оперативно накрыл на стол, добыв из тайника консервы и выпивку. Лейтенант наивно полагал, что в прошлый раз забрал с собой все пищевые запасы маленького сталкера, но обнаружил, что на сей раз продукты были извлечены из другого потайного места. Наверное, тут такие тайнички в каждом углу. Черт, плохо пошарил: может, там и серьезное оружие имелось...
Судя по запаху, во вскрытых банках была рыба в масле.
– Помянем Карапета, – сказал Бордер, торжественно поднимая пластиковый стаканчик со спиртом.
– Помянем, – согласился Бандикут и добавил непонятное: – За проход в ИЦиГ с костями получил эцих с гвоздями...
– Нормальные у вас тут отходные молитвы, – пробурчал себе под нос Володя.
Бандикут смерил его надменным взглядом и надменно сказал:
– Что бы вы понимали, новое поколение! ИЦиГ – это вам не баран чихнул, это Институт Цитологии и Генетики. Карапет там работал раньше. Генетиком был. Ученым с мировым именем.
– С мировым именем Карапет? – с иронией спросил Володя.
Про эцих с гвоздями он даже спрашивать не стал: и так ясно, что какая-то гадость.
Бандикут и Бордер уставились на него так, что ему срочно захотелось стать невидимым, а еще лучше – вообще не рождаться на свет.
– Карапетян его фамилия. Была, – сухо пояснил лысый. – Ну, будем.
Дальше сталкеры пили вообще без тостов и без разговоров, закусывали консервами, громко чавкая и не обращая никакого внимания на продолжавшего стоять военврача. Помаявшись и побродив туда-сюда с пару минут, он сел в уголке на корточки и принялся ждать, чем закончатся поминки.
Ожидание приятным не было. А ну как эти упыри, обидевшись за своего генетика, надумают что-нибудь учинить с военным врачом, лейтенантом Владимиром Рождественским? Вдруг решат, что он никуда не годен, как решали до этого все окружающие – начиная от учителей и заканчивая его собственным отцом?..
Володя затосковал. Всю жизнь ему приходится доказывать всему миру, что он не верблюд. И всю жизнь он вляпывается в ситуации, в которых ему неизбежно приходится это делать. Может, нужно что-то изменить в себе? Почему все люди, попадающиеся ему на жизненном пути, даже такие ублюдочные типы, как этот карлик Бандикут, ведут себя так, словно на лбу у Володи Рождественского написано: «Я лох, пни меня посильнее»?
Выпив еще спирта и окончательно насытившись, Бордер вытер руки о полосатый матрас и, вопреки опасениям Володи, вполне миролюбивым тоном сказал:
– Ну-ка, военный, расскажи нам еще про украденную девку. Думаю, Бандикуту будет интересно, чего я с тобой нянчусь, а не пустил сразу на мясную похлебку.
Делать было нечего, Володя снова подробно пересказал историю о прогулочном теплоходе и пропавшей дочери председателя Совета Федерации. Затем озвучил свое предложение, сделанное Бордеру и покойному ныне Карапету.
Сталкеры внимательно выслушали лейтенанта, после чего переглянулись, и Бандикут сказал:
– А чего, толково говорит доктор-врач.
Лысый невесело усмехнулся:
– Видать, в самом деле сильно он тебя по башке треснул. То есть я понимаю, что теоретически с этой истории можно нарубить бабла. Но где ты будешь эту девку искать? Зона – она ведь большая.
– Да нет, я серьезно, – сказал Бандикут, сверкая маленькими бесцветными глазками. – Фигня в том, что я примерно представляю, куда они девку утащили вместе со всеми этими идиотами с теплохода.
– А почему вы не сказали подполковнику, когда он вас спросил? – вскинулся Володя. – Мы же могли их спасти! Мы...
– Вы свою задницу спасти не смогли. О чем вообще базар, доктор-врач?
– То есть Гончар в самом деле навернулся? – уточнил Бордер.
– Там вся группа навернулась, – скривился Бандикут. – Чего они в катакомбы полезли, не понимаю. Вроде не дураки, серьезные мужики... ну, разве вот кроме этого недоразумения... Да, и вот еще что, – теперь маленький сталкер обращался к Рождественскому. – Ты заканчивай мне тут выкать, доктор-врач. Дома у себя выкай, когда вернешься. А то еще по имени-отчеству звать начнешь или честь отдавать.
