которой быстрее замерзнешь, чем утонешь. Кувшовки и те на ночь выбирались на сушу, пережидая холод и заодно спариваясь.
Семнадцать минут — это не теряя рабочих качеств. А если — ну и черт с ними? Все равно враги задавят количеством или попросту расстреляют.
Зеркальная поверхность озера отражала солнечные лучи, но выступающие из нее участки тела понемногу начали нагреваться. Когда сработал третий по счету термодатчик, грудная клетка механически качнулась, выплеснув изо рта воду и втянув на ее место воздух.
Замерзающее тело отчаянно сопротивляется смерти: дрожит, сжимается в клубок, сдает вначале дальние бастионы — кожу, уши, нос, пальцы, затем сужает более крупные сосуды рук и ног, чтобы снизить потери тепла и сберечь его для сердца и мозга. В ледяной воде это происходит очень быстро.
А если не сопротивляться — то еще быстрее.
Погрузиться на несколько метров, зацепиться за подводный склон, передать управление процессору. Температура быстро упадет, а вместе с ним и сердечный ритм, до пары ударов в минуту. Холод приостановит обмен веществ, снизит потребность в кислороде и замедлит гибель мозга — правда, он этого уже не узнает, отключившись гораздо раньше. Рука разожмется, когда концентрация углекислоты в тканях достигнет пороговой величины — минус десять процентов, которые потребуются на всплытие и оценку ситуации.
Тело конвульсивно забилось в воде, то погружаясь в нее целиком, то почти наполовину выскакивая. Движения были резкие, механические — работали исключительно имплантаты, планомерно и безжалостно выдергивая органическую часть из холодовой комы. Мощный выброс адреналина, откачка жидкости из легких, быстрые и резкие сокращения всех мышц для генерации тепла, а когда тело случайно уткнулось в берег, то мгновенная реакция: ухватиться, подтянуться, выкатиться на сушу, чтобы продолжить эту безумную пляску и там.
Притихшая живность настороженно наблюдала за происходящим — вначале из укрытий, потом с безопасного расстояния, постепенно его сокращая, а вскоре и вовсе успокоилась и вернулась к своим делам, больше не обращая внимания на скрюченное тело, неподвижно лежащее у самой воды.
— Что, уже садимся? — изумился Тед, подходя к двери и приникая к окошечку. — Мы ж еще и двухсот километров не пролетели.
— Откуда ты знаешь? — не поверил Вениамин. — Иллюминатор же закрыт.
— Ха! Можно подумать, я не чувствую, с какой скоростью корабль движется.
— Обычно ты так водишь, будто не чувствуешь, — заметила Полина, присоединяясь к другу.
— Во-во, сейчас мы еле тащились. Интересно — почему?
— Из-за груза, — правдоподобно предположил Станислав. — Слишком ценен и опасен, чтобы растрясти его в шаге от цели.
— Да чего с ним сделается-то? Тюки и тюки-и-ИК!
Корабль тряхнуло — ровно с такой силой, чтобы пассажиры дружно пожелали пилоту сдохнуть, но не ринулись ему в этом помогать. Более опытные Станислав, Полина, Михалыч и Вениамин успели схватиться за что ни попадя, а Тед позорно шлепнулся на пятую точку.
— Ну и как тебе в роли пассажира? — саркастически поинтересовался доктор, протягивая ему руку.
— Именно поэтому я предпочитаю роль пилота, — смущенно проворчал парень, без помощи вскакивая и потирая отбитое. — Если кому-то суждено меня угробить, то пусть это буду я сам!
DEX-7 неожиданно развернулся и ушел. Видно, хозяин позвал. На корабле началась высадочная суета: мимо каюты в обе стороны забегали люди, обмениваясь отрывистыми фразами. Шлюз открылся — обе двери сразу, и киборги потащили из «Шайтана» ящики зловещего вида, длинные и черные, как гробы (впрочем, в них с тем же успехом могли лежать консервы). В «кадре» появился раздающий приказы Казак, потом к нему присоединились бандиты, перегонявшие захваченный транспортник. Пока Червь сидел за штурвалом, Майк успел обшарить каюты и сгрести в ящик все обнаруженные ценности, в том числе Полинин «росток»; что это за штука, бандит не понял, поэтому на всякий случай приволок его шефу вместе с банкой.
