать. А если старое не хочет умирать и путается под ногами у нового, отчаянно цепляясь за последние мгновения бытия, новое поможет ему уйти.
Связанная тысячами трепещущих незримых нитей с внимавшими ей ньюменами и детьми-индиго, Змея купалась в потоках Силы - сила переполняла её и пьянила. Она сейчас может всё! Стоит только захотеть - и рухнут горы, и реки изменят свой путь, и высохнут моря, превратившись в прокалённые беспощадным жаром пустыни. И жалкие людишки - те, что наивно мнят себя хозяевами этого мира, червяки, копошащиеся в паутине придуманных ими самими нелепых правил и ограничений, будут корчиться у её ног, на что-то надеясь - напрасно надеясь.
– Несовершенные, тысячелетиями убивавшие себе подобных, будут сопротивляться - они не уйдут без боя. Значит, мы дадим им бой и станем хозяевами этого мира - по праву сильного, по праву нового, по праву более совершенного. Да, их гораздо больше, но мы - мы сильнее, и мы победим!
Перед внутренним взором женщины со змеёй на шее всплывали картины прошлого - далёкого прошлого. Так же рвался к звёздному небу огонь огромного костра, и остро пахло звериными шкурами, и лязгало во тьме оружие. Воины кланов слушали её - точно так же, как слушают её сейчас другие воины, несравненно более могущественные. И она сама - она повелевает ныне куда более грозными силами: теми, что однажды уже откликнулись на её зов и явили гнев свой…
Серпента чутко следила за аурами людей у костра. Она знала - сотни бойцов-ньюменов, 'истинных новых людей', воспитанных ею самой, пойдут по её слову куда угодно. Но вот с тысячами детей-индиго, собранных со всех концов планеты и похищенных из Приютов, сложнее - Змея ощущает их колебания. 'Война? Зачем? Разве мы не можем поделить этот мир, который так велик, и жить рядом, вместе, не мешая друг другу? Неужели обязательно надо кого-то убивать - разве это справедливо?'. Владение магией подразумевает иную этику, отличную от примитивной этики обезьяноподобных, - будь проклят этот закон, так мешающий сейчас женщине со змеёй-ожерельем на шее! Ничего, она сумеет доказать этим детям, из которых скоро вырастут воины, что иначе нельзя - никак нельзя. Или ты, или тебя - по-другому не получится. И ей помогут убедить неофитов сами несовершенные - помогут тем, что первыми бросятся на людей-индиго в слепом ужасе: в ужасе перед могущественным непонятным (и значит, опасным!) новым.
Инкарнированная в теле женщины-индиго душа друидессы древних кельтов и вдовы погибшего в Цусимском бою матроса с броненосца 'Ослябя'[9] впитала в себя мудрость многих перевоплощений. Но мудрость бывает разной, в том числе и жестокой, хотя сама она полагает эту жестокость разумной…
Не найдя Хайка ни в одном из вертолётов, Мэй взбунтовалась.
– Вы убили его! - закричала она. - Убийцы, убийцы!
Она бросилась на Змею с кулаками, и той стоило немалых усилий удержать отчаянно бьющуюся и кусающуюся девчонку. К счастью для предводительницы истинных ньюменов, ослеплённая яростью Мэй не сообразила пустить в ход свои специфические способности, и вертолёт благополучно приземлился, а не рухнул вниз на полдороге вместе со всеми своими пассажирами.
Напрасно Серпента уверяла, что они и пальцем не тронули никого из воспитанников Приюта, что 'призраки' пришли для того, чтобы вырвать детей-индиго из лап Попечителей, а не за тем, чтобы их убивать, - Мэй её не слушала. Змея хотела уже парализовать девочку (хотя ей очень не хотелось прибегать к насилию, доверие - материя тонкая), но тут вмешался один из находившихся в вертолёте и наблюдавших всю эту дикую сцену подростков.
Мальчишка рассказал, что ещё задолго до ночной атаки в Приюте поднялась тревога. Воспитатели бегали по этажам 'как ошпаренные кипятком тараканы', заглядывали во все комнаты, проверяя, все ли воспитанники на месте, и вообще 'стояли на кончиках ушей'. Из обрывков их разговоров (и мыслей) паренёк понял, что пропал кто-то из детей, а как - никто из воспитателей не может понять. А одна из девочек добавила, что поздно вечером она, подчиняясь смутному чувству, выглянула в коридор и увидела неясный зыбкий силуэт, промелькнувший у выхода на лестничную площадку. И вскоре началась та самая ночная сумятица.
Мэй немного успокоилась и села в дальний угол, обхватив руками коленки, хотя время от времени поглядывала на Серпенту исподлобья. Та вроде бы и не обращала на строптивую девчонку внимания, однако Мэй чувствовала, что на самом-то деле женщина со змеиным ожерельем на шее не спускает с неё глаз: причём не в прямом смысле слова, а… И Мэй мало-помалу начала понимать, что значили слова Змеи:
