— Нет. Не сработает.
— А. Вы уверены?
— Да, — решительно ответил Мойст.
— Ну, понимаете, у наших возможностей есть пределы. Мы теперь можем даже автоматически нумеровать банкноты. Но иллюстративный материал должен быть лучшего сорта. О боги. Мне жаль. Я думал, смогу помочь. Я перед вами в огромном долгу, мистер Липовиг. Нас ждет столько работы, что место в Монетном Дворе нам фактически необходимо. Боги, мы же теперь практически правительственная типография!
— Правда? — отозвался Мойст. — Это очень… интересно.
Дождь лил нещадно. Сточные канавы плескались и пытались плеваться. Временами ветер подхватывал каскадные потоки воды с крыш и хлопал водяной пеленой по лицу всякого поднявшего голову. Но этой ночью не следовало поднимать голову. Эта ночь была создана для того, чтобы, сложившись пополам, стремглав нестись домой.
Капли ударялись в окна пансиона миссис Торт, особенно — с частотой двадцать семь в секунду, плюс-минус пятнадцать процентов — в окно задней комнаты, занимаемой Маволио Бентом.
Мистер Бент любил считать. Числам можно доверять, за исключением, разве что, пи, но он работал над этим в свободное время и рано или поздно число должно было сдаться.
Бент сидел на своей кровати, наблюдая за танцующими в голове числами. Они всегда для него танцевали, даже в тяжелые времена. А тяжелые времена были ну очень тяжелыми. Теперь, возможно, впереди ждет еще больше.
Кто-то постучал в его дверь. Он произнес:
— Входите, миссис Торт.
Хозяйка открыла дверь.
— Вы всегда знаете, что это я, не так ли, мистер Бент, — сказала миссис Торт, которая совсем не притворно беспокоилась о своем лучшем жильце. Он платил за жилье в срок — точно в срок — держал комнату в безупречной чистоте и, конечно, был профессиональным джентльменом. Ну хорошо, у него был измученный вид и еще странная привычка каждый день перед уходом на работу тщательно заводить часы, но миссис Торт была готова с этим смириться. Недостатка в квартирантах в этом переполненном городе не было, но чистоплотные, регулярно платящие и никогда не жалующиеся на еду постояльцы все-таки были достаточной редкостью и стоили того, чтобы относиться к ним заботливо, ну а если они вешают на шкаф странный висячий замок, что ж, меньше знаешь — крепче спишь.
— Да, миссис Торт, — сказал Бент. — Я всегда знаю, что это вы, потому что между стуками проходят отличительные четыре десятых секунды.
— Правда? Подумать только! — воскликнула миссис Торт, которой весьма понравилось, как звучит „отличительный“. Как я всегда говорю, ладно у вас все складывается. Э, внизу вас спросят три джентльмена…
— Когда?
— Где-то через две минуты, — ответила миссис Торт.
Бент поднялся одним раскладывающимся движением, как Джек-из- коробки.
— Люди? Во что они будут одеты?
— Ну, э, просто, ну, знаете, в одежду? — неуверенно ответила миссис Торт. — Черного цвета. Один из них даст мне карточку, но я не смогу прочитать, потому что надену не те очки. Конечно, я могу пойти и надеть нужные очки, разумеется, но у меня такая головная боль начинается, если не даю предвидению сбыться как надо. Э… а теперь вы скажете „Прошу вас, миссис Торт, дайте мне знать, когда они прибудут“.
Она в ожидании посмотрела на него.
— Извините, но у меня было предвидение, что я поднимусь к вам сказать, что у меня было предвидение, так что я решила, что лучше так и сделать. Это немного глупо, но, как я всегда говорю, никто не может изменить свою природу.
— Прошу вас, миссис Торт, дайте мне знать, когда они прибудут, — сказал Бент. Миссис Торт послала ему благодарный взгляд, прежде чем поторопиться прочь.
Мистер Бент вновь сел. Жизнь с предвидениями миссис Торт могла временами быть несколько запутанной, особенно теперь, когда предвидения становились рекурсивными, но частью духа Улицы Вязов было то, что вы терпимо относились к чужим недостаткам в надежде на такое же отношение к себе. Ему нравилась миссис Торт, но она ошибалась. Изменить свою природу
Через пару минут он услышал звук дверного звонка, приглушенные голоса, и старательно изобразил удивление, когда миссис Торт постучала в дверь.
Бент изучил визитную карточку.
— Мистер Космо? О. Как странно. Вам стоит пригласить их сюда, — он замолчал и огляделся. Сейчас в городе сильно распространилось разделение. Комната была ровно в два раза больше кровати, а кровать эта была узкой. Троим людям здесь необходимо хорошо друг друга знать. Четверо будут вынуждены крайне хорошо узнать друг друга вне зависимости от их желания. В комнате был стул, но Бент держал его на шкафу, чтобы не мешался в проходе.
— Может, одного Космо, — предположил он.
Человек был торжественно приведен минуту спустя.
— Ну, чудесное убежище, мистер Бент, — начал Космо. — Очень удобно, что, эм…
— Все под рукой, — помог ему Бент, снимая стул со шкафа. — Вот, прошу вас, сэр. У меня нечасто бывают гости.
— Я сразу перейду к делу, мистер Бент, — сказал Космо, садясь. — Управляющим не нравятся, ха, направление, в котором движутся дела. Я уверен, что и вам тоже.
— Мне бы, пожалуй, хотелось, чтобы они развивались иным образом, сэр, да.
— Он должен был собрать заседание директоров!
— Да, сэр, но по правилам банка ему, боюсь, неделю можно без этого обойтись.
— Он разорит банк!
— Вообще-то у нас появляется много новых клиентов, сэр.
— Не может же быть, чтобы вам нравился этот человек? Только не вам, мистер Бент?
— Он с легкостью нравится многим. Но вы меня знаете, сэр. Я не доверяю людям, которым ничего не стоит засмеяться. Сердце глупых в доме веселия. Он не должен распоряжаться вашим банком.
— Мне бы хотелось назвать его нашим банком, мистер Бент, — великодушно сказал Космо, — потому что на самом настоящем деле, он и есть наш.
— Вы слишком добры, сэр, — произнес Бент, уставившись в доски пола, проглядывающие через дырку в дешевом линолеуме, который, в свою очередь, был виден, на самом-то настоящем деле, из-за истершейся заплатки на ковре, который, на самом настоящем деле, был его.
— Вы поступили к нам в довольно-таки молодом возрасте, если не ошибаюсь, — продолжал Космо. — Мой отец самолично дал вам работу служащего-стажера, верно?
— Это так, сэр.
— Он был очень… понимающим человеком, мой отец, — добавил Космо. — И это правильно. Нет смысла ворошить прошлое.
Космо ненадолго остановился, чтобы эта мысль отложилась. В конце концов, Бент был умным. Зачем применять молоток, когда перышко приземлится с тем же эффектом?
— Может быть, вы сможете отыскать какой-то способ, который позволит