– А как твое имя-отчество, кстати? – ехидно спросил Бордер. – Сам-то не забыл, корявый?
– Сам я много чего помню, – солидно отвечал Бандикут, продолжая пристально смотреть на военврача. Лицо злого коротышки неожиданно сделалось печальным и задумчивым. – Что надо, то помню... А что не надо – забыл давно. Порядок такой.
– Ну и ладно, – неожиданно миролюбиво поставил Бордер точку в этом странном монологе. – Ты лучше рассказывай давай, что знаешь про украденную девку, раз уж начал.
– Ты что, лысый? – выпучил глаза маленький сталкер. – Ты вообще чего спрашиваешь, сам-то хоть понял, а? То есть я тебе сейчас тут все изображаю в изящных позах и жестах, а потом ты шмаляешь мне в голову своими волшебными искорками и идешь снимать пенки? А вот этого не хочешь ли? – Подтянув поближе к себе армган, свободной от оружия рукой Бандикут сделал неприличный жест. – Ты мне, Бордер, не верти. Я буду выдавать информацию по мере надобности, и ни минутой раньше. И по крупицам. Ты меня знаешь.
Лысый встал и развел руками. Полы длинного дырявого плаща взлетели, словно крылья, и опали.
– Как скажешь. По мере надобности так по мере надобности. И по крупицам. Мне главное, чтобы ты не врал. Сбрешешь – уж соображу как-нибудь, запомни.
– Вот это правильно, – вдруг успокоился Бандикут, болезненно откашлялся и поинтересовался: – А кто там в книжной лавке металлолома-то накрошил? Я краем глаза видел пару дохлых железяк. Ты, что ли, доктор врач?
– Ага, он, – хмыкнул энергик и снова сел на матрас. – Его эти два ведра на ножках потрошить собирались, когда мы подошли. Совсем зеленый. Черт-те кого уже вояки в Зону засылают... Не идут к ним, что ли, нормальные мужики?
Володя решил, что сейчас не лучший момент демонстрировать обиду, но вставил:
– Я только что из академии. Просто не было другого врача, чтобы с группой послать.
Лысый смерил Володю неодобрительным взглядом:
– Понаберут по объявлению...
Бандикут почесался, покашлял и предложил:
– Может, вздремнем? Дело к ночи, коридор я завалил...
– А как мы назад-то вылезем, кстати? – озабоченно спросил Бордер.
– У меня ходов тут – немеряно. Несколько лет строил. Один завалил – другие остались. В Зоне под землей спокойнее, чем снаружи... Вернее, пока спокойнее. Что-то чугунки под землю полезли, все им неймется. Лады, спать пора.
Поделив матрасы, сталкеры опять вспомнили о лейтенанте, продолжавшем смирно сидеть в уголке. Вернее, он сам о себе напомнил, осторожно сказав:
– Мне бы по нужде... Где тут можно?
– Везде, – зевнув, произнес Бандикут. – Вон, вышел в коридор и гадь себе без проблем у стеночки. Хотя стоп, у тебя же в скафандре для этих дел специальный мешок есть или типа того. Чего голову морочишь? Под себя и ходи, чё.
– Вы... Ты про систему регенерации? Там боксы менять надо, ну и... я подумал, что лучше оставить их на дорогу...
– Верно рассуждаешь, нечего регенератор запакощивать до поры, – со знанием дела согласился Бандикут. – Есть у тебя все-таки ложка мозгов, а то я уж сомневался. Ладно, иди гадь, только не под самой дверью.
– Не сбежит военный? – ленивым тоном поинтересовался лысый.
– Куда еще он сбежит? Главный коридор засыпан, а в остальных он запутается, так и помрет в лабиринте. Ради всего святого, Монтрезор!
Бордер насмешливо хмыкнул.
Володя, отодвинув в сторону им же сорванную с петель дверь, вышел в коридор. Подсвечивая фонариком, убедился, что маленький сталкер не соврал и сам активно использует доступные окрестности
