— А как вы узнали, дядюшка, что на мне крестика нет?
— Никак. Тебе это знать незачем. Ступай с Богом.
Дверь раскрылась, и мимо нас по коридору прошла заплаканная молодая женщина. Довольно красивая, но с размазанной косметикой. Снова появилась старушка. Женщина что-то сказала ей сердито, старушка что-то едва слышно пробормотала в ответ. Женщина прошла в сени и хлопнула дверью. Стало тихо.
Старушка подошла к нам:
— Посидите, я узнаю, примет ли вас старец.
Она прошла в комнату и прикрыла за собой дверь. Я ощутила, как поднимается во мне волнение. Куда я попала и к кому?
— Кто он? — шепотом спросила я у Астарты.
— Он — Нищий Духом, — так же шепотом ответила мне она. — Подвижник высокой жизни. Провидец. Он нам укажет путь. Правильный путь.
Волнение мое усилилось. С подвижниками и провидцами мне до сих пор встречаться не приходилось.
Дверь распахнулась.
— Входите! — позвала нас старушонка.
Я встала и на негнущихся ногах пошла к двери. И лишь потом до меня дошло, что Бантик и Астарта остались в коридоре.
Комната, в которой я оказалась, не поражала размерами. Посреди нее стоял обеденный стол, накрытый льняной скатертью. На нем красовался небольшой медный подсвечник с тремя церковными свечами. Свечи горели, распространяя вокруг запах воска. Одна из стен комнаты была целиком, почти до пола, завешана иконами — в окладах и простыми бумажными. Перед иконами покачивались на тоненьких цепочках горящие лампадки. Я поняла, что не могу смотреть на эту стену — она опаляла меня огнем Божественного. А во мне ничего Божественного нет. Кто я? Мертвец, питающийся магией, богопротивная тварь, которая существует вопреки и небесным и земным законам…
— Ну-ну, угрызаться-то будет, — услышала я простой человеческий голос.
Я обернулась. Обладатель голоса сидел на маленьком диванчике в углу комнаты. Это был старик совершенно необъяснимых лет. Его волосы и борода были ослепительно-белы, особенно в контрасте с его серой, в черную крапинку простой рубашкой. Ног ниже колен у старика не было, культи он прикрывал банным синим махровым полотенцем.
— Поди-ка сюда, — махнул мне рукой старик. — Дай на тебя поглядеть.
Я подошла к нему и вдруг опустилась на колени.
— Благословите меня, — сказала я срывающимся голосом.
— Бог благословит, — перекрестил меня старик, и я покачнулась, подхваченная потоком силы, исходившей от его пальцев. Это была не магия, нет! Это было что-то высшее, что невозможно описать словами!
— Я мертвец, — сказала я. — Мне бы в земле гнить, а я…
— Угрызаться-то будет, — повторил старик непонятно. — Вижу я, что ты душа неприкаянная и грехов у тебя много. А все ж таки любит тебя Господь!
Я молчала. Я никогда не думала о Боге. Я скорее верила в сонм мелких и побольше богов и богинь, но эта пестрая компания не имела ничего общего с Тем, Кто все создал.
— Помнишь отца Емельяна? — неожиданно спросил меня старик.
— Какого отца Емельяна? — удивилась я.
— Да того, который тебя отпеть хотел.
И я вспомнила! Тогда, на кладбище… Но откуда об этом узнал этот старец?!
— Ты к отцу Емельяну дорожку-то протори, — назидательно сказал мне Нищий Духом. — Он тебя у бесов вымолит. А отпеть тебя надо. После этого душа в тело вернется, и ты заживешь как нормальный человек, Господь поможет.
Я не верила своим ушам. Я смогу жить как обычный человек?! Снова?!
— Сможешь, сможешь, — закивал старик. — И глаза у тебя человеческими станут. А теперь говори про свою беду.
Я сглотнула ком, вставший в горле.
— Я потеряла возлюбленного. Его у меня похитили. Я хочу вернуть его, но не знаю как.
Старик погладил бороду.
— Это трудно. Семь железных хлебов изглодаешь, семь чугунных башмаков стопчешь.
— Неужели он так далеко?
— Дело не в расстоянии.
— А в чем?
— Нужен ли он тебе теперь?
— Что значит 'теперь'? Он всегда мне будет нужен. И я нужна ему. Я знаю.
— Если знаешь, зачем ко мне пришла?
— Я… Понимаете, меня привели кот и кошка.
— Говорящие?
— Ну да.
— Ладно. Дело не в них. Дело в любимом твоем. Кто он, по-твоему?
— Он… дхиан.
— А кто такие дхианы?
— Духи во плоти. Есть дхианы Порядка, к ним относится Лекант, а есть дхианы Хаоса. Его как раз похитила Лалит, дхиан Хаоса.
— Лекант, Лалит… Имена-то все какие богопротивные. Вот что, дочка. Дхианы, или еще их называют дхиан-коганы, если они по главней, — суть бесы.
— Какие бесы?
— Обыкновенные. Низвергнутые с Неба в ад кромешный Михаилом и архангелами его. По что тебе водиться с бесом? У тебя душа бессмертная, а у него вовсе души нет…
— Я вам не верю. Лекант не бес. Он хороший.
Как же наивно это звучало!
— И потом, — я откашлялась, — мне все равно, кто он — дхиан или просто бес. Я люблю его. Понимаете?
Старик вздохнул:
— Понимаю. Погибнешь ты с ним.
— Лучше погибнуть с ним, чем жить без него.
— Так ты ведь и не живешь.
— Ну и пусть!
— Тогда вот тебе мое слово. Езжай немедля в совхоз 'Кривая Мольда' и ищи старый элеватор. А дальше уж в твоей судьбе один Господь волен. Только помни: горе придет — иди к отцу Емельяну.
— Какое горе?
— Всякое. Ну ступай, ступай, болезная.
Я вышла, будучи как во сне. Старушонка сказала мне что-то, но я не отреагировала. Я села на скамеечку, Астарта и Бантик принялись, жалобно мяукая, отираться у моих ног, но я не замечала их. Меня словно накрыло глухим покрывалом без единой дырочки и просвета. Это было ужасно.
Потом я оказалась на улице. Помню, что я шла по ней куда глаза глядят. А потом обнаружила себя стоящей на автобусной остановке.
— Тийя! — донеслось до меня. — Тийя, ну успокойся, пожалуйста.
— Я спокойна, — ответила я Астарте, потому что это была именно она.
— Что тебе сказал старец? — поинтересовался Бантик.
— А вы разве не подслушивали? — удивилась я.
— Такие вещи в доме святого человека неуместны, — строго сказала Астарта, — А Нищий Духом — святой. Так что он сказал?
