треугольником устремившаяся к небу.
— Пирамида! — наконец сумел разобраться в увиденном Алекс. — Ледяная!..
— А над Фортом, помнится, что-то подобное кружилось, — задумчиво протянул Лымарь, даже не пытаясь на глазок определить размеры странного сооружения. — Выходит, сковырнули?
— Сковырнули на свою голову! — выругался Василенко. — А у нее настолько мощный магический потенциал оказался, что пространство выгнулось, и этот карман образовался! Еще бы знать, как она с «Западным полюсом» связана…
— Надо потоки просканировать, — предложил, шмыгнув носом, Шумов. Ветра не было, но и без него холод пробирал до самых костей. — Пошли, что ли?
— Стоять! — распорядился Виктор Петрович, не отрываясь от своих склянок, содержимое которых на таком морозе хоть и стало вязким, но не замерзло. — Сначала небольшая химиотерапия.
— Типун тебе на язык! — выругался Лымарь.
— Чего еще? — удивился химик. — А! Ты в этом смысле. Ладно, суеверный ты наш, открой рот, закрой глаза. Хотя нет — глаза не закрывай. Понадобятся.
— Ты чего удумал-то? — забеспокоился Семен.
— Капли капать буду, — объяснил Виктор Петрович и встряхнул пузырек с дозатором. — Открывай рот, говорю!
Лымарь тяжело вздохнул, но все же послушался. Обычно процедуры Петровича к приятным нельзя было отнести даже с большой натяжкой, а уж когда он напоминал обожравшегося сметаной кота… Что-то сейчас будет!
Предчувствия Лымаря не обманули: первая капля льдинкой скользнула по языку и заморозила гортань, от двух следующих смерзлись ноздри и начисто пропало обоняние. А уж когда дело дошло до глаз! Будто иглой ткнули. Сознание на миг отключилось, но когда Семен с кряхтеньем поднялся со снега, неприятные ощущения успели куда-то подеваться. Только моргать стало больно — глаза обжигали холодом веки.
— С концентрацией, похоже, переборщил, — задумчиво глядя на него, почесал бороду Виктор Петрович.
— В самый раз. — Семен ошарашенно огляделся по сторонам. Сказать, что окружающая действительность изменилась, — не сказать ничего. Черные краски неба расслоились и поражали противоестественной игрой темно-синих и антрацитовых тонов. Бескрайняя пустошь скукожилась, и все расстояния мягко текли, то отдаляя, то приближая еще недавно незыблемо застывшие на месте предметы. А пирамида… Ледяная пирамида налилась объемом и больше не казалась плоской и бесплотной тенью. Неизменными остались только два солнца, по-прежнему ослепительными дырами прорезавшие подкладку небосвода. — Закругляйтесь и пошли…
— Может, все же разбавишь? — обреченно вздохнул Алекс.
— Ну, я Семе в этом вопросе доверяю, — усмехнулся Виктор Петрович. — Да и, если разобраться, хуже точно не будет.
— Семён, ты куда? — окликнул Лымаря Василенко, когда тот, проваливаясь по колено в снег, успел отойти метров на десять.
— Уже никуда. — Семен добрел до видневшегося из снега предмета, которого он раньше просто не замечал, и остановился. Из снега торчала пятка сапога. Обычного кирзового сапога, которые иногда еще выдавали новобранцам в Дружине. Ходить в них зимой — одно мучение, но всяко лучше, чем босиком.
Пользуясь тем, что занятые неприятной процедурой коллеги перестали отвлекать, Лымарь ухватился обеими руками за сапог и потянул. Вообще-то он рисковал. Притаись под снегом какая хитрая тварь или тот же ледяной ходок, и Семену бы не поздоровилось, но в этот раз парень выволок на свет божий закоченевший на морозе труп дружинника. Лымарь его даже переворачивать не стал — ясно ведь: из той самой первой партии, — только срезал ремень автомата и с АК-74 в руках побрел обратно.
— Ну, ты и злодей! — зажав руками глаза, выдохнул осевший на корточки Алекс. — Что за гадость?
