больше походила на баскетболиста из «Чикаго Буллс». Мускулатура, рост… Только вот башка старушечья!
— О чем спорим? — весело осведомилась посетительница и встала так, чтобы загородить выход на улицу.
— А мы и не спорим, — заискивающе улыбнулся Эдик, — мы просто зашли, а деньги забыли. Вот.
— Врут они все, — нахмурилась Люська, — колбасу хотели увести!
— Это правда? — тихо осведомилась «баскетболистка».
— Гадом буду — врет! — воскликнул Эдик и для убедительности стукнул себя кулаком в грудь.
— Ясно, — сказала бабка, пристально разглядывая братков, — жрать охота?
— Охота, — прошептал Эдик, но тут же поправился, — шутка! Мы сейчас обедать пойдем!
— Просто хотели узнать, есть здесь колбаса или нет, — начал объяснять Серый. — Мы думали, что нет, а она-то есть!
— Ну и что тут за колбаса? — подозрительно насторожилась старуха.
— Вкусная! — выпалил Серый, роняя на пол слюну.
— Ага! — сказала бабка и, на секунду задумавшись, вытащила из кармана куртки здоровенный бумажник. — Милочка, свешай два кило колбасы!
— А деньги? — прищурилась Люська. — Вы сначала деньги покажите! Откуда я знаю, может, вы все из одной шайки?
— А твое какое дело? — равнодушно сказала посетительница. — Денежки — вот они! Ты уж вешай давай! — Она вытащила из кошелька сотенную купюру, затем еще две и помахала ими в воздухе.
— Так бы и сказали, что одна компания, — проворчала Люська, — а то мутят воду! Говорите, какой колбасы?
— Сказано — вкусной, — повторила старуха.
— Она вся вкусная. У нас другой не бывает!
— Тогда самую лучшую, — наклонясь, сказала бабка, — и горе тебе, если подсунешь плохую! — При этом она так глянула на продавщицу, что та, ойкнув, побежала к холодильнику.
Братки, дрожа от вожделения, наблюдали за происходящим. Люська вернулась, неся четыре подрагивающих свертка.
— Вот! — сказала она, бухнув колбасу на прилавок. — Самая лучшая. Вкуснее не бывает! Тут ровно два кило.
— Смотри у меня, ох смотри! — Бабка помахала в воздухе длинным многосуставчатым пальцем. — Меня обманывать — себе дороже!
Заплатив деньги, старуха внимательно сосчитала сдачу и поманила пацанов к выходу.
Словно под гипнозом, компания устремилась следом за ней. Едва они ушли, Люська выскочила из-за прилавка и бросилась запирать магазин.
— Что творится? Что творится-то! — бормотала она, накладывая засов и вешая табличку «Санитарный час».
А у дверей магазина Степанидовна вручала колбасу шефу.
— Кушайте на здоровье!
— Спасибо, бабуля, век не забудем! — бормотал Эдик, хватая пахучие свертки. — Мы это… Отдадим! За нами не заржавеет!
— Знамо, отдадите, — холодно сказала Яга, вынимая из-за пазухи четыре здоровенных наливных яблока, — а вот это вам на закуску. Полакомитесь.
Яблоки были такие сочные и спелые на вид, что даже черные зернышки светились сквозь золотистую кожуру.
— Спасибо! — ликовали бандиты, рассовывая яблоки по карманам.
— Еще увидимся! — сказала Степанидовна и быстрым шагом свернула за угол.
— Куда это она пошла? — прошептал Серый. — Там же кусты…
— Может, в кусты и пошла, — хихикнул Толян.
— Сейчас я гляну, — сказал Колян и шмыгнул следом за бабкой. Через минуту он вернулся разочарованным. — Нету. Испарилась!
— Значит, точно в кустах устроилась, — сказал Эдик и быстро огляделся. — Пошли отсюда куда-нибудь, перекусим!
От нетерпения братки припустили бегом и вскоре оказались на задворках библиотеки. Здесь было пусто и тихо. На земле валялись окурки и бутылка из-под портвейна «Кавказ». Тут же лежало почерневшее от непогоды бревно, на которое приятели и уселись.
Колбасу ели истово, не очищая от кожуры, закатывая глаза от блаженства.
— Здорово! — сказал Эдик, облизывая пальцы и принимаясь за яблоко. Яблоко он съел вместе с косточками.
— Ну ты, шеф, даешь! — восхитился Серый. — Я так не умею.
— Ты еще зеленый, — миролюбиво сказал Эдик, — тебе еще многому учиться надо!
Через минуту компания заметно повеселела.
— Классная бабуля, — добродушно сказал Серый, — получим бабки, отдадим за колбасу!
— Еще чего, — скривился Эдик, — отдавать! Да у нее денег видал сколько? Перебьется! — Он довольно хохотнул и вдруг обеими руками поскреб голову. — Чего-то башка зачесалась!
— Может, у тебя вши? — подозрительно осведомился Серый, на всякий случай отодвигаясь подальше. И тут же сам заскреб обеими лапами по макушке.
— Ты фильтруй базар! — рассвирепел Эдик. — Какие вши, я же лысый!
— Серый, Серый, — осклабился Толян, — а сам-то ты чего чешешься? Ха-ха-ха! Ой!
Толян против воли тоже принялся начесывать свою шишковатую голову. Через минуту вся компания дружно чесалась.
— Домой надо идти, — сказал шеф, — у бабки вазелин есть, может, у нас пигментация началась?
— Чего-чего? — не поняли пацаны.
— Пигментация, — пояснил шеф, — это когда кожа пятнами идет. Такое бывает, если долго на солнце стоять.
Дружно почесывая макушки, компания бросилась домой, и вскоре они уже вбегали к Маланье во двор.
Не обращая внимания на четвероногого петуха, Эдик влетел в комнату и кинулся к зеркалу. Пятен на голове не было, но зато виднелись два розовых бугорка. Они-то и чесались. Да так, что спасу не было. То же самое обнаружилось и у остальных.
— Шеф, это болезнь, — слегка заикаясь, сказал Серый, — может, даже рак? — Добавил он, стремительно бледнея.
— Дубина стоеросовая! — взвился Эдик. — Рак так быстро не растет. Это, наверное, клещи!
— А почему у всех на одном месте? — резонно спросил Толян.
— Потому что клещи здесь тоже ненормальные! — прорычал шеф. — Все, братцы, бежать отсюда надо. В санчасть!
— А обедать кто будет? — прозвучал раскатистый Маланьин голос. Хозяйка просунулась в дверь и посмотрела на своих квартирантов. — Чего это вы такие встопорщенные?
— Фигню какую-то у вас здесь подцепили, — рыкнул Эдик, наклоняя голову, — клещи, наверное!
Бабка на цыпочках подошла к шефу и брезгливо потрогала бугорки на бритой голове.
— Ой! — сказала она, невольно отступая назад. — Да какие же это клещи?
— А что же тогда? — испугался Эдик.
— Похоже на рога, — решительно заявила Маланья, — вон уж бугорки чернеть начали. У козлят такие с малолетства расти начинают!
— Ты хочешь сказать, что мы козлы? — взвился шеф и снова подскочил к зеркалу. Всмотревшись, он обреченно повернулся к Маланье и упавшим голосом уточнил: — В натуре. Рога!
— Братцы! — жалобно проблеял Колян. — Что же это получается? Мы теперь будем, как бараны?
— Как козлы! — злорадно уточнил Толян.
— Заткнись, — закричал шеф, — уж лучше быть бараном!
