но тем не менее понять было можно. - Знай, римлянин, если ты еще раз оскорбишь нас, мы сломаем тебе хребет. Будь уверен - это у нас получится, несмотря на цепи.
- О, вас только на мою голову и не хватало! - со злостью откликнулся Табиний. - Ну, чего ты пристал, борода? Что тебе от меня надо?
- Ты говорил, что хочешь попасть в Херсонес. Мы знаем туда все дороги.
- Что?! - Юнец встрепенулся и замахал руками. - О, нет, нет, не надо меня обманывать.
- Я тебя не обманываю, - Братобор покачал головой. - Просто… если ты поможешь нам, мы поможем тебе.
- Откуда я знаю, что вы со мной не расправитесь? - окрысился римлянин. - Ну, выведу я вас за городские стены, а вы меня тут же и прикончите… или просто бросите в непроходимом лесу на погибель. Почему я должен вам верить?
- Но ведь и мы поверим тебе.
- А куда вам еще деваться? Уж хуже не будет. Другое дело - мне.
Братобор уговаривал Табиния долго. Клялся всеми богами, что не обманет, истово стучал себя в грудь, угрожал - видать, очень хотелось выбраться, и не в близкой смерти тут было дело - смерти варвары вообще не боялись. Нет, видно, бородач хотел побыстрей доложить своим обо всем увиденном, вот и решил воспользоваться подвернувшимся случаем, даже не особо задумываясь, нет ли тут обмана. Ну, допустим, обман. И что с того? И так помирать, и эдак, терять-то все равно нечего.
- И тебе, парень, тоже терять нечего, как всем нам, - горячо убеждал Братобор. - Не убежишь - повесят, убежишь один, без нас - сдохнешь в лесу, продержишься ну, может, до первого снега, никак не дольше. А мы тебя проведем до самого Борисфена, а там в эту пору полно понтийских купцов. Ужо найдешь себе попутный понтийский кораблик. Соглашайся, ну же! Пойми, выбора у тебя нет.
В общем, уговорил.
Заставив всех варваров поклясться самой страшной клятвой, что они его не бросят, Табиний махнул рукой:
- Ну, ладно. Считайте - договорились. Только уговор: до тех пор пока не выйдем за городские стены, во всем слушайте меня, а то запалимся.
- Что? - удивился бородач. - Загоримся? Отчего?
- От всего… Слово это такое, означает - попадемся.
- Ага, понятно. Будем слушаться, не сомневайся.
Дождавшись ночи, новоиспеченные заговорщики просто-напросто вышли в открытую дверь узилища. Как пояснил Табиний, его сообщник кузнец напоил вином стражей до полного беспамятства. Да их и вовсе нигде не было видно, стражей, ни пока шли на окраину, к кузнице, ни потом, когда, избавившись от цепей, направились к дальней стене. Тихо было кругом, благостно. Лишь в траве тихо верещали сверчки, да за оградами иногда лаяли псы. На стену влезли по веревке, так же опустились и с нее - Табиний через приятеля подкупил стражу. А вот городской ров пришлось переплывать, ну да тут уж ничего не поделаешь.
- Слава Перуну! - оказавшись наконец на берегу реки, с облегчением воскликнул Братобор и, повернувшись к римлянину, добавил: - Вижу, ты нас не обманул, парень.
- Теперь вы меня не обманите, - желчно напомнил тот.
- Не бойся, не обманем. Ведь мы ж поклялись.
Всю ночь до самого утра они шли берегом Ольховой реки, а с первыми лучами солнца свернули глубоко в лес, дремучий и почти не пропускающий света. Там и передохнули, восстановили силы. То еще было местечко: сырость, полутьма, высокие папоротники да корявые лапы елей. За Табинием особенно никто не присматривал - куда денется среди дикого леса этот изнеженный римлянин? А если и потеряется, так только на свою смерть. Табиний, конечно, не потерялся, но все же отошел в сторонку - якобы по интимной надобности. Справив нужду, огляделся, увидав, как вдалеке, на поляне, качнулась три раза ветка. Сразу полегчало - позади шли свои, Луминий Гавстальд и местный охотник Вялиш-весянин. Гавстальд, конечно, хоть и тоже охотник, здешних мест не знал… как не знали их и беглецы, шли так себе, в основном вдоль реки, лишь на отдых отходили в леса. А вот весянин наверняка ориентировался здесь, как у себя дома. Впрочем, он и был дома.
