Шлепок, с которым пальцы его стукнулись об ухо, на миг заглушил гомон толпы…
Гаспод стремительно удалялся прочь с места событий. Лэдди почтительно трусил следом. Ни Лэдди, выпрыгнувший из экипажа, ни вывалившийся оттуда Гаспод не произвели на толпу ни малейшего впечатления.
— Знаешь, мне совсем не улыбается провести ночку в какой-нибудь выгребной яме, — бурчал на ходу Гаспод. — Это большой город. Голывуд — совсем другое дело. Так что держись ко мне поближе, малыш, и тогда не пропадешь. Сначала заглянем к черному ходу «Реберного дома Харги». Там меня все знают. Договорились?
— Молодец Лэдди!
— Ага, — кивнул Гаспод.
— Ты обратила внимание, как он одет? — поинтересовался Виктор.
— Камзол из красного бархата с золотыми аксельбантами, — выговорила Джинджер краешком рта. — Но штаны ему все равно не помешали бы.
— Ну дела!… — пробормотал Виктор.
Они прошествовали в залитое ослепительным светом фойе «Одиоза».
Безам постарался на славу. Тролли и гномы не зря трудились всю ночь напролет, наводя последний глянец.
Все было, как полагается, — портьеры из красного плюша, колонны, зеркала.
Пухлые херувимчики и вазы с фруктами, все покрытые ровной позолотой, встречались буквально на каждом шагу.
Такие же ощущения должны возникнуть у человека, угодившего вдруг в коробку дорогого шоколада.
Или окунувшегося в кошмар. Виктор уже был готов к тому, что вот-вот раздастся грохот прибоя и портьеры на глазах рассыплются в пыль.
— Ну и дела… — повторил он.
— Что с тобой стряслось? — процедила Джинджер, не отрывая взгляда от шеренги важнейших особ города, которые смиренно ожидали великой чести.
— Потерпи немного, сама поймешь, — сипло произнес Виктор. — Это ведь Голывуд! Голывуд, перенесенный в Анк-Морпорк!
— Допустим, но…
— Ты что, ничего не помнишь? А та ночь в холме? Перед тем как мы тебя разбудили?
— Нет, я же тебе говорила…
— Тогда потерпи — и все поймешь, — повторил Виктор, бросая взор на празднично оформленную дощечку на стене.
«Три сеанса в день!» — возвещала она. Виктору вспомнились песчаные дюны, древние мифы и, разумеется, омары с клешнями.
Картография в Плоском мире не относится к числу точных наук. Люди, приступавшие к составлению карт, были движимы лучшими побуждениями, однако вскоре они забывали обо всем на свете и начинали увлекаться пускающими струи китами, чудовищами, волнами и другими заковыристыми мелочами картографического дела, отчего частенько страдали обычные, скучные горы и реки.
Аркканцлер поставил полную окурков пепельницу на непослушный, грозящий свернуться край и провел пальцем по шершавой поверхности карты.
— Не понимаю, почему здесь написано «Здесь обетают драконы», — сказал он. — Прямо посреди города. Ахинея какая-то.
— Скорей всего, имеется в виду Санаторий Госпожи Овнец Для Тяжело Больных Драконов, — рассеянно проговорил казначей.
— А здесь вот говорится: «Терра инкогнита», — продолжал аркканцлер. — К чему бы это?
Казначей вытянул шею:
— Ну, наверное, так куда интереснее, чем рисовать все эти капустные поля.
— А вот опять: «Здесь обетают драконы».
— Ну, это уже самые обычные враки.
Ороговевший палец аркканцлера продолжал скользить по карте. На секунду прервавшись, аркканцлер смахнул с карты следы мушиной деятельности.
— Да нету тут ничего, — пробормотал аркканцлер, вглядываясь в карту. — Море какое-то. И… — Он прищурился — Го-лы… Голывуд. Говорит тебе о чем-то?
— По-моему, это то самое место, куда перебрались алхимики.
— Ну-ну…
— Надеюсь, — медленно произнес казначей, — они это сделали не для того, чтобы втихомолку заняться там магией?
— Алхимики? Магией?!
— Виноват. Звучит, конечно, нелепо. Привратник мне тогда докладывал, что они затеяли какие-то показы… м-м… какой-то… то ли игры теней, то ли еще что-то придумали. Не помню. Куклы, что ли? Нет, не куклы, но что-то в этом духе. Картинки? Ну да. Я пропустил мимо ушей. Но…
Голос казначея затихал по мере того, как слова доходили до его мозга.
— Нет, нет… Не посмеют, ведь не посмеют?
— Так не посмеют или как?
Казначей издал сухой смешок.
— Не-е-ет… Не посмеют! Они же должны понимать, что, стоит нам прознать о какой-либо недозволенной возне с магией, мы обрушим на них всю силу…
Он снова осекся.
— Они никогда бы себе этого не позволили, — сказал казначей.
— Даже находясь так далеко от нас, — сказал казначей.
— Просто не посмеют, — сказал казначей.
— Игры с магией? Алхимики? — сказал казначей.
— Честно говоря, я никогда не доверял этим прохвостам! — взревел он. — О, это такой народ! У них ведь нет элементарного понятия о чести!
Вал толпы, хлынувший к окошку кассы, с каждой минутой становился все больше.
— Ты все карманы обыскал? — спросил завкафедрой.
— Все! — пробормотал декан.
— Проверь последний раз.
Платеж за различные виды услуг волшебники воспринимают как некую неприятность, которая происходит исключительно с другими людьми. Шляпа всегда служила им надежным средством платежа.
Пока декан лихорадочно рылся в карманах, заведующий кафедрой лучезарно улыбался девушке, сидящей за кассой.
— Заверяю вас, юная госпожа, — убеждал он, — перед вами самые настоящие волшебники!
— Ваши фальшивые бороды разглядит даже ребенок, — фыркнув, ответила девушка. — Нас так просто не надуешь. А ты вообще похож на мальчишку, который украл у своего папочки