Движущиеся картинки

на самом деле я — Смерть в среде бархан»…

— Что значит «разнеженная»? — подозрительно спросила Джинджер.

— …А потом и говорит: «Аи-аи, бежим со мной в кашбу» — или еще куда-то, не помню. И как ее… ну, как это называется… то, что люди губами делают?

— Свистнул? — со слабой надеждой спросил Виктор.

— Нет, как-то по-другому… Звук такой, как пробку из бутылки вытаскивают.

— Поцеловал, — холодно сказала Джинджер.

— Вот-вот. Я тебе не судья, но, по-моему, целовал ты ее очень крепко. Крайне поцелуйно получилось.

— Я уж думал, сейчас тебе ка-ак врежут… — произнес негромкий собачий голос за спиной Виктора.

Он попробовал, не оборачиваясь, пнуть говорившего, но промахнулся.

— И тут, — продолжал Утес, — ты опять запрыгнул на верблюда, поднял ее, а господин Достабль закричал: «Стоп, стоп! Что за ахинея здесь происходит? Кто-нибудь мне скажет, какого черта они это устроили?» И тогда ты, Виктор, сказал: «А что случилось?»

— Даже и не припомню, когда я в последний раз видел, чтобы так мечом махали, — сказал Морри.

— О, — отозвался Виктор. — Э-э, спасибо.

— И все эти крики — «Ха!» и «Получай, тварь!» Очень профессионально, — добавил тролль.

— Понятно, — кивнул Виктор, поворачиваясь и хватая за руку Джинджер. — Надо поговорить, — быстро прошептал он. — Где потише. За палаткой.

— Если ты думаешь, что я останусь наедине с тобой… — начала она.

— Слушай, сейчас не время разводить…

Тяжелая рука легла Виктору на плечо. Он обернулся и увидел глыбу Детрита, заслонившую весь мир.

— Господин Достабль сказал никому никуда не уходить. Все должны оставаться здесь, пока господин Достабль не скажет.

— Ну и надоел ты мне, — сказал Виктор. Детрит озарил его широкой улыбкой, сверкающей драгоценными камнями[12].

— Господин Достабль сказал, я могу скоро стать вице-президентом, — с гордостью сообщил он.

— Над кем? — спросил Виктор.

— Над вице-президентами.

Чудо-Пес Гаспод издал негромкое гортанное урчание. Верблюд, который до той минуты праздно созерцал небо, заерзал на песке и вдруг быстро ткнул вперед ногой, хватив тролля чуть ниже спины. Детрит взвизгнул. Гаспод обвел окружающий мир удовлетворенно-невинным взглядом.

— Пошли, — мрачно сказал Виктор. — У нас есть минутка-другая, пока он ищет, чем поколотить верблюда.

Они расположились в тени за палаткой.

— Хочу сразу предупредить, — холодно сказала Джинджер. — Я никогда в жизни не старалась выглядеть разнеженной.

— Может, стоит попытаться? — рассеянно заметил Виктор.

— Что?!

— Извини. Послушай, мы же все это не по своей воле делаем. Я совершенно не умею сражаться мечом. Я всегда им просто размахивал. А у тебя какие ощущения были?

— Знаешь, как бывает, когда кто-то что-то скажет и ты вдруг соображаешь, что до этой минуты грезила наяву?

— Такое чувство, словно твоя собственная жизнь куда-то отступает, а ее место заполняет что-то другое.

Они помолчали, обдумывая сказанное.

— Считаешь, это все из-за Голывуда? — спросила она.

Виктор кивнул. А затем резко кинулся вбок и приземлился точно на Гаспода, который до этого мгновения внимательно наблюдал за беседующими.

— Тяв, — выдавил Гаспод.

— А теперь слушай, — прошипел Виктор ему в ухо. — Довольно намеков. Выкладывай, что ты такое в нас заметил. Или отдам тебя Детриту на съедение. Посоветую приправить горчицей.

Пес брыкался и сучил лапами.

— Или наденем на тебя намордник, — пообещала Джинджер.

— Я не опасный, — вопил Гаспод, взметая вокруг себя песок.

— По-моему, говорящая собака очень опасна, — сказал Виктор.

— Ужас как опасна, — поддержала его Джинджер. — Никогда не знаешь, что она может сказать.

— Вот видите? Видите? — уныло промолвил Гаспод. — Я знал, стоит мне признаться в том, что я умею говорить, обязательно наживу себе неприятностей. Нельзя, нельзя так обращаться с животным.

— Ничего не попишешь, приятель, — отрубил Виктор.

— Ну ладно. Ладно. Только вам же хуже, — буркнул Гаспод.

Виктор ослабил захват. Пес уселся поудобнее и первым делом отряхнулся от песка.

— Все равно до вас ничего не дойдет, — проворчал он. — Собака — поняла бы, а вот вы не поймете. Это связано с опытом существования вида — знаете, что это такое? Можно пояснить на примере поцелуев. Вы знаете, что такое поцелуи, а я не знаю и знать не могу. Поцелуи не наше собачье дело. — Он заметил предостерегающий взгляд Виктора и поспешил перейти к сути. — У вас на лицах постоянно такое выражение, точно вы здесь на своем законном месте. — Он бросил на них испытующий взгляд. — Ну что? Убедились? — воскликнул он. — Я же говорил — не поймете! Это… это все вопрос территориальности. В вас присутствуют все ярко выраженные признаки того, что вы находитесь точно там, где вам следует находиться. Почти все остальные здесь чужаки, а вы — нет. Э-э-э… Ну как еще втолковать… Когда вы в первый раз оказываетесь на чужой улице, вас обязательно облает какая-нибудь местная собака. Дело тут не только в запахе. Мы сразу чувствуем, когда кто-то или что-то нарушает границы. Некоторым людям становится не по себе, когда они видят, что картина висит криво. Здесь то же самое, только сильнее. И я сейчас точно знаю, что… единственное место, где вы сейчас можете быть, — это здесь.

Он еще раз оглядел собеседников, а потом принялся старательно скрести ухо.

— Вот беда, — сказал он. — Я могу это объяснить только по-собачьи, но вы- то слушаете по-человечьи…

— Мистика какая-то, — сказала Джинджер.

— Ты еще что-то говорил о моих глазах, — напомнил Виктор.

— Да. Ну, к примеру. Ты видел свои глаза? — Гаспод обернулся к Джинджер. — А ты, девушка?

— Не говори ерунды, — сказал Виктор. — Как мы можем увидеть собственные глаза?

Гаспод развел передние лапы.

— Так посмотрите в глаза друг другу! — посоветовал он.

Они машинально повернулись друг к другу лицом.

Последовала долгая пауза. Пес, воспользовавшись перерывом, шумно