стояли слезы. Мать бросилась к ней со словами утешения.
– Бедная девочка, – заговорила миссис Роден. – Для нас с тобой пробил час испытаний.
– Да, уймись ты, мама. Где отец?
– Он умер. Разве ты не помнишь?
– Ах, да. Самое время для него.
– Хочешь запеченного тунца?
– Предпочла бы чего-нибудь выпить.
– Хорошо, дорогая. Похороны через час. Я привела в порядок твое лучшее черное платье.
– Я не пойду на похороны.
– Дорогая, но ведь он твой отец.
– Я приехала сюда не из-за каких-то идиотских похорон. У меня важные дела.
– Да, дорогая. Понимаю, – сказала миссис Роден.
Холли бесцельно бродила по улицам Денвера, размышляя о таинственной миссии, доверенной ей Кали. Статуя желала, чтобы она покинула Ашрам, это несомненно, – значит, должна быть тому причина, и причина серьезная. Никто ей так и не встретился на пути. Она хотела послужить Кали, принеся той жертву, но все складывалось неудачно.
– Знак, – произнесла она вслух. – Мне нужен какой-нибудь знак.
И знак был ей дан. Национальная ассоциация ссуд и сбережений горных народов торжественно отмечала свое открытие, которое ознаменовалось вооруженным нападением на банк. Грабитель выскочил из дверей банка с пистолетами наготове. Недрогнувшей рукой он выстрелил и убил полицейского, затем пальнул пару раз в толпу зевак и бросился к бежевому “линкольну”, припаркованному неподалеку. Холли стояла как раз рядом с передней дверцей. Страшно ругаясь, грабитель отбросил девушку в сторону, прямо на проезжую часть, и распахнул дверцу.
Уже забравшись в автомобиль, он, как бы что-то вспомнив, обернулся и нацелил пистолет на Холли.
И тут случилось чудо. Худощавый молодой человек с широкими запястьями встал между ними. Холли как зачарованная смотрела, как перестала вдруг существовать передняя дверца. Затем руль, как по мановению волшебной палочки, закрутился на месте и полностью вошел в живот грабителя.
Повернувшись, молодой человек остановил уже начавшийся двигаться автомобиль, поставив каблук на бампер в пяти дюймах от головы лежавшей на дороге Холли.
Насаженный на руль грабитель беспомощно следил за ним, чувствуя, как его внутренности превращаются в кашу. Потом он осознал, что худощавый молодой человек, который двигался так быстро, что движения его казались смазанными, поднял его в воздух. Пролетая через улицу обратно к банку, грабитель слышал, как ветер свистит в его ушах. Он рухнул прямо посередине сбежавшихся полицейских, которые тут же прижали его к земле. Последнее, что видел грабитель в своей жизни, было отражение в зеркальной витрине мужчины, помешавшего ему бежать.
Холли лежала на мостовой, сжавшись в комочек, ее длинные волосы разметались по лицу, словно золотые водоросли.
– С вами все в порядке? – спросил Римо, нагнувшись над ней.
Взглянув в его лицо, Холли в изумлении раскрыла рот.
– Это ты? – сказала она.
– О, нет.
Выпрямившись, Римо резко отпрянул от девушки, ударившись спиной о телеграфный столб. У него перехватило дыхание, а где-то в животе возникло омерзительное чувство страха.
– Пошла прочь, – прошептал он, когда Холли Роден, поднявшись, направилась к нему.
– Нет. – В голосе Холли звучало ликование. – Теперь мне ясно. Ты – причина. Она послала меня сюда. Но не убивать. А вернуть тебя. Вернуть Ей. Кали.
– Убирайся! Я не понимаю тебя. От тебя разит скотным двором.
– Это запах Кали. Он – на моих волосах, – сказала Холли. – Вдохни его поскорей.
– Тебе место в городской тюрьме, там и запах твой подойдет, – сказал Римо, отодвигаясь от нее.
– Не бойся, – проговорила Холли, нежно улыбаясь. – Я все знаю о тебе. Знаю, кто ты.
– Знаешь? – переспросил Римо.
Вот теперь, возможно, у него хватит сил убить ее. Слишком сильна причина. Если она знает слишком много, если она представляет опасность для КЮРЕ, для страны... Тогда, может быть, он убьет ее.
– Так кто же я? – спросил он.
– Возлюбленный Кали. Она избрала тебя и послала меня за тобой, – ответила Холли.
Придвинувшись ближе, она обвила руками шею Римо. Запах ее волос волновал его и одновременно вызывал отвращение. Чресла его сладко заныли.
– Уходи, – хрипло проговорил он. – Уходи.
Холли провела рукой по его бедру, и сопротивление Римо стало ослабевать. Волосы девушки почти касались его лица, едкий запах манил и дразнил, напоминая о чем-то далеком, давно позабытом.
– Ты, наверное, ничего не понимаешь, – прошептала ему на ухо девушка. – Но доверься мне. Я знаю твое предназначение. Ты должен ехать со мной. Ехать к Кали.
Она подталкивала его вперед, к узкому извилистому проходу между двумя зданиями. У Римо не было сил сопротивляться.
– Как тебя зовут, возлюбленный Кали? – спросила она.
– Римо, – тупо проговорил он.
– Римо. – Девушка наслаждалась каждым звуком его имени. – Я гонец Кали, ее посыльный. Иди ко мне. Ты вкусишь со мной наслаждение, которое Она дарует тебе.
Холли поцеловала его. Тошнотворный приторный запах, сулящий острое, извращенное наслаждение, ударил ему в голову и зажег огонь в крови.
– Возьми меня, – просила Холли, глаза ее пылали, она явно находилась в трансе. – Возьми то, что дает тебе Кали. – Она тянула его вниз, на скользкие камни, загаженные птичьим пометом, гнилыми капустными листами и выплеснутой кофейной гущей. – Возьми меня здесь, в грязи. Так хочет Она.
Холли раздвинула ноги и судорожно глотнула воздух, почувствовав внутри себя обжигающую мужскую плоть.
Когда все было кончено, Римо отвернулся к стене дома. Его сжигал стыд, он ощущал себя оскверненным. Холли взяла его руку, но он тут же отдернул ее, словно от прокаженной.
– Совсем не в моих правилах – проделывать это в первое же свидание, сказала девушка.
– Уходи.
– Это была не моя идея. На меня что-то накатило, – оправдывалась Холли.
– Слушай, уходи поскорей.
– Я кое-что читала о приступах тоски после полового сношения, но то, что происходит с тобой, это уже чересчур.