Казак недоуменно покрутил в руке величайшее научное открытие, вытряхнул содержимое горшка на стол и брезгливо поковырялся пальцем в странной мешанине черепков, осколков и песка, надеясь откопать еще несколько кристаллов.
— Эй, это же не драгоценность, а растение! — не выдержав, забарабанила по двери Полина. — Оно без почвы погибнет!
Бандиты бессовестно проигнорировали вопли полномочной представительницы Общества спасения животных. Казак отобрал еще несколько побрякушек, вместе с камнем спрятал в карман и отошел в сторону. Остальное живо поделили подручные, ворча, что в первый раз видят таких убогих наркоторговцев. Станиславу даже стыдно стало, хотя полагалось бы злорадствовать.
Наконец очередь дошла и до пленников.
— Иди сюда, чокнутая! — лениво скомандовал Майк, открыв дверь.
Полина обвела друзей прощальным взглядом и обреченно шагнула за порог. В бок ей тут же уткнулось дуло бластера.
— А теперь — остальные!
— Ну почему опять я крайняя? — возмутилась девушка, сообразив, что ее выбрали в заложницы, а не в жертвы. — Взяли бы, что ли, Теда для разнообразия. Его нам тоже жалко, честное слово!
— Заткни пасть и топай, — хмыкнул бандит, задавая ей направление шлепком по заду и одновременно поясняя свой выбор. — На какой участок их ставить, шеф?
— На шестой, — рассеянно отозвался Казак, просматривая какие-то записи в планшете.
— И девчонку? — почти сочувственно уточнил Майк.
— Да. Только этого, — Казак презрительно кивнул на Станислава, — пока в камере придержите. А то как бы не скопытился раньше, чем я с ним поболтаю.
Пленники понятия не имели, что такое шестой участок, но он им уже не нравился.
Снаружи к конвою присоединились еще двое вооруженных людей — один сбоку, другой сзади. Как и говорил Дэн, корабли стояли в огромном ангаре без окон, неровно освещенном потолочными прожекторами. Воняло какой-то дрянью, по полу, постепенно оседая в хлопья, стлался желтоватый дым. Респираторы, однако, никто не натягивал, хоть они и болтались на шее у большинства бандитов.
Станислав оглянулся на свой корабль, стоящий бок о бок с «Шайтаном», и кулаки сами сжались от досады и злости: бандиты деловито, как дорвавшиеся до сахарницы муравьи, растаскивали немудреные, но памятные и родные вещи. Чайник, стулья, ящик со спортивными ружьями и лисой, даже диванчик вынесли, громко обсуждая, куда бы приткнуть это старье… Коноплю Теодор проводил таким взглядом, что расхитителям следовало содрогнуться на семь поколений вперед.
— Хорош пялиться, это барахло вам все равно уже не понадобится, — подогнал пленников замыкающий бандит. — Слышь, Майк, мы их сразу на участок?
— Не, вначале к доку. Вдруг они холерные какие-нибудь, перезаразят еще весь барак, работа встанет…
— Молодой человек, вы меня оскорбляете, — с достоинством заявил Вениамин. — Я, как дипломированный врач, гарантирую отсутствие на борту настолько примитивных инфекций! Ладно еще прионовая чума, паш-нар или свищевая лихорадка колонистов, имеющие длинный инкубационный период и, поначалу, невинную симптоматику…
Полина, у которой давно свербело в носу, громко чихнула.
Охранники дружно натянули респираторы, вспомнив цистерну, обнаруженную в одной из кают «Мозгоеда». Когда они открутили крышку, изнутри шибануло таким смрадом, что глаза заслезились (вообще-то Станислав поручил команде хорошенько ее вымыть, но вначале было лень, а потом стало страшно). Кем-то брошенная шуточка про «биологическое оружие» уже не казалась бандитам смешной. Вдруг эти типы — камикадзе от закона, который не смог достать преступников легальным путем и решил испробовать инфекционный?
