— Что это ты там такое читаешь? — рявкнул он. — Робертсон, покажи мне, что там Собачатник читает? Давай, передай сюда.
Парнишка, сидевший рядом с известным на данный момент как Собачатник, схватил книгу и бросил ее через стол.
Читавший вздохнул и откинулся назад, пока Низз листал страницы.
— Вы только гляньте-ка, — усмехнулся он. — Собачатник читает книжку с картинками. — Он открыл ее снова. — Сам ее красками раскрасил, а, Собачатник?
Бывший читатель уставился в потолок.
— Нет, Низз. Она раскрашена вручную мисс Эмилией Джейн, сестрой лорда Винстэнли Гревил-Пайп, автора этой книги. Так написано на титульном листе, если ты не заметил.
— А вот и миленький рисуночек тигра, — продолжал Низз. — Почему ты рассматриваешь картинки, а, Собачатник?
— Потому что у лорда Винстэнли есть некоторые интересные идеи об искусстве маскировки, Низз, — ответил читатель.
— Чего? Черно-рыжий тигр среди зеленых деревьев? — Низз грубо листал книгу. — Огромная рыжая обезьяна в зеленом лесу? Черно-белая зебра в желтой траве? Это что, руководство как этого делать не следует?
И снова раздались смешки, но они были тут же подавлены. У Низза были друзья, потому что он был знатен и богат, но порой его присутствие вызывало неудобство.
— Вообще-то, лорд Винстэнли выдвигает интересные предположения как действовать в момент опасности по наитию…
— Это книга — собственность Гильдии, Собачатник? — перебил его Низз.
— Нет, Низз. Она была выгравирована по частному заказу несколько лет назад, а мне посчастливилось отыскать копию…
Низз выпрямил руку. Книга полетела так, что парни помладше бросились врассыпную, и упала в камин. Обедающие за верхними столами осмотрелись вокруг, но потом отвернулись, не найдя ничего интересного. Пламя разгорелось. На какое-то мгновение тигр ярко вспыхнул огнем.
— Редкая книга была, а? — ухмыльнулся Низз.
— Полагаю, ее можно назвать теперь несуществующей, — отозвался Собачатник. — Это была единственная копия. Даже граверные пластины были расплавлены.
— Ты что, никогда ни о чем не жалеешь, Собачатник?
— О, да, Низз, — отозвался читатель. Он отодвинул стул и встал. — А сегодня, полагаю, я лягу пораньше. — Он кивнул сидевшим за столом. — Доброй ночи, Низз, джентльмены.
— Ты самый настоящий скот, Ветинари.
— Как ты и говорил, Низз.
Ваймсу легче думалось, когда он ходил. Это успокаивало его и приводило мысли в порядок.
Помимо комендантского часа и охраны ворот, ночной страже было, в общем-то, нечего делать. Отчасти, из-за ее некомпетентности, а отчасти потому, что никто иного и не ожидал. Они медленно ходили по улицам, предоставляя любой опасности достаточно времени, чтобы уйти прочь или просто раствориться в тенях, а потом звонили в колокольчик, оповещая уснувший мир, или же хотя бы спящую его часть, что все, несмотря ни на что, в порядке. И они отважно хватали самых спокойных пьяниц и добрейших из заблудившихся животных.
Они считают меня шпионом Ветруна? думал Ваймс. В страже на улице Паточной Шахты? Это все равно что за тестом шпионить.
Ваймс наотрез отказался носить колокольчик. Юный Сэм получил более легкий, но, несмотря на четкие указания Ваймса, обвязал язычок тряпкой, заглушив его таким образом.
— Фургон сегодня будет, сержант? — спросил Сэм. Сумерки медленно переходили в ночь.
— Да. Его поведут Колон и Вадди.
— Они поедут на Цепную улицу?
— Нет, — ответил Ваймс. — Я приказал привезти всех в штаб стражи, а Мордач соберет с них по полдоллара и запишет имена и адреса. Возможно, мы устроим лотерею.
— У нас будут неприятности, сержант.
— Комендантский час нужен лишь для того, чтобы попугать людей. Он не имеет большого значения.
— Наша мама говорит, что скоро начнутся неприятности, — продолжал Сэм. — Она слышала это в рыбной лавке сегодня. Все говорят, что следующим будет Капканс. Он слушает людей.
— Да, точно, — отозвался Ваймс. А я слушаю гром. Но ничего с этим не делаю.
— Наша мама говорит, что каждый будет обладать правом голоса, когда Капканс станет патрицием, — добавил Сэм.
— Не лишись своего сейчас, парень.
— Придет день, когда разгневанные люди восстанут и скинут свои оковы, так продавец сказал, — произнес Сэм.
Если бы я был шпионом Каченса, этого продавца уже бы давно выпотрошили, подумал Ваймс. Да, наша мама истинный революционер.
Он подумывал, не преподать ли этому идиоту пару уроков по основам политики. Об этом всегда мечтаешь, так ведь? «Хотел бы я знать тогда то, что знаю сейчас»? Но, становясь старше, начинаешь понимать, что сейчас ты не такой, каким был тогда. Тогда ты был настоящим кретином. Тогда ты был тем, чем должен был быть, чтобы пройти весь тернистый путь до тебя сейчас, а одним из ухабов на этом пути был присущий тебе юношеский кретинизм.
Гораздо лучше мечтать, обеспечивая себе здоровый сон, о том, чтобы не знать сейчас того, чего не знал тогда.
— А чем занимается твой отец? — спросил он, как будто бы не зная.
— Он давно уже оставил нас, сержант, — отозвался Сэм. — Когда я был еще совсем маленьким. Наша мама говорит, его телега сбила, когда он переходил дорогу.
Да, она была первой среди врунов.
— Жаль слышать такое, — сказал он вслух.
— Э, наша мама приглашает вас зайти к нам на чай, чтобы вы не чувствовали себя одиноким в незнакомом городе, сержант.
— Хочешь, я тебе открою один секрет, парень?
— Да, сержант, я многому учусь.
— Младшие констебли не приглашают своих сержантов на чай. Не спрашивай, почему. Это одна из тех вещей, что никогда не происходит.
— Вы не знаете нашу маму, сержант.
Ваймс закашлялся.
— Все мамы одинаковы, младший констебль. Им не нравится, когда мужчина справляется самостоятельно, чтобы так не повелось и дальше.
Кроме того, я знаю, что последние десять лет она провела на кладбище Мелких Богов. Я скорее положу руку на стол и дам Каченсу молоток, чем пойду на Заводильную улицу.
— Ну, — произнес Сэм, — она обещала приготовить для вас Увеселяющий Пудинг, сержант. У нашей мамы он отлично получается.
Лучше всех, подумал Ваймс, уставившись вдаль. О боги. Лучше просто некуда. Никто никогда не готовил его лучше.