— Собственная разработка, — гордо заявил Виктор Петрович, которого прием микстуры нисколько не напряг. Будто чистую воду закапал. — Думаю «северным сиянием» назвать.
— Назови лучше «тараканы в башке», — посоветовал Шумов. — Или «взрыв мозгов».
— Кстати, о северном сиянии, — хмыкнул Василенко, едва успев проморгаться, — что это за лабуда у пирамиды?
— Где? — удивился Семен. — Не вижу ничего…
— И я, — кивнул Алекс. — Глюки начались?
— Петрович? — оглянулся на химика бригадир. — Ты чего закапал-то? Эффект какой?
— Повышается сопротивляемость организма к магическому воздействию и холоду, временно гасится ментальная чувствительность. Но на колдуна, полагаю, действует только первая компонента, — пожал плечами Виктор Петрович. — Чего видишь-то?
— Будто пульсирует что-то. На воронку похоже, никак толком не разгляжу.
— Ну, так пошли, посмотрим поближе, — предложил Лымарь. — Автомат кто возьмет?
— Давай уж, — снисходительно глянув на Антона и Алекса, махнул рукой химик. — Дети перестройки, блин! Ни начальной военной подготовки в школе, ни военной кафедры. От армии тоже отмазались, поди?
— Я — нет, я по здоровью, — возмутился Шумов.
— А я не успел, — хмыкнул Василенко и начал пробираться по глубокому снегу к отливавшей голубовато-серебристым сиянием пирамиде. — Сразу после аспирантуры сюда…
— Так ты здесь сколько уже, — удивился Лымарь, — лет шесть?
— Типа того, — кивнул бригадир и насторожился, когда заметил, что пробегающие по ледяной пирамиде блики возникают как-то очень уж синхронно с пульсацией призрачной воронки. — Осторожнее, не нравится мне все это!
— А уж мне как не нравится! — поддакнул пытавшийся хоть что-то понять в показаниях спятивших измерительных приборов Алекс. — На хрен сюда вообще лезть было?!
— В следующий раз сам с вампирами разбираться будешь, — усмехнулся Лымарь и, первым заметив опасность, крикнул: — Назад, быстро!
Было от чего запаниковать: пульсирующая воронка на миг обрела глубину, расширилась, и сквозь нее, будто через пространственный туннель, вывалился кусок чужого мира.
Торчавшие из покрытой коркой наледи земли ледяные пики почти сразу раскрошились, а вот клубившийся меж них туман, напротив, сгустился и молочной пеленой потек к ликвидаторам.
— Туманники! — выдохнул Василенко. — Откуда?!
— От верблюда! — выругался Виктор Петрович, сковырнул с какой-то склянки залитую сургучом пробку и метнул в наползающий туман. Пелена осветилась оранжевым сиянием, а потом пожравшее ее изнури пламя вырвалось на свободу и взметнулось на добрых три метра вверх.
— Твою мать! — Лымарь закрылся варежкой от дохнувшего в лицо жара. — А если б случайно разбил?
— Случайно только кошки родятся, — усмехнулся в бороду Виктор Петрович.
— В темпе! — махнул рукой Василенко и, обегая по широкой дуге продолжавший полыхать бесцветным пламенем снег, бросился к пирамиде. — Надо успеть ликвидировать портал до следующего перехода!
— Это портал? — с трудом нагнал его надсадно дышавший Алекс.
— Нестабильный, — на бегу ответил бригадир.
— Эй, вы куда?! — Лымарь остановился метров за десять до почти отвесно вытянувшейся к небу стены пирамиды. Вблизи она больше не казалась вырезанной из цельного куска льда — стали видны соединения блоков, некоторые из которых были испещрены мелкими трещинами. — Не так близко!
— Антон! — позвал бригадира Алекс, лихорадочно сверявший показания измерительных приборов, и выдернул наушник, треск в котором давно уже превратился в монотонный гул. — Есть два основных потока: одним врата запитаны от пирамиды, второй возникает, когда в открывшийся переход прорывается энергия.