Это несколько успокаивало. В общем-то, весянину Табиний и был обязан жизнью. Вялиш понимал наречье сло-вен и подслушал, о чем, не особенно и таясь, говорили меж собой беглецы. Как и предполагал Табиний, они вовсе не собирались вести невольного попутчика в свое племя, но не собирались и убивать, ведь все ж таки поклялись, было дело. Впрочем, и оставлять парня в живых им тоже не хотелось. Дилемму разрешили просто - Братобор долго думал и как-то вдруг предложил, осененный догадкой:
- Мы не будем его убивать.
- Так, значит, отпустим? - встрепенулся один из молодых. - Я бы не отпустил.
- Мы - не будем, - подчеркивая первое слово, криво улыбнулся бородач. - Но воины Яромира не давали никакой клятвы. Сколько до них? Пожалуй, еще один день.
- Да, завтра к вечеру будем. А ты ловко придумал, дядько!
Братобор довольно осклабился.
Заранее затаившийся неподалеку в небольшом овражке Вялиш ухмыльнулся и все в точности пересказал Гавстальду. Вместе и порешили - Табиния надо спасать, да так, чтобы варвары ничего не заподозрили - хотелось бы проследить за ними до встречи с таинственным Яромиром и его воинами. День пути. Однако они довольно близко от Нордики. И кто они - целое племя или небольшой разведывательный отряд?
Утро выдалось холодным, туманным, пасмурным. Шагавший в середине процессии Табиний, вдруг споткнувшись, с криком покатился с обрыва в зыбкое матово-кисельное марево. Покричал и замолк, услыхав предостерегающий шепот Гавстальда. А в тумане и впрямь оказалась болотина. Очутившийся поблизости Вялиш бросил туда старый трухлявый пень, и все трое проворно скрылись в ближайших зарослях. И вовремя - на краю болота уже показались варвары, с благоговейным ужасом глядевшие, как, довольно урча, колыхается поглотившая пень трясина.
- Болотные духи взяли к себе этого римлянина, - тихо произнес Братобор. - Ну, оно и к лучшему.
Дальше шли, таясь, вдоль реки - почти тем же путем, что и варвары. Вялиш хорошо знал местность. Посовещавшись, оба охотника, хавк и весянин, оставили Табиния в условленном месте, возле излучины.
- Не умеешь ты тихо ходить по лесу, парень, - посетовал Гавстальд. - Сразу видать, не охотник.
- Что поделать. - Табиний развел руками. - Зато я кое-что другое умею.
- Да уж, этого от тебя не отнимешь.
Римлянин еле дождался своих. Те явились почти под утро, грязные, но довольные.
- Здесь, в сосняке, небольшой отряд, - кратко поведал хавк. - Два десятка воинов, вряд ли больше. Шалаши, навесы, очаг - хорошо обустроились. Думаю, это специально выставленная разведка. Беглецы с ними о чем-то долго болтали, Вялиш подслушал кое-что, больше не удалось, больно уж открытое место. Одно знаем - с утра кто-то из них отправится к Нордике за сведениями. И знаешь, Вялиш говорит, как-то уж больно обыденно они это произнесли - «за сведениями», словно бы на рыбалку собрались.
- Интересно, - внимательно выслушав доклад, протянул Юний. - Значит, вы так и шли за ними?
- Скорее, перед ними, - усмехнулся Гавстальд. - Вялиш хорошо знает местность. А тащиться за соглядатаями - они ведь наверняка тоже охотники, могут и заподозрить что-нибудь.
- А при чем здесь Кассий? Он что, тоже вместе с вами путешествовал?
- О, - хмыкнул хавк. - Мы наткнулись на него случайно, когда вдруг не обнаружили наших варваров. Их было двое - обычно все время тащились чуть позади, а тут вдруг исчезли. Мы и подумали - свернули к тому приметному дубу. Так оно и оказалось - Вялиш нашел у дуба пластинку с изображением волка и пару серебряных монет, довольно новых - сестерций с денарием.
Юний перевел взгляд на сконфуженного юношу:
- Кассий, ты что же, уже и денариями разбрасываешься?
- Мой только сестерций, господин легат… И никакого денария я там не видел. Увидел бы, может быть,
