Девушки рванули на приступ… Спустя секунду Руфим исчез под грудой распаленных стриптизерами дам. Только его рука, сжатая в кулак, все еще торчала, будто знамя, над копошащимися головами и попами.
Я не помню, как выбралась из заведения. И комендантский час меня не волновал. Мне было слишком хорошо, чтобы об этом думать. Я скакала по пустым улицам ночного города и напевала детскую считалочку:
Глава 7
Новый день стремительно и отвратительно громко ворвался в мою голову пронзительным звуком у-у, в котором я услышала не совсем приличные нотки. Страсть как хочется узнать имя смельчака, решившего преподать мне урок терпения ранним утром!
— Темной ночи вам, — ответила я на вызов и не узнала свой голос. Хриплый, как у моряка после зимнего круиза по Северному Ядовитому океану на прогулочной яхте. Допелась вчера вечером.
— Раннего часа тебе, моя птичка, включи зеровизор! — И сигнал пропал.
Что это было? Я открыла глаза. За окном разгоралась заря. Настенные часы, пугливо тикая, показывали половину шестого. Буду считать звонок чьей-то глупой шуткой. Едва я опять закопалась под подушку и завернулась в одеяло, как мои бедные истерзанные уши подверглись новой звуковой атаке.
— Что надо?! — не выдержали нервы и разрядились в неизвестного жаворонка. Я бы и дробовик в него разрядила. Он на святое посягает — на сладкий десятый сон!
— Так и знал, что опять спать ляжешь. Быстро включи зеровизор, а потом, если тебя совесть не прибьет, вызови меня, лапочка! — пропел некто и отключился.
Мысленные шестеренки завертелись в голове и выдали образ существа, нагло потревожившего меня в столь ранний час. Тоттен Многоликий. Прозвище Многодоставучий ему подойдет больше. И какого демона ему от меня надо?
Я активировала кодовым словом зеровизор, внимательно изучила утренние новостные передачи и выключила прибор. Не могу на это смотреть… Зеровидение словно взбесилось: все каналы без исключения демонстрировали кадры с вечеринки в «Спелом Перчике». От некоторых, где из кучи женских тел торчали голые подергивающиеся мужские ноги синюшного цвета или безвольно валяющаяся рука в кровоподтеках и со следами укусов с раздавленным пальцем, останавливалось сердце и категорически не желало возвращаться к нормальному ритму. Оно прыгало, трепыхалось и всячески сигнализировало о близком инфаркте.
Следом шел репортаж, в котором по ночному Унлесс-Сити, прикрывая рукой остатки самого дорогого, удирал и отбивался от преследовательниц Руфим. А в заключение всему миру показали его изможденное тело на каталке «скорой помощи» в окружении обморочных целителей. Один водитель, гоблин, находился в сознании и водружал охлаждающий пакет на наиболее пострадавшее место принца Тьмы.
Совесть прибьет? Да какая, к богам, совесть, я сама повешусь на кухонной люстре! Жаль, что в крови не осталось ни капли озверина, тогда я смогла бы придумать достойное оправдание своей выходке, а так придется сдаться на милость короля Тьмы и уповать на его милосердие. Возможно, мне, как невесте его сына, которая совершенно точно не хотела ему ничего плохого, удастся вымолить прощение. Кстати, а какой у него позывной? Не в справочнике же смотреть…
Я вылезла из кровати и поплелась к зеротерминалу в библиотеке. Сняла заставку и набрала в строке поиска Тоттен Многоликий. Как ни странно, но его позывной справочная система нашла мгновенно. С другой стороны, какой идиот решится поговорить с королем Тьмы? Только тот, кому не дорога жизнь. Слишком велика вероятность нарваться на плохое настроение и получить билет в Аидово царство и еще парочку зарезервированных мест на кладбище для нежно любимых родственников, чтобы не в одиночестве загробную жизнь коротать, а в компании.
Облизнув губы и прижавшись лбом к прохладному оконному стеклу, хотя я мечтала целиком залезть в холодильный шкаф, потому что совесть раскалилась и жгла душу, я выговорила позывной. Получилось не с первого раза. Буквы путались, прятались, выпадали из фразы, но я справилась. Горжусь собой! Где-то далеко вызов приняла женщина. Не поняла юмора… Она его нянька, что ли?
— Простите, а Тоттена я могу услышать?
— Кто говорит? Представьтесь! — строго потребовала незнакомка.
Я выполнила ее просьбу, после чего она соединила меня с королем Тьмы.
— А, Фэй, сообразила, как до меня добраться! Я забыл тебе свой прямой позывной дать, — вздохнул демон, не скрывая притворства.
— Ваше величество, я прошу меня простить за нанесенный вашей венценосной и благородной семье урон. Готова выступить перед журналистами и взять всю вину за произошедшее на себя. Ну и конечно, я могу лично извиниться перед вашим сыном… — Я прервалась, ибо в трубке раздались непонятные хрипы. — Тоттен? — переспросила я.
— Фейерия — ты чудо! — оглушил меня воплем демон. — Какие, к Зевсу, извинения. Я за вчерашнюю ночь себе бессмертие заработал. У меня челюсти от смеха свело. Я команду клоунов разогнал, что меня развлекали, а ты извинения… И оставь эту официальщину: ваше величество… — недовольно пробурчал Тоттен. — Есть кому передо мной кланяться, но ты не из их числа, ибо ты — мой лучший друг! — закончил он торжественную речь.
Ничего себе… Лучший друг! И как это понимать?
— А как же, ну, унижение, оскорбление достоинства правящей семьи Тьмы? — Не нравится мне его радушие. Слишком оно подозрительное. Как бы мне хуже потом не было.
— Руфим сам виноват. Я его предупреждал, что хобби надо выбирать осторожнее, а он мне: зря, что ли, пятнадцать лет хождения по мукам в балетной школе пропадать будут? И вообще, надо же ему как-то самовыражаться… Ха! Самовыражаться! Лучше бы он картины писал, как его прадедушка.
Если король Тьмы говорит о Ройдене Яростном, то не надо. Ни рисунков, ни набросков, ни чертежей! Запасники галерей, где данные шедевры хранятся, пять лет назад вместе с фундаментами и подвалами за сто километров от города перенесли. При жизни родственник Тотти гениальным художником был. И сумасшедшим. Немного. Совсем чуть-чуть. При взгляде на его полотна у существ разум отказывал. Навсегда. После его смерти все выставки администрация города закрыла, картины грузчики с завязанными глазами в запасники перетаскали, но они… оживать начали! Из них такое полезло, что вампиры с оборотнями в храмах богов по ночам отсиживались, освященной водой отпаивались и психологическую реабилитацию у нимф полгода проходили. За счет честных налогоплательщиков, между прочим!
— Мы договорились?
Я вернулась в настоящий момент времени.
— Да-да, конечно, — отозвалась я. Как выяснилось, зря…
— Отлично, тогда увидимся за обедом, а я пойду Руфима в приличный вид приводить. Неловко ему перед подданными в образе качественно отбитого стейка представать. Шикарный будет вечер… — весело сказал демон и прервал разговор.
Обед? Вечер? Подданные? Мама родная, на что я дала согласие?! Разве не на отсутствие извинений с моей стороны? Делать нечего, узнаю в обед.
Зазвенел будильник, знаменуя начало подготовки к новому рабочему дню. Я зашла в ванную, нарисовала себе лицо. Вернувшись в комнату, достала с выходных приготовленный брючный костюм и
